был моей идеей после того, как он отверг идею о сиделке. Это место было больше похоже на апартаменты, чем на дом престарелых, и у папы были под рукой обученные сиделки на случай чрезвычайной ситуации.
Я каждый день надеялась, что этого не произойдет. Потому что чувство вины за то, что я была на другом конце страны, когда у него случился инсульт, мучило меня ежедневно.
Чувство вины снова должно было стать постоянным спутником. После визита домой всегда тяжело, и, пробыв здесь так долго в этот раз, я была уверена, что это чувство останется надолго. Особенно когда я добавила Тобиаса и ребенка.
— Ты в порядке? — спросил папа.
— Отлично. — Я выдавила из себя лучезарную улыбку. — Просто хотела зайти и поздороваться. У меня дома довольно тихо.
— Хочешь что-нибудь посмотреть? — Он помахал пультом.
— Конечно. — Я поджала ноги под себя и расслабилась на диване, пока папа включал нам повтор ситкома.
Я осталась на две серии, а потом поцеловала папу в щеку на прощание, потому что он заснул.
Когда я ехала домой, уже темнело, зимние дни были короткими и холодными. Я дрожала за рулем, жалея, что на этой неделе у меня не было больше работы. Простой был опасен для моего психического здоровья. Я не хотела думать о том, что моя жизнь больше походила на жизнь моей матери, чем на жизнь моего отца.
Неделю назад переезды с адреса на адрес не были проблемой. Но потом я сделала тест на беременность, и теперь… все было по-другому.
На моей улице было тихо. Грузовика не было — возможно, они закончили разгрузку. Все дома соседей были освещены. Только моя квартира была темной и пустой.
Вот только она была не совсем пустой. На подъездной дорожке стояла машина, припаркованная рядом с моим местом.
Мое сердце немного екнуло.
Оно всегда екало для Тобиаса.
Я не была уверена, почему он был здесь, ждал на моем крыльце. Но было приятно вернуться домой и не быть одной.
Тобиас
Ева провела меня внутрь своей квартиры. Я ожидал увидеть мебель. Может быть, комнатное растение. Может быть, коробки. Вместо этого пространство было пустым, за исключением надувного матраса в гостиной рядом с газовым камином.
— Где твои вещи? — спросил я, когда она включила свет.
— Большая часть находится в Лондоне. Диван и несколько других предметов мебели были проданы, потому что квартира, которую я снимаю, не такая уж большая.
— Как давно всего этого нет?
Она пожала плечами и расстегнула парку.
— Недели две?
Я моргнул. Она спала на надувном матрасе две недели, и оставалась еще одна.
— Почему твоя компания не поселила тебя в отеле?
— Я не просила. Я не против надувного матраса.
Это была ложь. Голос Евы был слишком бодрым. Эта женщина любила удобную кровать. В колледже она настаивала, чтобы мы почти все ночи оставались у нее, потому что ее ортопедический матрас был мягче моего.
Мысль о том, что она спит на полу, как бродяга, сводила меня с ума. Она не могла оставаться здесь. Только не так.
— Тебе следует пожить в моей гостевой спальне на этой неделе. — Предложение сорвалось с моих губ, но я не возненавидел его. На самом деле, это была не такая уж и ужасная идея. — Это даст нам возможность поговорить. И матрас в моей гостевой спальне хороший.
— Нет, все в порядке. Я не хочу тебя беспокоить.
— Он с эффектом памяти.
Она взглянула на надувной матрас и поморщилась.
— Мне нравятся матрасы с эффектом памяти.
— Иди собирай вещи. Я настаиваю.
— Я и забыла, какой ты упрямый.
— Нет, ты забыла не это. — Я усмехнулась. — А то, как тебе это нравилось.
Она закатила глаза.
— Ты путаешь меня с одной из своих бывших подружек.
Никогда. Еву невозможно было спутать ни с какой другой женщиной. Не то чтобы их было много. Единственной женщиной, с которой я проводил время в последнее время, была Челси, и наши случайные встречи, когда она проезжала через город, были далеки от серьезных. И я не видел ее несколько месяцев.
— Так что, Уильямс? Надувной матрас или матрас с эффектом памяти?
— Отлично. Ты победил. Я займу твою гостевую кровать, — сказала она, кивая на свое оборудование на полу. — Но только потому, что эта штука медленно надувается, и у меня начинает болеть спина.
— Хочешь, я сверну его, пока ты будешь собирать свои вещи?
— Сегодня?
Я пожал плечами.
— А чего ждать.
— Ладно. Я принесу чехол.
Она поспешила прочь, а я снял ботинки, чтобы не таскать комья снега по деревянному полу. Затем я начал со спального мешка. Запах любимого ванильного лосьона Евы ударил мне в нос, когда я сворачивал его в плотный рулет.
После нашего расставания я нашел флакон этого лосьона в своей ванной. Мне потребовался год, чтобы выбросить его. Затем, в нашу совместную ночь шесть недель назад, я уловил этот запах, и следующие слова, сорвавшиеся с моих губ, были приглашением.
Пойдем со мной домой.
Я не просил. Просто еще одна настойчивость.
И после того, как мы трахнулись в первый раз, у стены, потому что ни один из нас не мог ждать, я отнес ее к себе в постель, где позволил этому аромату пропитать мои простыни.
Господи, один вдох, и у меня встал. Когда я вернусь домой, мне не помещает холодный душ. Стиснув зубы, я завязал ремни на спальном мешке.
Ева вышла и бросила мне чехол для надувного матраса, и менее чем через пять минут выкатила чемодан.
— Нужна помощь?
— Нет, я разберусь с этим. — Остатки воздуха вырывались из вентиляционного отверстия матраса, когда я складывал его на секции. — Просто возьми остальные свои вещи.
— О, это все.
Единственный чемодан и рюкзак через плечо. Это раздражало так же сильно, как пустая квартира. Ева, которую я знал, никуда не ходила без сумки, полной книг, и сумочки такой величины, что она могла бы служить наволочкой.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.
— Это то, на что была похожа твоя жизнь? Переезд из пустой квартиры в пустую квартиру?
— Здесь пусто только потому, что у меня переходный период.
— Как часто ты переезжаешь?
— Зависит от обстоятельств. — Она повела плечом. — Раз или два в год. Иногда чаще. Иногда реже.
Итак, она проводила один или два месяца в году, живя с голыми стенами и горсткой предметов гардероба. Зачем она вообще распаковывала вещи? Этот надувной матрас всегда был с ней? Или она просто покупала
