Димитриса, сына миллионера, мелькает обида. Должно быть, неприятно, когда тебя, наследного принца строительной империи, выставляет вон хозяйка какого-то крошечного отеля.
Он поднимает свой рюкзак с пола и делает шаг к выходу, но я встаю на пути, сложив руки на груди. Не могу отказать себе в маленькой мести.
– Как пришел, так и уходи.
Он не понимает, тогда я взглядом указываю ему на стену, с которой он спрыгнул вниз на террасу.
Мгновение он смотрит на меня, но я не трогаюсь с места. Тогда он отходит к стене, подпрыгивает и повисает на краю. Я наблюдаю за тем, как он неловко болтает ногами в воздухе, пытаясь подтянуться, пока наконец не оказывается наверху.
Размахнувшись, я кидаю в него рюкзак. Он ловит его, бросает на меня последний обиженный взгляд и спрыгивает со стены, исчезая из вида. Теперь уже навсегда.
Глава 36
В день, когда мой маленький отель открывается полностью, я устраиваю небольшую вечеринку на террасе с видом на море. Зову отметить Ирину с Яннисом и старушкой Филоменой, Лукаса и Ангелики с сыновьями, которые помогли мне с ремонтом. Последними появляются старичок Одиссей с дочкой Софией.
– Рада, что вы смогли приехать! – восклицаю я, впуская их с улицы на рецепцию.
Когда я нашла по интернету телефон их семейного ресторана в Фире и пригласила Одиссея приехать, не думала, что старичок откликнется на мое предложение. Но вот он здесь – одетый, как денди, в светлый элегантный костюм и шляпу.
– Я с дочкой, ничего? – спрашивает он, оглядываясь на Софию, которая с непроницаемым видом входит следом. Похоже, что она не очень-то хотела ехать и в ней еще живет обида за то, что Костас отверг ее в юности, но отказать отцу она не могла.
– Я только рада! – заверяю я и распахиваю дверь на террасу, где уже собрались остальные гости.
Но Одиссей задерживается внутри и взволнованно смотрит на портрет Афины над стойкой рецепции, а затем снимает шляпу и склоняет голову, как будто приветствуя ее.
– Можно я оставлю шляпу здесь? – спрашивает он.
– Да, конечно.
Одиссей кладет шляпу на стойку, и мы все проходим на террасу.
Рядом с цветущей бугенвиллеей сдвинуты несколько столов, а стулья стоят так, чтобы мои гости могли смотреть на море и закат. Вино и закуски я заказала в таверне у Янниса. На столе все, что любила моя бабушка. И сегодня первый тост я поднимаю в ее честь.
– Хотя при ее жизни мы не встретились, душа бабушки живет в этом отеле, и я постараюсь сохранить его таким, каким он был при ней! – обещаю я.
– За Афину! – подхватывают мой тост остальные, и мы со звоном скрещиваем бокалы.
Мои гости заводят разговор о бабушке, рассказывают истории из ее жизни. Ирина переводит мне, и я с интересом слушаю. Старушка Филомена что-то мне говорит, одобрительно указывая куда-то за спину. Я оборачиваюсь и вижу бабушкину бугенвиллею – она расцвела пышным цветом, теперь уже и не сосчитать, сколько на ней бутонов.
– Ты вдохнула жизнь в отель бабушки, – переводит Ирина.
– Давайте выпьем за Нику, – восклицает Яннис – по-гречески для всех и по-английски для меня. – Твоя бабушка тобой гордилась бы!
Я тянусь за бокалом, но тут раздается стук в дверь с улицы.
– Простите, – извиняюсь я. – Наверное, кто-то из моих гостей забыл ключи.
Но когда я пересекаю рецепцию и распахиваю дверь на улицу, на пороге стоит Руслан.
– Как ты тут оказался? – радостно ахаю я.
Вчера по телефону я обмолвилась, что собираюсь устроить вечеринку, но даже не рассчитывала на то, что он сможет приехать. Да и Руслан сказал, что сегодня занят на Крите.
– Как я мог пропустить такое событие? – Он улыбается и целует меня в губы, и мы проходим на террасу.
Вот теперь все в сборе. Хотя Руслан, как и я, единственный из присутствующих, кто не знал бабушку Афину при жизни, он тоже внес свой вклад в открытие отеля и приложил руку к ремонту этой террасы.
Сегодня – вечер воспоминаний. Мои гости продолжают рассказы об Афине, Ирина переводит, и я рада, что Руслан тоже слышит, какой мудрой, энергичной и сильной духом была моя греческая бабушка. Оказывается, она немало помогала знакомым и соседям, давала деньги на лечение и учебу, выручала в трудных жизненных ситуациях. И хотя в ее дневнике не было ни слова о ее добрых делах, сейчас я слышу о них от других людей. Возможно, деньги, которые бабушка зарабатывала на отеле, шли на благотворительность, поэтому после нее почти не осталось накоплений. Мне хочется верить в это, чем в то, что деньги беспечно растратил мой отец или прикарманил Манолис. Управляющего я так ни разу не видела и надеюсь, что не увижу никогда. После того, как Яннис с родными с позором прогнали его из отеля бабушки, он на острове больше не показывался.
Когда тарелки пустеют и любимого бабушкиного вина мосхофилеро остается чуть на дне, Яннис вспоминает про любимую песню Афины и включает ее на телефоне. Это медленная, мелодичная, печальная баллада, от которой сердце сжимается в груди. Яннис предлагает потанцевать и первым подает пример, выводя к краю террасы свою русскую жену. Малыша Павлоса супруги оставили на попечение кого-то из родных, и это для них редкий шанс побыть наедине. Руслан приглашает меня, Лукас – свою жену Ангелики. Даже Одиссей зовет потанцевать старушку Филомену, и они, неловко держа друг друга за плечи, топчутся рядом с нами. За столом остаются только его дочь и сыновья Лукаса и Ангелики. Все трое вытаскивают телефоны и утыкаются в них.
Я танцую с Русланом под любимую песню бабушки и думаю о том, что сегодня он останется у меня на ночь. Не в первый раз, но впервые – в качестве моего парня. Музыка задает романтичный настрой, а в небе над нами разгорается волшебный и необыкновенно прекрасный закат.
– Я очень горжусь тобой, Ника, – шепчет Руслан, сжимая меня в объятиях. – У тебя все получилось!
