Так что, как видишь, мы не владеем тем, что есть у вас, и поэтому нам приходится основываться на том, где, был найден тот или иной фрагмент, как глубоко в земле, и как он может быть связан с остальными материалами. Это очень медленный, трудоемкий процесс, но мы все равно стремимся к познанию.
- Наша история так важна для вас?
- Для нас важна вся история. Все, что в какой-то мере может рассказать о том, как жили и выживали люди раньше, о том, что и как начинало оказывать на них тлетворное влияние, отчего и как вымирали, исчезая с лица земли, целые нации. Мы стараемся разобраться в чужих ошибках, чтобы в последствии не повторять их самим, но все же многие из нас учатся из одной лишь любви к познанию. Одна из гениальнейших строк в мировой литературе принадлежит русскому писателю, который сказал в свое время: "Мне не нужны миллионы, а лишь ответ на мои вопросы.
- Вот это да... Мне это нравится. - Затем он мрачно добавил. - Мы давно отвыкли задавать вопросы. Кроме, - добавил он, - кроме, может быть, некоторых вещей из вашего мира. Мы бы тоже не отказались от кое-чего, что есть у вас, но боимся того, что может из этого получиться.
- У тебя есть имя?
- Меня зовут Таззок.
- А я Раглан, Майк Раглан. - И немного поколебавшись, он все-таки спросил. - А ты никогда не слышал о том, кого зовут Иден Фостер?
Таззок отрицательно покачал головой.
- Это ваше имя. Это кто-нибудь из ваших людей?
- Не совсем так. Имя и в самом деле наше, это так. Это женщина, и я думаю, что она одна из вас, но живет у нас.
- У вас? А я и не знал, что и такое бывает.
Раглан описал ее, но Таззок лишь опять покачал головой.
- Я с нею не знаком.
- А что ты можешь сказать о Ядовитых Женщинах?
Таззок снисходительно усмехнулся.
- Это сказка, предание. И все же, говорять, что когда-то давным-давно такие женщины и правда жили. Только Рука знает о том, существуют ли они сейчас или нет.
- А ты можешь пройти во дворец, где живет этот ваш Рука?
- Я? Ты смеешься надо мной? Это немыслимо. Войти туда могут только Варанели, и те, кто уже больше никогда не выйдут оттуда живыми. Хотя есть еще кое-кто, кто может войти туда и вернуться обратно. Это слуги Руки и Властителей Шибальбы.
- Так значит, это все-таки возможно?
Таззок решительно замотал головой.
- Нет. Это Запретное Место. И это все, что мне известно о нем. И тот, кто входит в него, должен напрямик отправляться к себе и никуда больше. Даже если ты проберешься туда, тебя сразу же обнаружат.
В течение еще одной минуты, показавшейся ему вечностью, Раглан напряженно размышлял, и наконец спросил:
- Послушай, а может быть среди твоих архивов все-таки есть какая-нибудь карта, рисунок этого вашего Запретного Города?
Таззок не ответил.
20
Каньон, когда Майк наконец добрался до него, оказался длиной около двух миль, а может быть и несколько побольше. Восточная его стена оказалась крутой и каменистой; на западе склон тоже был довольно крутым, но зато местами его пересекали трещины в скале, по которым при желании можно было попробовать спуститься вниз. Прочие склоны выглядели совершенно гладкими и казались неприступными. Обладая к тому же довольно богатым опытом в скалолазании, Майк Раглан знал, что подобные участки зачастую оказываются более трудными для преодоления, чем это кажется на первый взгляд.
На дне каньона зеленела своего рода рощица, деревья которой совершенно не производили впечатления вековых. То там, то здесь виднелась водяная гладь, и Майку удалось разглядеть также постройки, напоминавшие с виду так называемые парильни индейцев-навахо.
Местами проглядывали клочки пустой земли, на которой произрастала не то сбившаяся в пучки трава, не то какая-то иная пустынная растительность. Присев на корточки, он пристально вглядывался вглубь каньона.
Он не мог выразить словами, что он надеяться отыскать здесь, или хотя бы как вообще можно обнаружить предмет его воисков.
Он весьма сомневался, что здесь ему удастся обнаружить что-нибудь столь же очевидное, как та кива, потому что случайно открывающиеся ходы были явлением преходящим, непостоянным. Просто по какой-то причине в том или ином месте возникала аномалия, нечто сродни прорыву в канве времени и пространства. Ему практически ничего не было известно о подобных вещах, так же как он не смог бы привести никаких доказательств в пользу того, что это возможно на самом деле, кроме, может быть, нескольких историй о загадочных исчезновениях.
Так все же, существовало ли такое место как Шибальба на самом деле? Или все это - и Каваси, и Таззок вместе с ней - были частью некоего изощренного розыгрыша?
Выбрав себе путь среди камней, он предельно осторожно принялся спускаться вниз. Временами приходилось попросту скользить, съезжая вниз по склону, иногда карабкаться по камням, и Майком начало овладевать чувство, что выбраться отсюда обратно, пожалуй, будет намного труднее, чем спуститься. На одном из участков ему пришлось соскользнуть на целых шестьдесят футов по крутому каменному склону. Когда же наконец ноги его ступили на песчанное дно каньона, сердце бешенно колотилось у него в груди, и Майк поспешил оглядеться по сторонам.
Ничего. Одни лишь деревья, редкая трава и то, что некогда, очевидно, было дорожкой, или, что еще вероятнее, охотничьей тропой, хотя сейчас на ней и не было заметно следов оленя.
Было очень тихо. Старательно прислушиваясь, он так и не смог услышать ничего, даже шелеста тополиных листьев. Он настороженно вошел в заросли, где деревья отбрасывали на землю тень и было довольно прохладно. Рука сама собой тронула рукоятку пистолета, после чего Майк отправился дальше, мысленно отмечая про себя, что нигде не заметно абсолютно никаких следов.
Теперь он принялся раздумывать над тем, как поступить дальше. Предположительно это и было одно из тех мест, где возникали временные ходы, и в случае, если ему вдруг удастся сейчас обнаружить подобный путь, то нужно будет как-нибудь пометить его снаружи и изнутри, чтобы затем можно было бы снова отыскать это место. И все же если это явление непостоянное, то данный переход может больше никогда не открыться. При мысли об этому у Майка по спине побежали мурашки и он невольно вздрогнул.
И вообще, черт возьми, зачем он суется не в свое дело? Нет, он просто законченный дурак. Все, что ему сейчас нужно, так это поскорее выбраться из этого каньона, сесть в машину, возвратиться обратно в Тамаррон, а затем лететь домой. К черту все это! В конце концов Эрик сам заварил эту кашу вот теперь пусть сам ее и расхлебывает.
Остановившись, Майк настороженно огляделся вокруг. Было тихо, как-то уж чересчур тихо! И все-таки на первый взгляд все было в порядке. Если бы только здесь были бы хоть какие-нибудь следы! Но невозможно было приметить ни бурундука, ни хотя бы ящерки.
Наконец, вглядываясь промеж деревьев, он заметил каменные стены хижины с зияющим в них дверным проемом. Очевидно в свое время этой постройке анасази отводили роль зернохранилища. Хижина была выстроена довольно высоко на каменистом склоне, и у Майка не было ни малейшего желания лезть туда, но эти рукотворные стены были явным доказательством тому, что здесь по крайней мере когда-то жили люди. Он продолжал идти вперед, но затем остановился, заметив на земле угли старого кострища.
Углей было откровенно мало. Кто-бы ни разжигал этот костер, но в любом случае, если судить по кострищу, он не собирался долго поддерживать огонь. Не дольше, чем может потребоваться человеку для того, чтобы вскипятить воду для кофе. Или же подать сигнал.
Он разгреб угли палкой, обнажая землю из-под золы. Лишь тонюсенький слой. Довольно странно. Вряд ли стоило из-за такой малости утруждать себя и разводить костер.
Майк вышел из-под сени деревьев и начал обходить по краю зарослей, сам все это время оставаясь на открытой местности, поглядывая на вершины скал. Нечто необычное привлекло его внимание, и он принялся вглядываться вглубь каньона, где он как-будто бы становился шире. Нахмурившись, он тряхнул головой. Может быть у него со зрением не все в порядке? Воздух как будто слегка подрагивал, словно от зноя, хотя жарко совсем не было.
Раглан снова быстро скрылся в тени деревьев, и уже оттуда, прикрывая глаза ладонью от солнца, продолжил приглядываться. Что же это все-таки такое: колышащаяся пелена зноя или же некий необычный атмосферный эффект?
На ум ему тут же пришел странный случай, произошедший с ним на побережье неподалеку от Пуэрто Монтт, откуда он смотрел на остров Чилоэ, находившийся в нескольких милях от берега. В тот раз ему удалось издалека разглядеть даже листья на деревьях, и все это благодаря своего рода телескопическому эффекту, создаваемому атмосферой. Тогда Майк предположил, что возможно в мире существуют и другие места, где наблюдается подобное явление, но столкнуться с ним на практике ему удалось исключительно лишь на этом чилийском побережье, и местные жители заверили его, что это происходит довольно часто.
