Надо научиться управлять своим страхом. Он есть у каждого человека, даже у бывалого ветерана, это естественно. Например, у меня настоящий страх был в 18-летнем возрасте, когда надо было совершать третий прыжок с парашютом. Почему-то первые два не показались страшными. Это теперь, когда у меня опыт более 360 прыжков, никаких страхов нет, а тогда... Пришлось себя немного взять в руки.
Некоторые испытывают страх при обстреле, другие в одиночестве, когда товарищей нет рядом, третьи — в неопределённой обстановке, бывает по-всякому. К этому молодой человек должен внутренне себя готовить. И ещё: ВДВ в наше время остались одними из немногих по-настоящему боеспособных родов войск России. Созданная в советские времена хорошая реклама всё ещё действует по инерции, поэтому спрос на службу в ВДВ у молодых людей пока стабилен, а поскольку ВДВ — это движение, мобильность, перемена мест, то надо быть готовым офицеру со своей семьёй к тяжёлой для неё жизни на колёсах. И долго ещё надо ожидать тихой пристани...»
На мой вопрос, пойдёт ли подполковник Иванов служить в ВДВ, если предложат, после молчания получил ответ: «Да, пойду, если будут использованы мои опыт и знания. А если только руководить рытьём траншей и строительством городков для военных — нет и ещё раз нет».
Если судить по официальной теле-, радио- и газетной информации, то нет более дружелюбного для России соседа, чем НАТО. Однако десантник Александр Иванов убежден, что не может быть у вооружённого «выше головы» НАТО доверия к России, равно как и наоборот. Югославия показала, кто настоящий противник. У дипломатов своя психология, а у военных своя: мы должны быть сильными, готовыми к любой ситуации. Только так нас могут зауважать оттуда, из-за бугра.
Звезда судьбы Ильи Касьянова
Так почему же вы и ваши товарищи по сочинительству воображаете, что воюют какие-то сверхъестественные люди, а не такие же, как вы? Почему вы предполагаете, что солдат лишён человеческих чувств, свойственных вам? Что он, по-вашему, — низшая порода? Или, наоборот, некое высшее создание? (Баурджан Момыш-Улы)
Солдат идёт в бой не умирать, а жить! (Генерал Панфилов)
У каждого поколения своя война. Уходит в прошлое война наших дедов — Великая Отечественная, давшая беспримерные акты самопожертвования и героизма. У нового поколения россиян свои войны и новые герои. Во времена шельмования армейской службы, зачастую целенаправленной пропаганды по снижению авторитета российских солдат и офицеров есть и будут люди, жизнь которых — свидетельство честного служения России и пример для подражания будущим поколениям настоящих мужчин. У которых тоже будут свои войны.
Биография: обычное в необычном
Илья Анатольевич Касьянов родился в 1961 году, в год полёта первого в мире космонавта Юрия Гагарина. Родился в тёплом Сочи, в обыкновенной семье. Через полгода родители переехали в Дзержинск Горьковской (ныне Нижегородской) области, где Илья окончил 8 классов обычной школы. Затем он становится курсантом Минского Суворовского военного училища, после его окончания учится на разведывательном факультете Киевского общевойскового училища, который успешно заканчивает в 1982 году со знанием английского языка. Не успел Илья привыкнуть к обращению «товарищ лейтенант», как был призван в Афганистан. С 1984 по 1986 годы выполнял боевые задачи, дважды ранен, лечился, затем полтора года служил в Белоруссии, потом, уже майором, — в Польше в должности старшего помощника начальника разведки дивизии.
С распадом соцлагеря в 1992 году дивизия переформировывается в бригаду и передислоцируется из Польши в Тверь в 83-й городок, что около полиграфкомбината детской литературы. Илья Касьянов назначается начальником разведки бригады. В декабре 1994 года бригада по директиве командования доукомплектовывается до полного штата и 13 января 1995 года направляется в Чечню, где Илья Касьянов со своими ребятами занимался тем, чем и в Афгане, — выполнением разведывательных и штурмовых задач. В мае 1995 года «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания» присвоено звание «Герой Российской Федерации». Участвовал в работе миротворческой миссии ООН в Западной Сахаре в качестве военного наблюдателя (1998 год).
Женат, растут два сына. Жена — медсестра военного госпиталя. Квартира в Твери, обычная, не шикарная, с обычной, не шикарной обстановкой.
Согласитесь, в таком изложении биография Героя России звучит обыденно, почти как в анкете отдела кадров штаба бригады. Это так, да не совсем так...
Афган командора Ильяса
Эта страна в мирное время — в тиши, без стрельбы и боёв — поражает европейцев своей красотой. «Но я не смог забыть Афганистан, его непостижимую природу, прозрачный воздух, призрачные воды, полночных звёзд мерцающий туман», — пишет в стихах о своих афганских впечатлениях журналист Виктор Верстаков. У командира взвода наблюдения разведбата лейтенанта Касьянова до первого выхода на боевую задачу впечатления были похожими. Но они очень скоро были радикально скорректированы жестокой реальностью. Батальон провёл на границе с Ираном в провинции Гильменд несколько засад на пути возможного каравана и возвращался с «работы». Илья Касьянов шёл на своей БРМ (боевая разведывательная машина) в середине колонны, как вдруг сквозь шум наушников шлемофона услышал звук хлопка. Впереди возник чёрный столб дыма, и сразу по радио циркулярно с тревогой прозвучало сообщение: «Впереди подрыв!».
Погиб механик-водитель одной из машин, левой гусеницей наехавшей на фугас. Это была первая увиденная им смерть русского солдата на нерусской войне.
Основной «работой» взвода, а потом роты Касьянова были ведение разведки и выполнение штурмовых задач. Разведка включала в себя выход в район учебных центров баз моджахедов, а также контроль маршрутов караванов с оружием со стороны Ирана, добывание информации, захват пленных, оружия, документов.
Штурмовая часть работы заключалась в помощи правительственным войскам Афганистана, если у них где-то что-то не получалось. Наносится совместный удар по базе противника, после чего — отход. Или так: наши части блокируют объект, а бой внутри ведут афганцы. После боя «шурави», то есть советские, осуществляют «зачистку»: прочёсывают местность по выявлению очагов сопротивления, складов оружия и боеприпасов. Но досмотр населения являлось задачей самих афганцев.
Статус 40-й армии не был оккупационным. Генерал Борис Громов свидетельствует, что был приказ по возможности не ввязываться в непосредственные боевые действия, перенести акцент на службу прикрытия, охрану коммуникаций и оборону важных объектов. Но к середине 80-х годов армия логикой событий была втянута в боевые действия, которые велись с размахом и весьма интенсивно.
Моджахеды воевали всерьёз и как воины заслуживали уважения. «Тактически действовали очень умело, пластично, сообразуясь с местностью и оперативной обстановкой, — рассказывает Илья Касьянов. — В подавляющем большинстве они придерживались чётких этических военных установок кодекса «аскера», сложившегося у их народа издревле и отличающегося от европейского. Да, некоторые резали противнику голову и уши в бою, но это считалось доблестью, угодной Аллаху, это было внутри их этики».
Афганские правительственные войска — «зелёные» — были слабыми по духу. 20—25 процентов солдат обычно дезертировали при первой возможности, так как мобилизация в армию на глазах Касьянова проводилась далеко не добровольно: нашими частями блокируется кишлак, все призывного возраста мужчины афганскими офицерами оцениваются на глаз и «добровольно» записываются в армию Бабрака Кармаля (позднее Наджибуллы). Лучшее впечатление оставляли танкисты, артиллеристы, лётчики, обучавшиеся нашими специалистами на территории Афганистана либо в СССР. Много сумятицы в сознание солдат и младших офицеров вносила политическая неразбериха в стране, их войска не знали, за кого сражаются.
Дезертирство впоследствии было почти массовым, мало кто хотел идти в бои за Бабрака Кармаля или Наджибуллу, кроме их родственников и земляков. В конце концов простые солдаты и население пришли к мысли, что идёт гражданская война с участием иностранцев — «шурави». И это нам вышло боком.
В начале 80-х годов советские войска были весьма профессиональны. Работала система боевой подготовки солдат и офицеров применительно к обстановке в Афганистане, армия неплохо снабжалась вооружением, управление войсками было квалифицированным. Поэтому не выполнялся лишь очень малый процент тактических заданий, «духи» были всегда побеждаемы нашими частями. Другое дело: каждые 2—3 месяца менялась идеология нашего присутствия, установки командования на выполнение нашей «работы».
