организации.
Снова и снова на протяжении всей истории мы видим, как народы страны или империи сплачиваются перед лицом внешней опасности. Европейский союз был в значительной мере продуктом холодной войны, он отражал не только желание Франции и Германии связать себя неразрывными узами, но и стремление европейцев – усердно поддерживаемое Вашингтоном – объединиться против советской угрозы.
Не случайно, что Европейскому союзу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы найти цель своего существования после того, как внешняя угроза была устранена. Немало европейцев, которые считают, что следующей задачей должно быть сплочение против Америки, но нам не нужно углубляться в этот спор, чтобы заключить: какая бы опасность ни подстерегала современную Европу, она несравнима по наглядности с угрозой варварского насилия. Именно это символически и разыгрывалось в амфитеатре.
Чем больше варваров умирало на арене, тем сильнее приучались зрители осознавать себя римлянами.
Ты мог только что приехать в Ним из глубины какого-нибудь галльского леса, но каждый раз, издавая возгласы одобрения, ты подбадриваешь римскую сторону. Пусть ты говоришь на том же языке, что и некоторые из несчастных дурней на арене, но с каждым приветственным криком ты сильнее отдаляешься от своего варварского происхождения и оказываешься ближе к империи и императору. Романизация более действенна, потому что она происходит там, где ты во власти самых глубинных эмоций – жажды крови и страха.
Какое из современных развлечений хоть отдаленно походит на игры по своей повсеместности и единообразию? Коррида неразвита в Дании, а крикет не вышел из пеленок в Германии.
Ближайший эквивалент – футбол, но футбольная преданность совершенно несопоставима с играми. Пусть он сравним с ними своей страстью, но сущность футбола в том, чтобы разделять нации и сталкивать клубы. А игры, своим почитанием императора и олицетворяемой ими моралью, вдохновляли на верность единой центральной власти.
Романизация происходила благодаря ритуалу и повторению, а также обучению правилам этикета, например, как нужно передавать губку в общественной уборной. В первый раз, когда вы оказываетесь в одном из этих необычных мест, где люди сидят на корточках рядами и переговариваются между собой, вы находите обстановку несколько тревожной. В следующий раз она вам кажется замечательной. В третье посещение вы становитесь римлянином.
И во время твоего пребывания в Ниме, о галл Лукко, ты совершал другие действия, у которых был характерный эффект романизации. Каждый раз, когда тебе платили в пабе, каждый раз, когда ты покупал закуску с ароматом рыбного соуса, ты неосознанно становился объектом одного из самых хитрых пропагандистских приемов.
XII
Единая валюта
Первоначальная единая европейская валюта. Золотая монета Августа приблизительно 15–13 годов до н. э. Divi F на подобных монетах означает Divi Filius – сын бога (Монета, золотой ауреус Октавиана © R. Sheridan/ Ancient Art & Architecture Collection Ltd)
Когда Жак Делор и другие европейские лидеры решили в конце 80-х ввести единую европейскую валюту, они четко понимали, что делают. Они осознавали, что делают гигантский шаг к политическому союзу на значительной части бывшей Римской империи.
И дело не только в том, что все будут пользоваться одинаковыми деньгами в магазинах и теми преимуществами, какие это принесет торговле. Архитекторы новой валюты понимали, что все больше экономических решений будет приниматься сообща, причем не только в отношении процентных ставок, но и в области налогообложения.
Жак Делор знал, что создание единой европейской валюты будет означать не только формирование экономического правительства Европы. Со временем, как он надеялся, появится и политическое правительство Европы.
Поэтому давайте немедленно переведем наш взгляд обратно, в сторону Римской империи, к уроку, который мы можем вынести из тех времен, когда в действительности была единая валюта, причем продержавшаяся несколько веков.
Давайте возьмем две монеты, римскую и евро, и отметим гигантскую разницу, символизируемую ими.
Будет справедливым сказать, что большую часть республиканского периода в римских монетах царил беспорядок. Их могли чеканить отдельные аристократы, нанося изображения своих предков, или покровительствующее божество, или же красивую картинку колесницы, или слово «Рим».
До 44 года до н. э. представлялось невозможным, чтобы римские монеты несли изображение живого человека. Юлий Цезарь изменил это положение вещей, но почти сразу же был убит. За ним последовал его приемный сын Август, который не мог безотлагательно определить правила игры. Порою на лицевой стороне монеты появлялась его голова, но иногда лишь инициалы. Время от времени он хотел запечатлеть старые республиканские символы, но кое-когда останавливался на картинках Козерога, знака зодиака, покровительствовавшего ему, либо Аполлона, бога, с которым ассоциировалась победа при Акции.
И довольно продолжительное время он позволял другим знатным римлянам штамповать свои монеты, среди них были и члены коллегии минцмейстеров, которые именовались tresviri.
Но к 11 году до н. э. этому разнообразию пришел конец. Август становится единственным изготовителем римских денег, и его голова появляется на обеих сторонах некоторых монет. Другая иконография оказывается все более неприемлемой, в том числе изображения богов, только если они явно не отождествляются с императором.
Так с Августом началась новая эра в римской монетной системе, когда стоимость монеты определяется не столько содержанием металла в ней, как авторитетом и харизмой изображаемого ею правителя. Именно голова Цезаря наделяет диск экономической достоверностью, и с этого времени римские нумизматические изображения становятся агитационными по своему замыслу.
Монеты Августа подчеркивают факт его победы при Акции и факт установившегося мира, и римская императорская валюта наполнена похвальбой вроде Roma Aeterna – вечного Рима.
Кто отвергнет монету, гарантированную таким человеком? Как он осмелится? Отказ от монеты Цезаря, полубога, правящего божественной империей, будет lèse-majesté. Некоторые даже говорят, что при Тиберии не разрешалось брать монеты с изображением Августа в бордель или общественную уборную. Возможно, это романтическое преувеличение, но оно показывает новое восприятие денег.
Они были ценными, потому что гарантией тому служила голова императора. Голова императора олицетворяла Рим, и она находилась в кошельках легионеров по всему миру. Даже в Ниме чеканили монеты в честь Августа, на одной стороне была его голова, а на другой – пальма и крокодил, восславляющие его победу над Египтом.
И сопоставьте их с монетами современной еврозоны. У нас есть по крайней мере двенадцать различных типов монет евро, некоторые из них с головой, другие – без нее. У австрийцев изображен Моцарт, у люксембуржцев – великий герцог Анри, у ирландцев – арфа, у финнов – какие-то лебеди, у французов – дерево, символизирующее жизнь, у немцев – их бедный мутировавший орел и так далее.
Что же касается банкнот, у них вовсе отсутствуют национальные характеристики. Европейские лидеры не сумели выбрать ни одного человека для размещения на своих деньгах – конечно нет, – поэтому остановились на депрессивном наборе схематических архитектурных изображений мостов, арок, каналов, водоводов и тому подобного.
Моя мысль не заключается в том, что
