я.
Его лицо искажается. Дыхание превращается в резкий выдох.
― Руби.
Мои глаза расширяются.
― Лошади…
― Все в порядке. ― Он сжимает мое запястье, его пальцы отслеживают мой пульс. ― Все они, малышка. Они в безопасности. Мы их всех спасли.
Я слабо улыбаюсь, испытывая облегчение.
― Супергерои.
Чарли целует мои руки.
― Они в безопасности благодаря тебе. Из-за того, что ты сделала.
― Как долго я здесь нахожусь? ― Я смотрю на кардиомонитор, который выдает ровный ритм.
― Девять дней.
Я ахаю.
Его кадык дергается.
― Я с ума сходил, пока ждал, когда ты очнешься.
А потом я снова задыхаюсь.
Потому что в этот момент я вижу их.
Цветы.
Повсюду.
Вазы и вазочки с яркими цветами, стеблями и трепещущими лепестками. Астры, гортензии, пионы. Все свободное пространство уставлено цветами. И самое прекрасное зрелище ― подсолнухи. Сюда привезли мои подсолнухи из домика Чарли.
Мое сердце словно парит в небесах от счастья.
― Чарли, ― вздыхаю я, мой голос дрожит. ― Ты сделал это?
― Я обещал, что теперь у тебя будут только подсолнечные дни, ― ворчит он, протягивая руку и касаясь моей щеки.
От его слов у меня перехватывает дыхание. Честный, грубоватый и искренний. Мой. Чистая радость захлестывает меня, и я тянусь к нему, но это движение заставляет меня вскрикнуть от боли.
― Осторожно, ― рычит он, тут же останавливая меня, положив любящие руки мне на плечи. ― Хватит, малышка. ― Он укладывает меня на мягкую подушку.
Я прижимаю руку, нащупывая повязку, и откидываю голову назад. Выдыхаю через боль.
― Больно.
Чарли сжимает челюсти. С затравленным взглядом он говорит:
― Я сломал тебе ребро.
Приходит осознание. Я замираю, забыв, как дышать. Мои глаза становятся огромными, как блюдца, когда я поднимаю на него взгляд.
― Ты спас меня, ― шепчу я.
Его глаза вспыхивают от моих слов, и он тяжело вздыхает.
― Ты меня спасла, подсолнух. Черт, я собирался последовать за тобой, если бы не смог вернуть тебя.
Я качаю головой, эта мысль слишком ужасна, чтобы даже думать о ней.
― Не говори так, Чарли.
― Это правда, ― хрипло отвечает он.
Я прикрываю рот рукой, не в силах вымолвить ни слова. Я ошеломлена тем, что он сделал. Как получилось, что этот человек никогда не отказывался от меня? Как он снова и снова завладевает моим сердцем, словно в первый раз? От нахлынувших эмоций на глаза наворачиваются слезы.
― Поцелуй меня, ковбой.
Он делает это, мягко, нежно. Его грубая рука скользит вверх и обхватывает мое горло. От его прикосновения мое сердцебиение учащается, а мониторы дико пищат.
Он перестает меня целовать и замирает.
― Все в порядке, Чарли. ― Шепчу я, касаясь губами его бороды. ― Еще раз. Поцелуй меня еще раз.
Он обхватывает мое лицо ладонями, не сводя с меня горящего взгляда. Его язык ласкает мой, и все внутри меня согревается от солнечного света, а его мозолистые пальцы нащупывают пульс на моей шее.
― Я люблю тебя, Руби, ― говорит он, отстраняясь. Затем он прижимает мою руку к своему сердцу, и его пронзительные голубые глаза смотрят в мои. ― С этого удара сердца и до последнего я твой.
Серьезность на его красивом лице заставляет меня снова и снова терять самообладание. Я всхлипываю и закрываю лицо руками. Чарли заключает меня в объятия.
Мы сидим в тишине. И эта тишина говорит обо всем. Я слышу это в гулком дыхании Чарли. Чувствую в его поцелуе. О наших страхах. Нашем прошлом. Нашем будущем.
Я снова начинаю плакать, но улыбаюсь сквозь слезы, потому что я знаю, что у нас есть, и я знаю, кто мы такие.
Нам повезло. У нас самые счастливые сердца на свете.
Руби
― Ты в порядке? ― спрашивает Чарли, помогая мне выбраться из своего грузовика.
― Я в порядке. ― Я одариваю его яркой улыбкой. ― Я готова.
Так готова.
Долгую секунду я стою на его гравийной дорожке, прижав руки к груди. От вида ранчо, его дома у меня на глаза наворачиваются слезы. Солнечный свет заливает пастбище, но воздух прохладнее, чем в июне, когда я только приехала сюда. Закрыв глаза, я вдыхаю. Я впитываю его. Я позволяю солнечному свету омыть мою кожу. После столь долгого пребывания в больнице даже просто стоять на своих ногах ― это рай.
Я чувствую себя заново рожденной.
Воскресшей.
Дома.
Я дома.
― Подсолнух?
Я поднимаю глаза на Чарли. Его пристальный взгляд не отрывается от моего лица.
― Да, ковбой?
― Давай, малышка. Зайдем внутрь.
Он протягивает мне руку, и я беру ее. Медленно, бок о бок, мы поднимаемся по крыльцу к входной двери его дома. Как только мы заходим на кухню, раздаются радостные возгласы. У меня перехватывает дыхание.
― Вон отсюда, ― ругается Чарли.
― Ш-ш-ш, ― хихикаю я, шлепая его по бицепсу.
Все в сборе. Фэллон и Стид с пирогами из «Магазина на угду» и пивом из «Пустого места». Мой отец и брат, их чемоданы собраны и готовы к отправлению в аэропорт. Тина и шеф-повар Сайлас. И, конечно, братья Чарли. Они разливают виски и кофе в пластиковые стаканчики.
Мои цветы из больницы все здесь. Они стоят на кухонной стойке, на холодильнике, в прихожей. Маргаритки, подсолнухи, пионы, фиалки.
На душе у меня так воздушно, так легко.
Моя семья.
Мои любимые стороны жизни, ладящие друг с другом.
Чарли смотрит на неожиданных незваных гостей с таким видом, будто хочет дать им пинка под зад. Он не спускает с меня глаз с тех пор, как я очнулась.
― Добро пожаловать домой, ― говорит Фэллон, обнимая меня. Когда она отстраняется, то хмурится на Чарли. ― Расслабься, здоровяк.
Дэвис целует меня в щеку.
― Добро пожаловать домой.
Я краснею.
Уайетт обнимает меня за плечи.
― Ты же знаешь, что теперь ты как призрак, Принцесса.
― Уайетт, ― рычит Чарли.
Я кладу ладонь на его рельефную грудь.
― Ты кричишь.
Чарли разочарованно выдыхает и хмурится.
― Я же сказал, никаких вечеринок.
― Это не вечеринка. Это возвращение домой, ― возражает Форд, подмигивая мне. ― Ты ведь вернулась, не так ли? Чтобы остаться?
Мои губы растягиваются в улыбке.
― Да. ― Я бросаю взгляд на отца. ― Прости, папа.
Гордость в его глазах наполняет мою душу.
― Не
