играл Бартока и Пингу. Как отмечалось в газете «Helsingin Sanomat», немного странно, что ФОХ совсем не играл Шостаковича [366]. Обычно приезжавшего с визитом композитора чествовали, исполняя какое-нибудь из его произведений. Так или иначе, ФОХ не стал ничего менять в запланированной программе и не включил произведения советского композитора в свой концерт.
В последних интервью в Финляндии Шостакович выказал пожелание вернуться, возможно, уже следующей весной, вместе с Квартетом имени Л. ван Бетховена. Он также выразил надежду, что в этой связи сможет исполнить свои произведения как в Финляндии, так и в Англии [367]. Однако следующий визит так никогда и не состоялся, и композитора в Финляндии больше не видели. На последней пресс-конференции Шостакович говорил также о будущем композиторской работы в СССР, назвав четыре имени, в Финляндии на тот момент абсолютно неизвестных: Алексей Николаев (1931–2003), Кара Караев (1918–1982), Эдисон Денисов (1929–1996) и Георгий Свиридов (1915–1998) [368]. Очевидно, Шостакович неточно помнил имена названных композиторов, поскольку в разных статьях они написаны неправильно. Упоминание именно этих композиторов довольно интересно в том смысле, что они представляли очень разные стили и подходы к сочинению музыки вообще. Например, Свиридов был уже закрепившим свое положение неоромантиком, испытывавшим сильное влияние православной церковной музыки. Денисов находился только в начале своей карьеры, но быстро обратился к новым течениям, и его музыка в конце концов оказалась подвергнута опале в СССР.
Шостакович многократно во время своего визита хвалил Сибелиуса, что, однако, до некоторой степени производило впечатление заученного текста. Советский композитор все время подчеркивал национальный характер композиторского искусства Сибелиуса и присутствовавшие в его сочинениях финские народные мелодии, использование которых сам Сибелиус, тем не менее, отрицал. Шостакович при этом не смог назвать свое любимое произведение Сибелиуса и лучшую, с его точки зрения, симфонию финского композитора. Шостакович много говорил о дружбе между народами и рассказал, что Давид Ойстрах прямо в этот момент исполняет в Москве скрипичные концерты Сибелиуса и Шостаковича в рамках концерта, приуроченного к награждению Шостаковича. На вопросы журналистов о том, может ли композитор свободно работать в СССР, Шостакович ответил, что по-другому музыку и нельзя писать, как только будучи свободным [369]. Эйнар Энглунд раскритиковал выступление Шостаковича. По его мнению, постоянные комментарии о Сибелиусе и Глазунове выглядели глупо, так же как и позиционирование Сибелиуса в качестве народного композитора. Впрочем, прозвучавшие вопросы также нельзя было назвать умными. Сам композитор, судя по всему, очень нервничал, и мероприятие в целом Энглунд назвал трагическим [370]. Разница с интервью журналиста Вуореньюури была разительной. Было ли состояние Шостаковича вызвано вопросами или на композитора в вечер вручения премии было оказано давление из‐за денег со стороны посольства СССР, неизвестно.
Ситуации с призовыми средствами, подобные этой, часто становились причиной столкновения западной практики с советской системой. Вихури рассматривал премию как личный приз, но, с точки зрения СССР, деятель искусства являлся в первую очередь представителем советской системы, и поэтому получаемая им премия на практике являлась собственностью этой системы. Возможно, после визита в Финляндию у Шостаковича осталось неприятное послевкусие, но ему пришлось в дальнейшем поддерживать связь с финскими композиторами. Так, вскоре после его отъезда для финских композиторов через посольство было передано большое количество нот произведений Шостаковича, а также пожелание углубить сотрудничество. Финские виолончелисты, в свою очередь, в ответ выказали надежду получить ноты только что законченного Шостаковичем концерта для виолончели [371]. Надежным адресатом этой просьбы мог бы выступить Хренников, не только возглавлявший Союз композиторов, но и представлявший Музыкальный отдел ССОД – Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.
СЛУЧАЙНЫЙ ХАРАКТЕР КОНТАКТОВ МЕЖДУ КОМПОЗИТОРАМИ
После смерти Сталина посещать СССР постепенно становилось проще, туристические группы сначала появились в Ленинграде и Москве, а со временем и в других частях Советского Союза. Финские композиторы начали приезжать в СССР для знакомства с музыкальной жизнью страны. Велась активная деятельность, направленная на увеличение числа официальных контактов между Союзами композиторов. Так, Ууно Клами посетил Москву с десятидневным визитом в марте-апреле 1957 года по приглашению Союза композиторов СССР. Он принял участие в качестве иностранного наблюдателя на большом съезде Союза композиторов [372] – втором по счету и первом после смерти Сталина. Помимо Клами на мероприятии присутствовало большое количество других иностранных гостей. Согласно собственной летописи Союза композиторов, это был первый официальный контакт композиторов Финляндии и СССР. Для Клами организованная в Большом зале Кремля церемония открытия съезда стала интересным опытом, во многом потому, что советские композиторы при жизни Сталина были по большей части изолированы от своих зарубежных коллег. На открытии съезда выступил первый секретарь правления Союза композиторов СССР Хренников. В своей трехчасовой речи он продемонстрировал знание западного дискурса, в том числе процитировав изречения Артюра Онеггера, хотя в целом был по-прежнему враждебно настроен по отношению к Западу [373].
Помимо отдельных поездок организовывались также специальные визиты. Одной из наиболее масштабных стала организованная весной 1958 года поездка финских музыкальных критиков в крупные города СССР. Путешествие началось 1 апреля 1958 года, и его координатором выступила освещавшая вопросы культуры газета «Советская культура». В качестве представителей финской газеты «Uusi Suomi» в делегацию вошли композитор Тауно Пюльккянен и танцевальный критик Антти Халонен (1903–1985), которые сделали по несколько репортажей об СССР. Для Пюльккянена это была первая поездка в Россию.
Вклад СССР в организацию визита был значителен. Одновременно с финскими критиками в Советский Союз были приглашены дирижер Тауно Ханникайнен, под чьим дирижированием в Москве прозвучали произведения Сибелиуса, и солисты – звезды оперной сцены Анна Мутанен (1914–2003) и Юрьё Иконен (1902–1981) [374]. Соответствующие мероприятия были проведены также для делегаций многих других стран. Обычно Советский Союз приглашал главных звезд той или иной страны; для них и для журналистов из этой же страны устраивалось обширное турне, в рамках которого иностранцы могли в полной мере познакомиться с Советским Союзом. Естественно, предполагалось, что приглашенные лица подробно расскажут об увиденном в отечественных СМИ. Принимающая сторона пыталась сделать все возможное, чтобы впечатления гостей были исключительно положительными.
Во время пребывания в СССР Пюльккянен получил возможность прослушать законченные Шостаковичем предыдущей осенью Симфонию № 11 и Концерт № 2 для фортепиано с оркестром [375]. Эти произведения, как и вообще практически все, что было написано Шостаковичем, вызывали у финских коллег большой интерес. После смерти Прокофьева он занял место одного из самых интересных композиторов из ныне живущих, и за его творчеством пристально следили.
Как часто бывало в рамках
