расписалась в бланке получения и вскрыла письмо. Взглянув на содержание ксерокопии, она опёрлась рукой в кафельную стену, пережидая головокружение. Дыхание сбилось. Сколько не отодвигай, а могильная плита все наползает. Ладонь с посланием отяжелела и сползла вдоль тела. Бланк с двумя сухими предложениями весил жизнь.
Тим тревожно приблизился. Ничего не объяснив, Лина прошла мимо и спустилась во двор госпиталя. Села на скамейку и замерла, глотнув прохладный воздух.
Она готовилась воевать с Марией и ясно видела, как с ней справиться. Но документ дублирующий волю Криса подкосил, хоть Лина и знала о его существовании. Возможно, что Эшли ошиблась, и мать лучше понимает сына? Сможет ли Кит жить в новом теле с его нетерпимостью к слабостям? Справиться с собой? Помириться с миром или возненавидит?
Десятки вопросов всплывали один за другим. Ответов нет.
Голова разболелась, Лина растёрла пальцами виски. Мысли потянулись к маленьким большеглазым подопечным с солнечного острова, в чьём ясном мире провела почти полгода. Как малыши все запросто делят на белое и не белое! Как ей не хватало их незамутнённого и буквального взгляда на жизнь.
Она снова посмотрела на выписку из завещания. Кит точно позвонил с другой стороны и шепнул желание прямо в мозг. Кто из женщин вправе решить за него?
Лина ошеломлённо моргнула. Ответ пришёл простой и верный, как собственное имя.
Никто! Никто не может решить!
Она знает, чего хочет сама. Ни больше, ни меньше. Лина надула щеки и с силой выдохнула. Тонкая бумага затрепетала в пальцах.
– Да, милый, именно так! Жизнь несправедлива. Тебе придётся подчиниться моему желанию.
Вскинув голову, Лина заметила, что солнце давно припекает терракотовые черепичные крыши. Ночная влага испарилась, голубоватая дымка слетела с деревьев. Перед госпиталем останавливались автомобили. Сотрудники поднимались по ступенькам и исчезали в дверях.
Лина поднялась, расправила на коленях мятые джинсы, разорвала копию на мелкие кусочки и отправила в мусор.
Лечащий врач Кристофера хорошо владел английским, но был немногословен:
– Шансы есть, если родные согласятся на операцию. У пациента сохранено самостоятельное дыхание, но эффективность падает с каждым часом. Затягивать нельзя, мозг страдает, последствия могут быть необратимыми. Наша больница помочь не в силах, мы не располагаем хирургами нужной квалификации.
Лина воспользовалась телефоном и компьютером доктора. Она отправила на электронную почту Эшли медицинскую карту Криса. Из центра по найму персонала вызвала сиделку, а из охранного агентства двух крепких парней. Они по очереди сторожили бокс, следя за тем, чтоб никто кроме персонала не попал в бокс.
Вечером Эшли прислала Лине подтверждение из нью-йоркского института нейрохирургии. Они могли принять мужа и провести операция.
В Лос-Анджелесе стояла глубокая ночь, когда Лина позвонила Монтгомери. Она кратко обрисовала Сандре положение и попросила помощь. Хриплым со сна голосом женщина подтвердила готовность, вылететь в Нью-Йорк. Потом Лина набрала номер отеля миссис Берри и сообщила матери Криса, что перевозит мужа в другую клинику и приглашает ее адвокатов на встречу со своими юристами. Последним она набрала Андрея Старкова, трудно, но убедила в необходимости предоставить ей самолёт компании и пилота.
Спустя два дня Кристофера со всеми предосторожностями, в сопровождении реанимационной группы, транспортировали через океан.
Светлая палата со смежной комнатой, где родственники могли оставаться на ночь, сменила тесный бокс курортного города. Современное оборудование, лучшие диагностики страны, хирурги, нейрологи и физиотерапевты окружили пациента.
В закрытой от посторонних глаз кабинке ресторана, в Нижнем Манхэттене, неподалёку от офиса "OSGC", Лина назначила встречу Старкову.
– Извини, за задержку, только вырвался, – Андрей тяжело опустился в кресло напротив, взял меню и посмотрел в глаза: – Пожалуй закажу коньяк, двойную порцию, судя по выражению твоего лица, ты намерена вывернуть меня изнанкой.
Лина сухо улыбнулась, отметив, что управляющий Яна раздался в плечах и отрастил живот, видимо сказывался малоподвижный образ жизни и груз ответственности. Но Андрей нес ношу, не жалуясь. Никто из них не жаловался.
– Я продаю свой пакет акций в компании и часть в трастовом фонде. Я предлагаю тебе купить первым. Назначь цену завтра к полудню.
– Ты в своём уме? С какой стати?
– Вот телефон моего доверенного лица, – она протянула визитку. – Деньги на счета должны зайти до пятницы.
– И ты говоришь мне об этом во вторник! Невозможно! Я не смогу так быстро саккумулировать сумму, – он провёл по залысине ладонью и грубо выругался.
– Не сможешь, найду другого покупателя.
– Лина, ответь мне, что за спешка? Да, что происходит с тобой? Нет, не отвечай! Господи... – он прикрыл глаза, залпом осушил бокал и вскинул руку, подзывая официанта. – Не надо никого искать. Я согласен.
– Спасибо.
– Прощай, Василина. Надеюсь, ты будешь счастлива.
Она проводила Старкова взглядом до выхода из ресторана, потом взяла телефон и набрала Монтгомери.
Ранним утром, сразу после медицинского обхода, Лина навестила Криса. Она привыкла к недвижимой и молчаливой фигуре и перестала испытывать ужас, а только бесконечное удивление, как энергия могла застыть, приняв окостенелые очертания.
Лина тихо сидела в кресле, следила, как медсестры снимают показатели с датчиков и мониторов и заносят в карту, прикреплённую в изножье койки. Она не предлагала помощь, даже когда требовалось смочить сухие губы и провести влажной губкой по лицу. Сцепив руки на коленях, Лина просто смотрела, как чужие люди ухаживают за любимым, и никогда не проводила ночь в семейной комнате.
Диагностика прошла успешно. Показатели жизнедеятельности пациента внушали уверенность, и врач пригласил Лину в просторный кабинет. Они расположились за овальным столом, напротив глянцевой доской, исписанной цветными маркерами.
Молодой хирург объяснил ход процедуры по эвакуации эпидуральной гематомы в лобной доле мозга и последствия вмешательства. Он показал на экране ноутбука цветную томографию и место, куда войдёт скальпель и дрель. Лина заполнила документы, поставила подпись и поучила квитанцию.
Она не зашла к мужу проститься. Поспешила на улицу и окликнула такси. Остались не более тридцати минут до назначенной встречи с Марией и её адвокатами. И всего три дня закончить дела.
В понедельник Кристофера готовили к операции.
Лина прислонилась к шершавой стене напротив двустворчатой широкой двери. С минуту постояла, рассматривая сбитые за неделю кроссовки. Набрала в лёгкие воздух и, широким шагом, вошла в конференц-зал, арендованный Сандрой в гостинице "Касабланка" на Таймс Сквер.
– Всем здравствуйте! – Лина кивнула трём мужчинам и двум женщинам, сидящим напротив друг друга за длинным столом. – Надеюсь, все ознакомились с повесткой дня?
Мария не отрывала глаз от документов, рассыпанных по красному полированному дереву, покрытому следами
