По крайней мере, что касается испомещенных на землю и засевших каждый на своем наделе рабов, чей социальный опыт исчерпывался постылой псевдоколлективностью рабовладельческих вилл, можно быть достаточно уверенным, что для них община была музыкой далекого будущего. К этому следует добавить, что природно-хозяйственные особенности региона (неровный изрезанный ландшафт, изолированно лежащие поля, поликультура) также не способствовали сохранению или возникновению общинных порядков; некоторый простор для них открывало лишь скотоводство [2428]. Не приходится удивляться, что становление средневековой общины на Юге шло медленнее, чем на Севере, и что приняла она весьма своеобразные, в целом, менее ярко выраженные формы.
Общность жителей сельской местности угадывается в проповедях Цезария. Показательно уже то, что обычно он называет соседей в одном ряду с родственниками и челядью, т. е. наиболее близкими людьми [2429]. Словосочетание vicini et proximi подсказано Ветхим Заветом [2430], но Цезарий наполняет его содержанием, которое библейским текстом никак не навеяно. По его мнению, добрый христианин, в числе прочего, должен собственным примером убеждать "детей или соседей своих" жить в целомудрии и трезвости [2431], пересказывать домочадцам и соседям услышанное в церкви [2432], увещевать "всех соседей своих, и всю челядь свою и всех к вам относящихся", чтобы в праздник св. Иоанна те не смели купаться в источниках, реках и болотах [2433], переодеваться в женское платье или, вырядившись сернами и оленями, устраивать постыдные игрища, а на январские календы заниматься гаданиями (во время которых, из суеверия, соседу не дают даже огня, не говоря уже об оказании какой-либо иной услуги), равно как воздавать почести солнцу, луне и языческим богам — хотя б то выражалось в обозначении дней недели их именами [2434], вообще наставлять их, как и своих домашних, на путь истинный [2435]. В его изображении, соседи проводят много времени вместе: блудят с рабынями друг друга [2436], пьянствуют по несколько дней напролет и не расходятся по домам пока не выпьют столько, сколько рачительному хозяину хватило бы "со всей его челядью на два или три месяца" [2437]. Vicini Цезария являются прихожанами одной церкви — епископ объезжал их ежегодно, напутствуя свою паству [2438]; отношения их с приходским священником достаточно близкие: епископ советует не изливать обиду на соседа, а поведать о ней священнику с тем, чтобы тот урезонил обидчика [2439]. Соседям, как и близким, следует прощать прегрешения [2440]; напротив, справедливые порицания с их стороны нужно принимать добровольно и терпеливо [2441]. Судя по всему, много у соседей и общих хозяйственных дел. И если некоторые образы, скажем об осле или быке соседа, увязших в грязи, заимствованы из Библии [2442], то другие в высшей степени оригинальны. По словам Цезария, "часто случается, что тот, чей виноградник по небрежению оказался запущенным, призывает соседей и близких своих и, собрав в один день множество людей, с помощью многих рук приводит в порядок запущенное, что сам сделать не мог" [2443]. В аду же, предупреждает епископ, не помогут тебе ни богатства, ни родственники, ни супруги, ни дети, ни соседи [2444].
Проповедник склонен сближать также понятия "соседи" и "друзья" [2445], хотя, как следует из его же реплик, отношения между соседями не всегда идиллические: случаются и спесь, и обман, и воровство [2446]. При этом речь идет, безусловно, об отношениях между частными собственниками. Дурной человек, разбогатев, для того, чтобы заполучить имущество своих соседей, всячески притесняет их [2447], нарушает границы их полей [2448], идет на обман, приобретая его землю за бесценок [2449]. В понятие vicini Цезарий включает людей разного достатка — и бедняков, и богатых влиятельных людей; первый мог обращаться к другому: "господин" [2450].
Источники VIII–XI вв. говорят лишь о достаточно аморфной общности жителей одной местности, без которой в то время было невозможно не только землепользование, но и само существование земледельцев. Это, прежде всего, общность прихожан одной церкви [2451]. П. Боннасси показал, что в IX–X вв. в некоторых горных районах Каталонии, например в округе Уржеля, большие группы крестьян (в одном случае — более 30 глав семейств), именуемые nos circummanentes, а также plebs и populus, достаточно часто не только основывали и возводили приходские церкви, которые считались их общим имуществом, но и избирали священников; епископат покончил с этой практикой не ранее XII в. [2452]. В более развитых равнинных районах приходская церковь также являлась центром притяжения окрестного населения и разнообразных форм коллективной социальной организации. Как уже отмечалось, в Руссильоне, начиная с XI в., это приняло форму т. н. cellerae, т. е. укрепленных поселений, сложившихся вокруг приходских церквей и церковных построек, где окрестные жители хранили припасы и укрывались от беды.
Это также общность соседей, присутствующих при сделках друг друга [2453], свидетельствующих по ним [2454] и даже одновременно их заключающих [2455]. Изредка они прямо названы vicini [2456], а также parrochiani [2457]. В тех случаях, когда соседи, или "живущие вокруг люди", собирались особенно большими группами, они выбирали из своей среды несколько человек, уполномоченных свидетельствовать от их имени [2458]. Notificatio ряда грамот, вместо слов: "да будет известно всем верным", "всем живущим" [2459], "всем людям" [2460] и т. д., начинается словами: "да будет известно всем нашим соседям" [2461]. Под соседями понимаются люди разного статуса, в том числе и представители элиты [2462]. Соседи разбирали некоторые дела, например о повреждении взятого в залог имущества, в их присутствии производились платежи [2463]. Наряду с родственниками, они изредка упоминаются в числе лиц, которые могут попытаться оспорить благочестивое дарение [2464]. В некоторых случаях им завещали имущество [2465]. При описании границ "земля соседей" отличается от других участков [2466].
Крестьян объединяли и другие заботы и обстоятельства, начиная с организации сельского пространства и самого факта совместного проживания на одной территории [2467]. Грамоты позволяют говорить об общностях соседей, по тем или иным причинам (одновременное поселение на принадлежащей сеньору земле, приобретение им судебно-административной власти над округой) несущих одинаковые повинности [2468], или отстаивающих от посягательств местного магната свои имущественные права [2469]. Общность мелких производителей, вынужденных в своей хозяйственной деятельности договариваться между собой о пользовании окрестными угодьями, о прогоне скота и проведении воды через владения друг друга и т. д., прослеживается с трудом — возможно, потому, что свободных земель в то время было еще много,
