Я заглядываю в дневник, где аккуратным бабушкиным почерком заполнена еще одна страница – за несколько дней до ее смерти. Мне кажется, что то, что там написано, очень важно.
Но Ирина не успевает мне прочитать – в комнате просыпается и начинает хныкать ее малыш, и она бежит к нему.
– Давай продолжим потом, Ника, – извиняется она, когда возвращается на балкон с сыном. – Сейчас мне нужно его покормить.
– Да, конечно. – Я стараюсь не выдать своего расстройства, забираю бабушкин дневник и ухожу к себе.
Глава 35
– Аккуратнее! Вот так! Левее! – командую я грузчиками, которые спускаются по ступеням на нижнюю террасу и тащат каркас для кровати. Сидящие у своего номера немецкие туристы – муж с женой лет шестидесяти – пьют пиво и с любопытством наблюдают за грузчиками. На веранде соседнего номера сушится белый купальник юной полячки – судя по неземной красоте, она как минимум, топмодель. Но сейчас ее не видно – наверное, ушла гулять по Ие со своим лысеющим спутником. Он старше нее на двадцать лет (я смотрела паспорт), и именно он оплатил неделю в отеле.
– Проходите сюда! – распахиваю перед грузчиками дверь крайнего номера.
Его отремонтировали последним, а уже завтра в него заедут постояльцы. Доставку переносили два раза, так что мне пришлось даже поругаться и вставить пару крепких слов по-гречески, которым меня научил Яннис. Но наконец-то мебель доставили, и я готова расцеловать двух потных загорелых грузчиков.
– Сюда, к стене! – указываю им на место для кровати.
Они устанавливают каркас и идут наверх, чтобы спустить новый ортопедический матрас. А за ним – две тумбочки, стул, столик с зеркалом и платяной шкаф. Все белое и новенькое! Бабушка Афина была бы довольна увиденным.
Уже завтра мой маленький отель заработает в полную силу и начнет приносить прибыль.
Я молодец, можно выдохнуть и позволить себе ленивый вечер на террасе на закате. Я уже и не помню, когда просто сидела и любовалась закатом. Когда я переехала сюда из Москвы, мне казалось, что я буду каждый день видеть закаты, но реальность оказалась не такой романтичной. И чаще я в это время сижу на рецепции, встречаю и провожаю своих постояльцев, решаю их вопросы, подтверждаю бронь или прибираю номера после выселения.
Сегодня у меня больше дел нет, поэтому я устраиваю себе выходной. На верхней террасе никого, хоть я и держу ее открытой для гостей. Но они предпочитают сидеть на террасах своих номеров, как немецкая пара с пивом. Поэтому я в одиночестве располагаюсь в плетеном кресле и глазею на розовеющее небо, по которому сегодня плывут легкие перышки облаков. Какая красота! Ни минуты не жалею, что променяла карьеру в «Москва-сити» на работу в бабушкином отеле.
Вечер прекрасен, и я жалею только об одном – что рядом со мной нет Руслана. Сегодня днем он забегал ко мне в обед, но мы только успели на бегу поцеловаться и обменяться новостями, и он снова вернулся к своим туристам в таверну Янниса.
Я провожаю взглядом проплывающие облачка и вдруг замечаю мелькнувшую сбоку тень. Сначала сверху на террасу падает рюкзак, а следом за ним спрыгивает высокий темноволосый парень. Когда он поворачивается ко мне, я просто не верю своим глазам.
– Ты? – пораженно восклицаю я, вскакивая с кресла.
Стефанос лучезарно улыбается и шагает ко мне, широко распахнув объятия.
– Я вернулся! Я так скучал по тебе, Ника!
Но вместо ответных объятий он получает удар в грудь и обиженно сверкает черными глазами.
– Ай! Что с тобой, Ника?
– Это что с тобой? – Я стискиваю кулаки. – Как поживает твоя жена? Где твое обручальное кольцо? Как там тебя – Димитрис?
– Ты знаешь, – грустно вздыхает он, опуская плечи. – Откуда?
– Из новостей по телевизору! – Я так разгневана, что готова его поколотить. – На что ты вообще рассчитывал, когда заявился сюда?
По его бегающим глазам я все понимаю. Он надеялся, что я не смотрю местные новости и не знаю о его свадьбе. Поэтому заявился сюда, как ни в чем не бывало, собираясь продолжить с того момента, на котором мы закончили наш приятный курортный роман.
– Где твоя жена? – взбешенно спрашиваю я.
– Уехала с подружками на шопинг в Милан, – нехотя сознается он.
– И ты тоже решил устроить себе выходные? Притвориться опять бедным художником и дурить мне голову?
– Ты мне правда нравишься, Ника, – пылко клянется он. – Я не люблю жену, мой брак с ней – сделка между нашими семьями. Я не мог пойти против воли отца…
– Мне что, тебя сейчас пожалеть? – поражаюсь я.
Передо мной стоит взрослый, почти тридцатилетний мужик, которого никто насильно под венец не тащил, и пытается переложить ответственность за свои решения на отца. Я смотрю на него – и не узнаю обаятельного художника, в которого влюбилась. Хотя на нем те же футболка и джинсы, в каких я его помню, он сам совсем другой. Короткая стрижка делает его более строгим и чужим, а взгляд у него потухший и несчастный.
– Время, которое я провел с тобой, было самым счастливым в моей жизни, – он призывно смотрит на меня, а я против воли вспоминаю мгновения наших встреч. Как он рисовал мой портрет в Фире. Как я его поцеловала. Как он учил меня греческому.
– Мы можем притвориться, что все как раньше, и провести этот вечер вместе? – просит он.
Я сбрасываю с себя морок. Все было ложью. Я верила ему, а он играл со мной. И продолжил бы играть дальше, если бы я случайно не узнала о его браке. Кем бы я для него стала? Случайной любовницей, которую он бы затащил в постель один раз? Или он морочил бы мне голову годами, сбегая от жены и объявляясь передо мной под видом бедного художника?
– У тебя пять секунд, чтобы убраться отсюда, – требую я.
– Пожалуйста, Ника, – он пытается схватить меня за руки, но я отшатываюсь.
– Уходи.
Во взгляде этого чужого мне
