– Час, – бросила она.
– Не трать времени зря, не стоит прихорашиваться ради меня, – съязвил Алекс.
– Да уж не буду, поверь мне.
Он встал, и Каролин почти пожалела об этом. Какое это все-таки возбуждающее ощущение – лежать на теплом мягком матраце, когда рядом с тобой стоит красивый мужчина и смотрит на тебя загадочными голубыми глазами.
Он смотрел на нее и улыбался. Его улыбка, сдержанная и тщательно выверенная, как будто говорила, что он видит ее насквозь.
– Я принес тебе кофе, – сообщил самозванец, кивком указав на стол.
– По утрам я не пью кофе.
– Констанца сказала, что ты любишь кофе с молоком, но без сахара, – продолжил он, не обращая внимания на ее явную ложь. – Надеюсь, ты не станешь возражать, если я добавлю туда подсластителя.
– Если ты сейчас не уйдешь, я буду собираться еще дольше, – холодно заметила Каролин.
Самозванец окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног. Впрочем, ничего особенного разглядеть он не мог, потому что самые интересные части ее тела были скрыты одеялом и фланелевой пижамой, которую Каролин обычно надевала в самые холодные ночи. И тем не менее от его взгляда ее бросило в жар.
– Я буду ждать тебя на кухне. Хорошо, что хотя бы Констанца рада моему возвращению. – Алекс направился к двери, но неожиданно остановился и обернулся. – Да, я кое-что забыл. – С этими словами он что-то бросил ей на постель. Судя по звуку, это была бутылочка с таблетками. – Твои лекарства были рассыпаны в кухне по всему полу. Ты поаккуратнее с ними, ведь тетя Пэтси сидит на «колесах». Если бы она их заметила, то подобрала бы все до одной.
Каролин не стала отнекиваться, поскольку на этикетке значилось ее имя.
– Я иногда принимаю их от головной боли.
– Это транквилизаторы, Каролин, – поправил ее Алекс. – Слабые, но все равно транквилизаторы. Обещаю, что они тебе еще пригодятся.
Коварно улыбнувшись, он вышел из комнаты.
Самозванец был настолько увлечен беседой с Констанцей, что едва удостоил взглядом Каролин, когда та вошла в кухню и поставила на стол пустую чашку.
– Как хорошо, что мистер Алекс вернулся, – жизнерадостно прощебетала Констанца.
– Хм. – Каролин налила себе еще одну чашку кофе, затем демонстративно достала из бутылочки таблетку и проглотила. Впрочем, похоже, что на Алекса этот ее маленький спектакль не произвел должного впечатления.
– А вот Каролин, кажется, не согласна с тобой, Станца, – констатировал он.
Вот это да! Этот тип откуда-то узнал, как в их семье когда-то называли женщину, выполнявшую в равной степени обязанности кухарки и няни. Констанца фактически вырастила Алекса. Каролин уже много лет не слышала, чтобы кто-то из Макдауэллов назвал ее этим именем.
– Она не рада тому, что вы вернулись? – ужаснулась Констанца.
– Она не уверена, что я – это я.
– Не говорите чушь, мистер Алекс, – рассмеялась Констанца. – Как же она может не признать вас? Как Каролин может сомневаться? Миссис Макдауэлл вас признала, да и какая мать не признает своего сыночка? Кроме того, вы совсем не изменились, вы точно такой, как и раньше.
– Боже упаси! Надеюсь, я уже не такой, как раньше, – шутливо возразил Алекс. – Я стал старше и мудрее.
– Возможно, – пробормотала Каролин.
Констанца покачала головой.
– Вы вечно друг с другом спорили. Не удивлюсь, что с тех пор вы нисколько не изменились. А теперь садитесь, я приготовлю вам яичницу.
– Я не голодна, Констанца. Мне пора ехать.
– Ты никогда не голодна, – проворчала Констанца. – Это неуважение к моей стряпне, и я этого не потерплю. Садись и ешь, или я нажалуюсь на тебя миссис Макдауэлл. Ты знаешь, как она расстроится.
Это была пустая угроза, и они обе прекрасно это понимали. Ни одна из них не стала бы понапрасну тревожить Салли. Тем не менее Каролин села за стол, с великим трудом удержавшись от искушения показать Алексу язык.
– Всего лишь одну гренку, – пробормотала она, сделав глоток кофе.
– Ты заморишь себя голодом, – укоризненно заметила Констанца. – И куда ты только так спешишь?
– Хочу вернуться обратно как можно раньше.
Констанца подошла ближе и встала перед ней, руки в боки.
– Что за чушь! Тебе нужно немного развеяться, ведь ты последние восемь месяцев просидела здесь как на привязи. Не волнуйся, с миссис Макдауэлл в ближайшие дни ничего не случится, а в доме и без того полно людей, которые не дадут ей скучать. Поезжай на несколько дней, чтобы порадоваться жизни. Морской воздух пойдет тебе на пользу.
Алекс следил за их разговором с неподдельным интересом. Каролин пришлось сделать усилие над собой, чтобы не обращать на него внимания.
– Может, потом, чуть попозже, – ответила она.
– Ты хочешь сказать, после того, как моя мать умрет? – с упреком в голосе уточнил Алекс. – Как это низко с твоей стороны.
Каролин почувствовала, что слишком мало спала и выпила слишком много кофе.
– Я вот уже год живу тем, что любой ее день может оказаться последним. Извини, если тебе это покажется проявлением бесчувственности с моей стороны. Но ты слишком долго отсутствовал, и тебе нелегко свыкнуться с мыслью, что ее скоро не станет.
– Ты, Каролин, все-таки определись, кто я такой. Или я мерзкий самозванец, которому хватило наглости явиться сюда, или же неблагодарный сын, который пропадал где-то почти два десятка лет и теперь от него все равно никакой пользы.
– Мне уже все и так ясно.
– Смею я поинтересоваться, какое же решение на мой счет ты приняла?
– В любом случае ты презренная личность.
– Презре-е-е-нная?
Каролин поставила чашку на стол и растерянно посмотрела на него. Ее буквально повергла в шок знакомая интонация, с которой было произнесено последнее слово. С тем юным исчадием ада в человеческом облике по имени Александр Макдауэлл у нее имелось лишь одно общее увлечение – странная любовь к мультяшному кролику Багзу Банни и его друзьям. Словечки из любимого мультика были для них своего рода паролем.
Но тот Алекс мертв! Вместо него в дом Салли вернулся чужой человек. Скорее всего это случайное совпадение. Ровесник Алекса, в детстве он вполне мог быть любителем мультиков про забавного кролика. Так что это совпадение. Случайность. Все логически объяснимо.
Тогда почему ее нервы натянуты как струна?
Самозванец встал прежде, чем она успела что-то сказать, и Каролин вновь заставила себя посмотреть на него. Одет он был так же небрежно, как и накануне, в вылинявшие джинсы и водолазку, и даже не потрудился с утра побриться. Возможно, он считает легкую небритость привлекательной. Возможно, он прав.
– Пошли, принцесса. Ты единственная, кто торопится, как на пожар. Если проголодаешься, мы по пути перекусим в «Макдоналдсе».
При мысли о придорожной забегаловке Каролин передернуло.
– Макдауэллы не едят в «Макдоналдсах», – язвительно заметила она.
– Но ведь ты не принадлежишь к Макдауэллам.
В этом простом комментарии не было ничего оскорбительного. Однако Каролин стоило немалых усилий сохранить каменное выражение лица и не сказать «так же, как и ты». Как бы там ни было, она сдержалась и встала из-за стола.
– Пойду попрощаюсь с тетей Салли. – Она шагнула к двери, но Алекс взял ее за руку и притянул к себе. Каролин поняла, что высвободить руку не удастся.
– Она сейчас спит. Ночью ей плохо спалось. Я уже попрощался с ней от моего и твоего имени.
Какое-то мгновение Каролин стояла неподвижно. Ей было нечего ему сказать, как не было возможности оказать ему сопротивление.
– Хорошо, – послушно кивнула она. – Я пойду за сумкой.
– Зачем тебе сумка? Ты же собиралась вернуться обратно поздно вечером?
– Мисс Каролин очень предусмотрительная женщина, – сочла нужным вмешаться в их разговор Констанца. – Она всегда помнит каждую мелочь.
– Быть того не может, – отозвался самозванец. – Судьба-злодейка часто выкидывает самые грязные фортели!
Каролин смерила его пристальным взглядом. Пусть этот мерзавец знает, что в ее глазах он и есть именно такой «грязный фортель».
– Встретимся возле машины.
Каролин Смит не переставала его удивлять. Алекс понимал, что с его стороны жестоко и высокомерно насмехаться над ее гордостью, но он не питал никаких иллюзий относительно собственной натуры. Он прожил нелегкую жизнь, хотя и не винил в этом никого, кроме самого себя. Тем не менее он не сочувствовал чужим душевным терзаниям, скорее они его раздражали. Бери то, что само идет к тебе в руки, и не слишком заморачивайся по этому поводу.
Каролин Смит никогда не получит то, что она жаждала получить всю свою сознательную жизнь. Ей никогда не стать одной из Макдауэллов, этих самодовольных лицемеров. По идее, ей нужно было радоваться этому, а не мучить себя напрасными мечтаниями. Она же именно этим и занимается – изводит себя мечтами о невозможном. Ему было достаточно поводить приманкой у нее перед носом, и она отреагировала, как лабораторная мышь.
