ночью Мануил, объезжавший римский лагерь, оказался невольным свидетелем диалога сарацин с персами из византийской армии. Надо сказать, что среди арабской аристократии уже было много персов, приласканных в свое время аль-Мамуном, и в тайных переговорах единоплеменников, волей судьбы разбросанных по разным лагерям, не было ничего неожиданного. Персы просили разрешения вернуться с Феофобом на родину. Естественно, они были готовы признать над собой власть халифа. Срочно прибывший к императору Мануил поведал о тайных переговорах и опасностях, угрожавших императору: персов было значительное большинство в византийской армии, и их переход предопределял судьбу всего римского войска в целом. В общем, Мануил предложил императору единственный путь к спасению — бегство. На вопрос царя: «А как же спасти множество моих воинов?» — полководец ответил: «Лишь бы, царь, даровал Бог тебе спасение, а уж они сами позаботятся о себе». До самого утра Феофил не решался оставить свое войско, но, наконец, сила обстоятельств вынудила его бежать из лагеря. Участь оставшегося войска, главным образом гвардии, была трагичной — на следующий день она перестала существовать [561].
Вскоре к императору стали прибывать те части, которые днем раньше оставили поле боя. Только теперь военачальникам открылась их вина. И они, пав перед Феофилом, просили смерти как избавления от стыда и бесчестия. Значение этого поражения трудно недооценить: одержи Феофил победу, положение халифа было бы очень тяжелым. Скорее всего, он был бы свергнут другими претендентами на это место [562]. Теперь же Римская империя осталась без войска, а участь Амория была предрешена.
Остановившись в Дорилее, император попытался дарами смягчить амерамнуна, но тот презрительно отверг предложения о мире. Ситуация усугублялась тем, что вместе с персами император потерял и Феофоба. Узнав, что сделали его соплеменники, и хорошо разбираясь в нравах византийского двора, тот почел за благо бежать вместе с семейством в Амастриду, город на Понте. Однако теперь для всех он стал явным изменником Римского государства, почему царь приказал направить на поиски беглеца командующего византийским флотом друнгария виглы Оорифа. Благородный Феофоб решил не проливать христианской крови и сдался на милость царя. Но ночью по приказу Оорифа ему тайно отрубили голову. Так Римская империя лишилась одного из самых знаменитых своих полководцев [563].
Теперь-то аль-Мутасим получил возможность поквитаться за гибель родного города. Он срочно доукомплектовал армию, велев написать воинам на щитах одно слово «Аморий», и публично поклялся взять город. Как свидетельствуют военные источники, никогда до сих пор ни один халиф не имел в своем войске такого количества оружия, снарядов, нефти и вьючных животных, как теперь [564]. Говорят, в его рядах насчитывалось до 100 тыс. воинов — великая сила. Любопытно, что накануне похода астрологи предрекли халифу неудачу, но тот совершенно проигнорировал это пустое предупреждение — и к счастью для себя [565].
Навстречу неприятелю выступил сам Феофил во главе римского войска. Хотя сановники уговаривали царя срочно выселить из Амория всех жителей, он не послушался и направил в город подкрепление во главе с уже знакомым нам св. Феодором Кратером. Общую оборону города доверили храброму стратигу Анатолии патрицию св. Аэцию.
Итак, 1 августа 838 г. арабы тремя колоннами беспрепятственно подошли к Аморию, и началась осада города, стоившая сарацинам множества жертв — говорят, хотя это явно завышенная цифра, что они потеряли до 70 тыс. воинов. Утратив веру в успех, агаряне уже собирались отступать, но тут некий варвар из числа солдат римской армии по имени Воидица («бычок»), очевидно, славянин, выстрелил в арабский лагерь стрелу с посланием, в котором указал ту часть городской стены, которая наиболее подвержена разрушению. Те последовали его совету и — о, чудо — им удалось прорваться в город. Однако окончательный успех арабов был еще совсем не гарантирован: византийцы сопротивлялись очень упорно. Но тут им опять помогла хитрость — они затеяли с осажденными переговоры о мире, объявив перемирие, а сами внезапно напали на ничего не подозревавших византийцев [566].
Под ударами мусульманских мечей погибли последние римские воины, и город погрузился во мрак убийства. Сарацины резали всех подряд, в течение нескольких ближайших часов полностью перебив всех мужчин, находившихся в Амории. Женщины и дети стали рабами арабских воинов. В плен попало всего несколько десятков знатных военачальников и вельмож, отведенных в Багдад. Мстительный халиф категорически отверг предложения Римского царя выкупить пленных за громадные деньги, заявив, что потратил во сто крат больше на развлечения и подарки [567].
Взяв город штурмом, араб не был склонен завершать кампанию 838 г. Однако, сделав небольшой переход, он не обнаружил византийцев и вернулся к Аморию, в пустынную долину Вади ал-Джаул. Резко закончилась вода, а потому пленных византийцев не поили, и они, несчастные, гибли во множестве по дороге. Нескольким из них удалось убежать — к горю оставшихся товарищей. Мстительный аль-Мутасим приказал некоему греку Василию выделить наиболее знатных пленников — таковых оказалось более 6 тыс. человек, а затем обезглавил их в назидание оставшимся [568].
После потери Амория всему миру был явлен новый подвиг христианской веры в лице 42 амморейских мучеников во главе со св. Феодором Кратером. Это были военачальники и сановники, захваченные в плен при взятии города, которых привели в Багдад и в колодках содержали в темнице, среди них: св. Константин Друнгарий, патриций св. Аэций, патриций св. Феофил, св. Милиссен, св. Каллист Турмах и другие. В течение 7 лет (!) арабы держали их в тюрьме в ужасающих условиях и, наконец, предложили отречься от Христа и принять ислам. Византийцы мужественно отказались, но уговоры продолжались и в последующие дни. Особенно досаждали мусульмане св. Феодору Кратеру, напоминая тому, что он перешел в военачальники из клириков и руки воина-священника обагрены кровью многих вражеских солдат, сраженных его острым мечом. На это Кратер ответил: «Потому-то и пролью без колебания свою кровь, чтобы искупление и очищение от грехов принесло мне Царствие Небесное». После этого пленников повели на казнь.
Святой Феодор и патриций св. Константин выступили вперед, чтобы первыми стяжать мученический венец. Один за другим все 42 мученика за Христа сложили свои головы 6 марта 846 г. Закончив казнь, палачи сбросили тела и отрубленные головы казненных византийцев в реку, но чудесным образом трупы прибило к одному берегу, и голова каждого из казненных греков пристала точно к своему телу. Вскоре благочестивые люди нашли тела святых мучеников и погребли их с честью.
К слову сказать, затем по приказу халифа был казнен и предатель Воидица, о котором араб разочарованно сказал: «Если бы
