Но лорд Рамсгейт довольно потер руки и подошел к двери.
– Кто там?
За дверью послышался голос Сары.
Хью в отчаянии закрыл глаза. Это обязательно случится, и он ничему не сумеет помешать.
– Леди Сара! – воскликнул маркиз, открывая дверь. – Мы уж вас заждались!
Хью повернулся и вынудил себя смотреть на дверь, но отец загородил Сару собой.
– Я здесь, чтобы увидеться с лордом Хью, – объявила Сара на редкость ледяным тоном, – вашим сыном.
– Не входите, Сара! – завопил Хью.
– Хью?
В ее голосе ясно прозвучала паника.
Хью продолжал биться в путах, хотя и знал, что это бесполезно, но не лежать же как бревно!
– О боже, что вы с ним сделали? – выкрикнула Сара, оттолкнув лорда Рамсгейта, так что он ударился о косяк. Насквозь промокшая, с волосами, прилипшими к лицу, рваным и грязным подолом платья, она походила на разъяренную фурию.
– Подготовил для вас, миледи, – со смехом пояснил лорд Рамсгейт и, прежде чем Сара успела произнести хоть слово, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
– Хью, что случилось? – спросила Сара, метнувшись к нему. – О боже, он привязал вас к кровати! Зачем?
– Дверь! – пролаял Хью, мотнув головой. – Проверьте дверь!
– Дверь? Но…
– Просто сделайте это!
Ее глаза широко раскрылись, но она выполнила просьбу.
– Она заперта! – крикнула Сара, обернувшись.
Хью яростно выругался себе под нос.
– Что происходит?
Сара поспешила к нему и немедленно принялась развязывать ему ноги.
– Почему он привязал вас к кровати? И зачем вы вообще приехали к нему?
– Когда меня зовет отец, – сухо сообщил Хью, – я всегда повинуюсь.
– Но вы….
– Особенно накануне свадьбы вашего кузена.
Она понимающе кивнула.
– Что же до веревок, – с отвращением продолжил Хью, – он сделал это для вас.
– Что? – ахнула Сара, открыв рот. – О черт! Ой!
Она пососала указательный палец.
– Едва не сломала ноготь. Эти узлы чудовищны. Почему он так туго вас связал?
– Я не мог сопротивляться, – пояснил Хью, не скрывая презрения к себе.
Она непонимающе уставилась на него, но он отвернул голову, не в силах смотреть ей в глаза, и пояснил:
– Я был без сознания.
Она приоткрыла рот, но прошептала ли что-то или просто издала нечленораздельный звук, он не понял и глухо пояснил:
– Купоросное масло.
– Не понимаю…
– Если пропитать им тряпку и прижать к лицу, то теряешь сознание. Я читал об этом, но впервые имел удовольствие почувствовать его действие на себе.
Сара затрясла головой, хотя Хью подумал, что она вряд ли сознает, что делает.
– Но зачем все это?
От стыда Хью на мгновение зажмурился, но сказать был вынужден:
– Мой отец считает, что, если нас запереть в комнате, вы будете скомпрометированы. – Она молчала. – И будете вынуждены выйти за меня замуж.
Сара замерла, не поднимая глаз от узла, который так старательно пыталась развязать, и Хью почувствовал, как на сердце осело что-то тяжелое и мрачное.
– Не знаю, что дает ему основание так считать, – проговорила наконец Сара медленно и осторожно, словно боялась, что неверно выбранное слово может вызвать лавину неприятных событий.
Хью понятия не имел, как на это реагировать. Оба знали правила, царившие в их обществе. Их найдут в комнате, где стоит кровать, и Саре придется сделать выбор – погубленная репутация или замужество. И несмотря на все, что она узнала о нем сегодня утром, Хью считал, что из этих двух перспектив замужество все-таки лучше.
– Вряд ли ты можешь скомпрометировать меня, пока привязан к кровати, – заметила она, все еще не глядя на него.
Хью ощутил новый прилив вожделения. Он сам никогда не практиковал ничего подобного, но теперь не мог отделаться от крамольных мыслей о разных способах, какими можно скомпрометировать, даже будучи привязанным к кровати.
Она прикусила нижнюю губу:
– Может, мне просто следует оставить тебя в таком виде?
– Оставить?
– Ну конечно. – Сара нахмурилась и со встревоженным видом поднесла ладонь к губам. – Таким образом, когда кто-то приедет – а Дэниел не намного отстал от меня, – то увидит, что ничего страшного не могло произойти.
– Ваш кузен знает, где вы?
Сара кивнула.
– Хонория настояла, чтобы я сказала. Но я думала, что успею сюда первой и смогу… не знаю, немного разрядить ситуацию.
Она откинула с глаз мокрые волосы, и Хью застонал.
– Я не ожидала…
– Такого?
– Когда Дэниел сюда доберется, сцена будет крайне неприятной, – прошептала Сара растерянно.
Хью промолчал, потому что сказать было нечего: оба знали, что это правда.
– Конечно, вы говорили, что по условиям соглашения ваш отец ничего ему не сделает, но… – Вдруг Сара резко повернулась: очевидно, ее посетила удачная мысль. – А что, если я начну колотить в дверь? Или вопить, призывая на помощь. Может, все обойдется, если кто-нибудь придет раньше Дэниела…
Хью покачал головой:
– Он только этого и ждет: чтобы кто-нибудь стал свидетелем вашего предполагаемого позора.
– Но вы привязаны к кровати!
– Вряд ли вам пришло в голову, что кто-то может подумать, будто именно вы привязали меня к кровати.
Сара в ужасе охнула, а Хью подтвердил:
– Вот именно.
Она, словно обжегшись, отскочила от кровати:
– Но это… это…
Он решил на сей раз ей не помогать – пусть додумает сама.
– О боже мой!
Хью старался не замечать ужаса на ее лице. Черт побери, если она и не питала к нему отвращения после открытий сегодняшнего утра, то сейчас наверняка ее от него тошнит.
Он прерывисто выдохнул:
– Я найду способ… Вам не придется… Что-нибудь придумаю.
Сара подняла голову. Взгляд ее был устремлен в сторону, но и по профилю Хью видел его выражение: неловкость, скованность, растерянность…
– Если мы объясним Дэниелу…
Она сглотнула, и Хью проследил взглядом за движением слюны по ее горлу. Он целовал ее в шею, и не раз. На вкус она словно лимон с солью, и пахнет женщиной. Плоть его так отвердела, что он боялся опозориться.
В тот момент, когда все, о чем он мечтал, подали ему, можно сказать, на серебряном блюде, он не мог думать ни о чем другом, кроме того, чтобы найти возможность отказаться от желаемого. Он не сможет жить в ладу с собой, если Сару силой заставят выйти за него, несмотря на то что это самое отчаянное его желание.
– Думаю, он поймет, – нерешительно продолжила Сара. – И не станет меня принуждать.
Она отвернулась, и теперь он не видел ее лица.
– Не хочу, чтобы кто-то считал себя обязанным…
Она снова замолчала, а Хью задумался, как истолковать ее слова. Он собирался сделать ей предложение, она это знала, так неужели ее слова – намек, чтобы даже не трудился спрашивать? В конце концов, она хочет избавить его от унижения.
– Да, понимаю, – выдавил он наконец. Совершенно бессмысленные слова, произнесенные лишь для того, чтобы заполнить паузу. Хью уже и сам не знал, чего добивается.
Она снова прикусила губу, и он молча наблюдал, как ее язык увлажняет то место, где только что были зубы. Его тело загорелось, он больше не мог думать ни о чем другом, кроме как провести языком по ее губам, по тому месту, которое она прикусила, потом скользнуть ниже, к изгибу шеи, и…
– Пожалуйста, развяжите меня, – прохрипел Хью.
– Но…
– У меня онемели руки, – сказал он первое, что пришло в голову.
В этом не было ничего от правды, но его тело оживало и, если не освободиться как можно скорее от пут, способа скрыть желание не останется.
Сара поколебалась, но лишь мгновение, потом подошла к изголовью кровати и, взявшись за узел на правом запястье, прошептала:
– Думаете, он стоит за дверью?
– Несомненно.
Ее лицо исказилось отвращением.
– Это так…
– Мерзко, низко, – закончил за нее Хью. – Добро пожаловать в мое детство.
Не успели слова слететь с языка, как он пожалел о них. Ее глаза наполнились жалостью, и он ощутил, как к горлу подступила желчь. Он не желал, чтобы его жалели, ни по поводу увечья, ни по поводу детства, ни по поводу этих проклятых способов ее защиты, на которые он не мог надеяться, а просто хотел быть мужчиной и мечтал, чтобы она наконец почувствовала это, поняла.
Он хотел бы склоняться над ней в постели, когда между ними ничего не будет, кроме жара. Хотел, чтобы она знала, что принадлежит ему, что он предъявил на нее права и ни один мужчина, кроме него, не ощутит теплого шелка ее кожи.
Но глупо было мечтать об этом. Она заслуживала другого мужчину, который мог бы защитить ее, а не калеку, которого так легко обвести вокруг пальца. Его пнули, одурманили и привязали к кровати – и как такого уважать?
– По-моему, этот я распутала, – объявила Сара, сильно дернув за веревку. – Еще чуть-чуть… Ну вот!
– Четверть пути пройдена, – провозгласил Хью, пытаясь изобразить веселость, но, конечно же, не преуспел.
– Хью… – начала Сара, и он не понял, что она собиралась сказать дальше: то ли что-то объявить, то ли спросить.
