Вер и не пытался принять участие в боевых действиях. Император-соправитель развлекался в Антиохии. Однако Кассий и Приск за два года сумели одержать победу над Парфией и даже захватить ее столицу. Но тут в римском войске вспыхнула эпидемия чумы. Заключив с парфянами мирный договор, римляне ушли с Востока. Возвратившиеся воины принесли чуму в Рим. В следующие несколько лет от нее умерло около двухсот тысяч человек.
Тем временем, ввиду ослабления обороны по Дунаю, в пределы Империи началось вторжение германских племен маркоманнов и квадов. Им удалось захватить все римские провинции в среднем течении Дуная и через альпийские проходы проникнуть в Северную Италию. Марку Аврелию пришлось мобилизовать все наличные силы и в связи с опустошениями, произведенными чумой, зачислить в войско отпущенных по этому случаю рабов, гладиаторов и даже разбойников. Однако денег для жалованья солдатам не было, казна была опустошена парфянской войной. Марк Аврелий поступил так, как не делал никто до него. По свидетельству Юлия Капитолина, «...он даже не подумал требовать от провинций каких-нибудь чрезвычайных поборов. На форуме божественного Траяна он устроил торги принадлежавших императору предметов роскоши. Он продал золотые, хрустальные, мурриновые бокалы, императорские сосуды, шелковую золоченую одежду жены, даже драгоценные камни, которые он нашел в большом количестве в потайной сокровищнице Адриана. Эта распродажа длилась два месяца, и было выручено столько золота, что он мог, закончив маркоманнскую войну так, как он желал, дать покупщикам такое разрешение: кто хочет вернуть купленные вещи и получить назад деньги, пусть знает, что это позволено. И он не выказывал никакого неудовольствия ни против тех, кто не отдавал купленного, ни против тех, кто отдавал его». (Там же, XVII, 3)
В поход против маркоманнов и квадов отправились оба соправителя. Но в 169-м году Луций Вер умер от апоплексического удара. Северная война продолжалась еще пять лет и закончилась трудной победой римлян. Варвары были изгнаны из всех римских провинций. Легионы продвинулись и дальше на север, завладев частью земель своих противников на территории нынешней Венгрии и Словакии. Марк Аврелий даже намеревался создать там новые римские провинции Маркоманнию и Сарматию, но не успел. В 175-м году ему пришлось срочно отправиться на Восток, где главнокомандующий восточным войском Авидий Кассий, распустив слух о смерти Марка, объявил себя римским императором. Впрочем, до междоусобной войны дело не дошло, так как Кассий был убит своими же офицерами. Однако, воспользовавшись отсутствием императора, маркоманны и их союзники собрались с силами и вновь напали на римлян. В 177-м году Марк Аврелий снова отправился на войну. На этот раз его сопровождал шестнадцатилетний сын, Коммод. Варвары были вновь отброшены, но император сам стал жертвой чумы и в 180-м году умер в городе Виндбонне (нынешняя Вена).
Ирония судьбы! Марк Аврелий, философ, ненавидевший насилие, из почти двадцати лет своего правления более половины времени провел на войне. Трудно сказать, командовал ли он сражениями. Нам ничего не известно о его военном опыте. В молодые годы Марк его не получил (здоровье у него было слабое, но он умел преодолевать недуги усилием воли). В связи с подавлением различных восстаний в годы правления Антонина Пия имя Марка не упоминается. Но, так или иначе, для поддержания воинского духа присутствие императора на театре военных действий было, несомненно, полезным, и Марк Аврелий видел свой долг в том, чтобы находиться там.
Чего он, увы, не видел и не понимал, так это пагубности политики подчинения Риму захваченных у соседей территорий (даже собирался создавать новые провинции). То же относится и к Антонину Пию. Оба они были привержены традиционной, еще республиканской политике силы и не сомневались в праве Рима господствовать над всеми побежденными им народами, равно как и в целесообразности этого. По-видимому, Адриан не успел убедить их в необходимости сокращения территорий Империи, интеграции и романизации всего ее населения. Антонина Пия он усыновил перед самой смертью, будучи тяжелобольным, а Марк Аврелий был еще слишком молод. Как сложилась бы судьба Римской империи, если бы в течение сорока лет после смерти Адриана его замысел настойчиво проводился в жизнь? Об этом нам остается только гадать...
В упрек Марку Аврелию можно поставить реставрацию династического принципа наследования императорской власти. Еще в 166 году, во время триумфа по поводу победы над Парфией, он провозгласил своего пятилетнего сына Коммода Цезарем, а спустя одиннадцать лет — Августом. Это было прямым указанием на наследование титула римского императора, хотя в шестнадцать лет никак нельзя было судить о том, будет ли Коммод его достоин. Чтобы проверить свой выбор, Марк взял сына с собой на вторую войну с маркоманнами. Результат был, очевидно, неудовлетворительным. Если верить Юлию Капитолину то за два дня до смерти Марк Аврелий сказал друзьям, что он огорчен не тем, что умирает, а тем, что оставляет после себя такого сына. Есть версия, что в действительности Коммод и не был сыном Марка (о развратности жены императора Фаустины в Риме ходили упорные слухи). Тем не менее, сенат провозгласил его императором. У нового правителя не оказалось ни государственного ума, ни личного достоинства. Очень скоро он выказал себя человеком жестоким, к тому же пьяницей и дебоширом. Его интересовали только гладиаторские бои. Отличаясь большой физической силой, он сам — неслыханно для римского императора! — участвовал в них великое множество раз. Большую часть времени новый принцепс проводил в казармах гладиаторов, препоручая государственные дела часто сменяющимся фаворитам. С сенатом он вскоре начал жестокую борьбу, государственную казну растратил на попойки. В 192-м году в результате дворцового заговора Коммод был убит. Власть в государстве захватили преторианцы... С этого момента начинается эпоха так называемой «Низкой Империи», когда императорская власть часто переходила из рук в руки — в большинстве случаев недостойные. А мой рассказ на этом заканчивается.
Грустное окончание? Не будем торопиться с выводами. Описывая правление Марка Аврелия, я имел возможность показать его высокие личные достоинства, но вместе с тем отметить некоторую политическую недальновидность. Что важнее? С точки зрения ближайшей Истории Рима, наверное последнее. Если бы Марк продолжил дело Адриана, слава и могущество Рима, возможно, продлились бы еще одно-два столетия. Однако последующий распад огромного римского государства, вероятно, был неизбежен. Об этом убедительно говорят политэкономы, указывая на неэффективность рабского труда и другие весьма серьезные вещи. Наверное, они правы. Однако хочу обратить внимание читателя на значение личных качеств Марка Аврелия, причем в плане историческом и даже более крупномасштабном, чем судьба Римской империи.
Первая книга (глава) «Размышлений» представляет собой некий список признательности Марка всем, кто в ранние годы формировал его мировоззрение и отношение к людям. Здесь и предки, и родители, и учителя, и даже боги. Совокупность взглядов и черт характера, за которые император благодарит своих наставников, хорошо представляет личность автора «Размышлений». Я не воспользовался этим списком потому, что он, естественно, имеет декларативный характер и, кроме того, куда убедительнее привести сторонние свидетельства о достоинствах человека. Но на один из пунктов этого перечня воспринятых качеств я бы хотел обратить внимание читателя. Вот его текст: «От ... Севера (по-видимому, философ Клавдий Север. — Л.О.) любовь к ближним, истине, справедливости. И что благодаря ему я узнал о Тразее, Гельвидии, Катоне, Дионе, Бруте и возымел представление о государстве, которым правят в духе равенства и равного права на речь, с законом, равным для всех, также о единодержавии, которое всего более почитает свободу подданных». (Марк Аврелий Антонин. Размышления, I, 14)
Тразея Пет и Гельвидии Приск, как мы помним, — казненные республиканские оппоненты Нерона. Катон младший и Марк Брут — республиканцы, противники Юлия Цезаря и, наконец, Дион — ученик и друг Платона, боровшийся против тирана Сиракуз Дионисия II. То, что Марк Аврелий называет эти имена в качестве нравственного примера, как имена людей, которым он обязан представлением о свободном и равноправном (хотя и единодержавном) государстве, означает, что он следует их примеру и разделяет их политические убеждения. Мы также вправе заключить, что достойные восхищения нравственные качества Марка Аврелия не случайно схожи с отмеченными ранее достоинствами его предшественников: Нервы, Траяна, Адриана и Антонина Пия. По-видимому, все они следовали тем же примерам. В этом проявилось возрождение или, точнее сказать, новое выявление традиционных особенностей римского характера. Я назову три на мой взгляд, главные. Это мужество, свободолюбие и личное достоинство. Эти особенности во многом обусловили расцвет и могущество древнего Рима, победное шествие по миру его легионов. Яркие проявления римского характера нам открылись при знакомстве с великими римлянами времен Республики и Гражданских войн. Империя возникла как необходимая форма существования огромного Римского государства. Присущая ей возможность деспотии не раз реализовалась в весьма отталкивающих формах (историки ведь описывают главным образом поступки самих деспотов). Но римский характер продолжал существовать, римская традиция не прерывалась. Это засвидетельствовали для потомков мужественным достоинством своей жизни и смерти Тразея Пет, Гельвидий Приск и многие другие жертвы деспотии. За время жестокого правления Домициана терпение римлян исчерпалось. Они не захотели более сносить не совместимую с их характером тиранию. Приход к власти плеяды императоров «Золотого века» — от Нервы до Марка Аврелия — не случаен. Они на уровне верховной власти восстановили древнеримскую нравственную традицию. Им удалось найти форму единовластия, совместимого с традиционной республиканской психологией римлян. Напомню, что первые шаги в этом направлении были сделаны Юлием Цезарем и Августом. И хотя после Марка Аврелия в силу объективных внешних обстоятельств римская республиканская традиция была постепенно утрачена, ее почти тысячелетнее существование и связанные с ней успехи Римского государства повлияли на дальнейшую историю западного мира. После мрачного удушья средних веков римские идеалы свободы и личного достоинства возродились в европейских освободительных движениях XVIII века. Эти идеалы живы и поныне. Вера в их могущество укрепляется знакомством с Римской историей.
