– Как бы то ни было, – сказала герцогиня, – у тебя есть шанс. Нам придется заняться тобой, мы посмотрим, что можно сделать. Тебе нельзя так старомодно и неопрятно укладывать волосы, ну а что касается платья, то у него совсем древний фасон, а ткань сильно выносилась.
– Да, платье старое, – согласилась Гардения.
– И тебе нельзя носить черное, ни в коем случае, если ты собираешься здесь оставаться, – продолжала герцогиня. – Этот цвет давит. Ты выглядишь бедной родственницей, а этого достаточно, чтобы мгновенно оттолкнуть от себя любого мужчину. Нет, Гардения! Уж если я взялась за то, чтобы найти тебе мужа, ты будешь одета и выглядеть так, как подобает моей племяннице и наследнице, ведь у меня нет детей.
– О, тетя Лили! Я на это и не рассчитываю, – запротестовала Гардения.
– Моя дорогая, быть моей племянницей и наследницей не так уж ценно, как кажется, – сказала тетушка. – Да, я герцогиня, да, я богата, но в Париже есть масса людей, которые именно по этим причинам не проявят особой радости при знакомстве с тобой.
– Но ведь, тетя Лили, вы герцогиня, значит, вы ужасно важная персона, – проговорила Гардения.
Герцогиня искоса посмотрела на нее, и девушке показалось, что она хотела что-то сказать, но передумала.
– Мы поговорим с тобой об этом в другое время, – наконец произнесла она. – В настоящий момент нам следует заняться твоей внешностью. В таком виде я даже не могу взять тебя к месье Ворту [2] .
Она дернула за шнурок сонетки, которая висела рядом с кроватью. Через несколько секунд дверь отворилась, и вошла камеристка.
– Ивонна, – сказала герцогиня, – моя племянница, мадемуазель Гардения, будет жить со мной. Ей понадобятся новые туалеты, модная прическа и масса всяких других вещей. Как только я оденусь, я отвезу ее к Ворту, но в таком виде она ехать не может.
– Да, мадам, в таком виде ехать нельзя! – по-французски ответила та.
– Ивонна, найди для нее что-нибудь, – приказала герцогиня. – Может, какое-то из моих старых платьев, из тех, что я надевала, когда была потоньше. Она будет носить их, пока мы не купим новые.
– О, благодарю вас, тетя Лили! – воскликнула Гардения. – Не только за одежду, но и за то, что вы разрешили мне остаться. Не могу передать вам, как это замечательно. Я так боялась, что останусь одна, что у меня никого не будет. Когда мама умерла, я решила, что настал конец света, но теперь у меня есть вы – и жизнь выглядит по-другому.
– Потому что у тебя есть я, – странным голосом повторила герцогиня. Она подалась вперед и подставила Гардении щеку для поцелуя. – Будь счастлива, девочка моя, я думаю, так или иначе все наладится.
– Я сделаю все, что вы мне скажете, – заверила ее Гардения, – и надеюсь, смогу хоть немного отблагодарить вас за вашу доброту.
– Да, кстати, – проговорила герцогиня, – Ивонна, отведи мадемуазель к месье Груазу. Она должна дать ему кое-какие указания – пожалуйста, объясни ему, что я полностью одобряю ее действия.
– Хорошо, ваша светлость, – ответила камеристка и, шурша платьем, направилась к двери. Судя по всему, она ни на секунду не усомнилась в том, что племянница хозяйки последует за ней.
Гардения сделала несколько шагов и обернулась.
– Спасибо, большое спасибо, тетя Лили, – сказала она. – Я только сейчас осознала, как сильно я боялась, что вы выставите меня.
– Догоняй, детка. Все будет в порядке, – уверила ее герцогиня.
Когда дверь за Гарденией и камеристкой закрылась, герцогиня откинулась на подушки и закрыла глаза.
– Бедная девочка, – прошептала она. – Как я смогу ей все объяснить? Хотя она рано или поздно сама все узнает.
А тем временем окрыленная Гардения спустилась вслед за камеристкой в холл, где прошлым вечером с ней случился такой казус. Когда они проходили мимо салона, там убиралась целая армия слуг. Лестницу тоже приводили в порядок и чистили щетками застилавший ее ковер, на котором остались пятна от еды и выпивки. Несколько человек в халатах полировали мрамор, и Гардения увидела, что в ведрах, в которые они стряхивали пыль, лежали осколки хрустального канделябра.
Странно, подумала она, что у тети Лили такие приемы, но тут же, как и прошлым вечером, напомнила себе, что французы очень эмоциональны, что они не так чопорны и бесстрастны, как англичане.
Ивонна провела ее через холл к комнате, расположенной напротив той, куда вчера ее отнес лорд Харткорт, и постучала. В ответ раздалось «Войдите!», камеристка открыла дверь, и Гардения увидела седого мужчину средних лет, сидящего за огромным столом, заваленным бумагами.
Ивонна передала указания герцогини и представила Гардению месье Груазу, но говорила она слишком быстро, так что Гардения почти половину не поняла.
Месье Груаз встал из-за стола и протянул руку.
– Рад вас видеть, мадемуазель, – начал он по-французски, а потом продолжил на плохом английском: – Камеристка объяснила мне, что у вас есть ко мне какое-то дело и что все это одобрено ее светлостью.
– Нужно оплатить несколько счетов, – засмущалась Гардения и вытащила из кармана черной юбки листок бумаги. – Боюсь, их слишком много, – обеспокоенно проговорила она.
– Напротив, – запротестовал месье Груаз, – очень маленький список. Вы уверены, что учли всех?
– Вряд ли я кого-то пропустила, – ответила Гардения, – если я все же кого-то вспомню, можно, я сообщу вам попозже?
– Конечно, мадемуазель, – сказал он. – К вашим услугам. Чеки уже сегодня будут переданы в банк. Этим людям отправят почтовый перевод, и они получат деньги в ближайшем почтовом отделении. Им это облегчит жизнь, не правда ли?
– Действительно, так будет лучше, – согласилась Гардения. – Я вам крайне признательна.
– Рад быть вам полезен, мадемуазель, – ответил месье Груаз.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила Гардения и вышла.
Ивонна ожидала ее в холле.
– Теперь мы поднимемся наверх, мадемуазель, – сказала она.
В этот момент лакей распахнул парадную дверь, и Гардения услышала уже хорошо знакомый голос:
– Ее светлость дома? Передайте ей, пожалуйста, что ее спрашивают лорд Харткорт и господин Бертрам Каннингэм.
– Ее светлости ни для кого нет дома, – по-французски ответил лакей.
Через открытую дверь Гардения увидела стоявшего на крыльце лорда Харткорта. Решив, что он уже заметил ее, она поняла, что ей ничего не остается, как выйти к нему навстречу и поприветствовать. Порозовев от волнения, она прошла к парадному и смущенно протянула гостю руку со словами:
– Доброе утро, лорд Харткорт. Я должна поблагодарить вас за то, что вы вчера были так добры ко мне.
– Надеюсь, сегодня вы хорошо себя чувствуете, – проговорил лорд Харткорт, снимая шляпу. – Наверное, вы очень устали после путешествия.
– Я действительно чувствовала себя очень уставшей, – призналась Гардения.
– Неудивительно, – вмешался чей-то голос.
Гардения взглянула на сопровождавшего лорда Харткорта мужчину и увидела высокого, элегантно одетого темноволосого молодого человека с крохотными темными усиками и обаятельной улыбкой, которая заставила ее непроизвольно улыбнуться ему в ответ.
– Позвольте представить вам моего кузена Бертрама Каннингэма, – сказал лорд Харткорт. – Боюсь, что необычные обстоятельства, при которых мы вчера познакомились, не дали мне возможности узнать ваше имя.
– Меня зовут Гардения Уидон, – ответила Гардения и почувствовала прикосновение теплой руки Бертрама Каннингэма.
– Я счастлив, что именно англичанину выпала честь приветствовать вас по прибытии в Париж, – сказал Бертрам. – Мой кузен рассказывал, что вы приехали ночью. Вы, наверное, дрожали от страха, когда, не зная Парижа, в одиночку добирались до этого дома. Это я настоял, чтобы мы заехали и проведали вас. Судя по вашему виду, вы в добром здравии.
– Я прекрасно себя чувствую, – согласилась Гардения.
– Замечательно! – воскликнул Бертрам. Внезапно Гардения осознала, что он все еще держит ее за руку, и резко вырвала руку. – Мы с кузеном хотели бы узнать, не пожелаете ли вы покататься с нами, – продолжал он. – Мои лошади застоялись, и я собираюсь вывести их на короткую прогулку в Булонский лес. Уверен, воздух вам пойдет на пользу.
Гардения бросила взгляд на подъездную аллею. Там стоял элегантный высокий черно-желтый дог-карт [3] , запряженный парой лошадей цугом. Гривы и хвосты лошадей были красиво заплетены.
– Как они прекрасны! – невольно воскликнула девушка. – Они такие нарядные!
– Я очень горжусь ими, – сказал Бертрам. – Но если вам больше нравится автомобиль – он у меня тоже есть.
– Я предпочитаю лошадей, – ответила Гардения, – но боюсь, я не смогу поехать с вами. Тетя Лили собирается повезти меня… – Она собралась было рассказать, куда они поедут, но передумала. – … на прогулку.
– Вы виделись с вашей тетушкой? – спросил лорд Харткорт.
Гардения почувствовала, что он опять сомневается в радушности приема, и, вспомнив, как яростно она негодовала, когда он ночью давал ей советы, довольно натянуто ответила:
