смеялся над лингвистическим пуризмом приживальщиков и классической строгостью Мальгерба; пылкий внутренний огонь казался ему более важным для поэзии, чем грамматическая, риторическая и просодическая ортодоксальность; здесь, на заре классического века, зашевелился романтизм. Даже наука и философия понесли наказание за свои тщеславия:Философы, мечтающие о жизни, рассуждайте спокойно; Не отрываясь от земли, пройдитесь по небосводу; Пусть весь небосвод бранно звучит под вашу музыку, И приведите свои рассуждения в равновесие… Поднесите фонарь к кашотам природы; Sachez qui donne aux fleurs cette aimable peinture… Откройте для себя секреты природы и мира: Ваш разум вы трогаете так же хорошо, как и ваши глаза. III130
В 1609 году он стал придворным поэтом Генриха IV. Через четыре года, в возрасте тридцати девяти лет, он умер, изнемогая от мелодичного разврата. Он сочинил свою эпитафию:
Я жил без всяких мыслей, Я люблю все душой На благородной природе, И не могу сказать, почему. Смерть заставляет меня задуматься, Я не смел думать об этом. IV131
V. ПЬЕР КОРНЕЛЬ: 1606–84
Литературной звездой на небосклоне Ришелье стал Пьер Корнель, благодаря которому французская драма стала литературой, а французская литература на целое столетие стала преимущественно драматической.
Для него было подготовлено множество экспериментов. Этьен Жодель поставил первую французскую трагедию в 1552 году. За ней последовали аналогичные подражания Сенеке, основанные на сенековской схеме рассказов о насилии, психологических исследованиях и всплесках риторики, лишенных классического хора, но втиснутых в якобы аристотелевское единство одного действия, происходящего в одном месте в один день в одно время. Аристотель (как мы видели при обсуждении елизаветинской драмы) требовал единства действия или сюжета; он не требовал единства места, он не настаивал на единстве времени. Но «Поэтические библиотеки» (1561) ученого Юлия Цезаря Скалигера требовали от всех драматургов соблюдения греческих и латинских форм; Жан Шапелен повторил это требование в 1630 году; аргументы, которые в Англии пали перед необузданным гением человека, имевшего мало латыни и меньше греческого, одержали полную победу во Франции, унаследовавшей латинский язык и культуру; И после 1640 года сенеканская форма трех единств удерживала французскую трагическую сцену через Корнеля и Расина, через Вольтера и восемнадцатый век, через Революцию, Империю и Реставрацию, пока в «Эрнани» Гюго (1830) романтическая драма не одержала свою историческую, запоздалую победу.
В XVI веке у французской драмы не было постоянного дома, ей приходилось выхаживать в колледжах и скитаться от двора к двору, от зала к залу. В 1598 году в Бургундском отеле на улице Моконсейль был создан первый постоянный французский театр, а в 1600 году на нынешней улице Вьель-дю-Тампль был открыт Театр де Марэ. В обоих случаях форма представляла собой длинный центральный партер, или яму, где менее богатые слои населения стояли, ели, пили, играли в азартные игры, ссорились и следили за представлением и своими кошельками; в то время как вдоль стен шли два яруса лож, в которых сидели денежные дворяне. До правления Ришелье спектакли посещали лишь несколько женщин, которым нечего было терять. Сцена, возвышавшаяся в одном конце прямоугольника, находилась так далеко от половины зрителей, что выражение мыслей или чувств с помощью мимики было почти бесполезно для актеров, и предпочтение отдавалось риторике, которая могла дойти до самого дальнего уха. Представления давались после полудня, обычно с пяти до семи; закон требовал, чтобы они заканчивались до наступления темноты, поскольку оба театра находились в опасных кварталах города. Актеры, до Мольера, обычно привозились из Италии и Испании. Женские роли исполняли женщины, а в комедиях необходимость получения дохода делала особый акцент на сексе. Церковь и Парламент тщетно пытались очистить или подавить комический театр. Ришелье поднял моральный уровень французской драмы, взяв некоторых драматургов под свое покровительство и надзор, сам посещая спектакли и сотрудничая с Ротру, Скарроном и другими в сочинении пьес. Постепенно, под его всевидящим оком, предшественники Корнеля — Гамье, Харди и Ротру — подготовили почву для эпохального успеха «Ле Сида».
На пути к мастерству Корнелю пришлось пройти через обычные перипетии. Он родился в Руане (1606) и рос в провинциальной столице, далекой от литературных стимулов и возможностей Парижа; но его отец был видным мировым судьей и смог дать Пьеру лучшее образование в местном колледже иезуитов. Эти ревностные педагоги использовали драму как инструмент обучения; студентов учили играть в латинских, классических и других пьесах, и эта иезуитская практика повлияла на французскую драму в плане тематики, техники и стиля. Конечно, никто не предполагал, что Пьер станет драматургом; его готовили к юриспруденции, и он некоторое время занимался ею; искусство и привычка к судебному красноречию, возможно, сыграли свою роль в формировании ораторского искусства, которое звучит в его трагедиях.
В двадцать один год, почти одновременно, он впал в любовь и поэзию: дама отвергла его, и он нашел убежище в рифмах. Впав в продолжительную меланхолию и робость, он играл в чернильных драмах, запрещенных для его крови. Прошло одиннадцать лет, прежде чем он нашел жену (1640) — и то лишь с помощью Ришелье; а между тем он задумал дюжину трагедий или комедий, исполненных амурной или героической галантности. В 1629 году он привез в Париж свою первую пьесу «Мелита»; она была поставлена в Бургундском доме; это был нелепый четырехугольник любви и интриг, но живой диалог привел его к успеху, и Корнель согрелся перед пылающей славой. Ришелье поручил ему вместе с четырьмя другими написать пьесы на
