абсолютным, но Феофано
принципиально не желала делить свою власть с кем бы то ни было и моментально устраняла любую преграду, пусть даже и мнимую, со своего пути. Едва став царицей, она, пользуясь своим господством над мужем, заставила того постричь всех царственных сестер в монахини. Напрасно Зоя, Агафья, Феодора, Анна и Феофания рыдали у ног своего брата и заламывали руки; бесполезно мать царя Елена умоляла сына пощадить девушек — Феофано была непреклонна, а василевс во всем подчинялся ей. Помимо них, принудительное пострижение в монашеский чин приняла и августа Софья, жена покойного императора Христофора, сына царя Романа I Лакапина. Несмотря на все уговоры, царевны были помещены в монастырь Каниклий, а затем по приказу царя (Феофано?) были разделены и отправлены по разным обителям. Правда, император все же распорядился обеспечивать их по царскому чину, выдавая им те же средства, какие ранее они получали в мирской жизни, как царевны [445].
От огорчения императрица Елена заболела и скончалась 19 сентября 961 г. Император был настолько расстроен смертью матери, что приказал изготовить ей гроб, отделанный жемчугами, золотом и драгоценными камнями, и похоронил в гробнице рядом с прахом императора Константина VII Порфирородного [446].
Дела шли более чем успешно, но не для Феофано. По-видимому, царицу смущали некоторые обстоятельства, которые она приняла слишком близко к сердцу. Ветреность несколько избалованного женским вниманием мужа была известна ей не понаслышке, и императрица всерьез опасалась, что по легкомыслию василевс может найти себе другую пассию. В этом предположении не было ничего невозможного, поскольку при царе образовалась группа вельможных бездельников, все более и более вовлекавших василевса в не всегда допустимые развлечения. Например, во время постов, когда следовало думать о спасении души, император с шумной компанией нередко выезжал на охоту. В другом месте древний историк говорит о том, что фавориты василевса, «рабы брюха и того, что под брюхом», приучили его к «необузданным наслаждениям» и «возбудили в нем склонность к противоестественным страстям». Другой автор также отмечал любовь царя к представительницам противоположного пола, особенно к флейтисткам. Согласимся, это — несколько туманные, но достаточно определенные указания на то, что царица не занимала уже к тому времени всего сердца своего мужа [447].
Буквально за два дня до смерти мужа она родила дочь Анну, о которой шла речь выше, и в связи с этим радостным событием можно предположить, почему в голове Феофано родился страшный план, если, конечно, все, что говорилось о ней, — правда. На время ее красота несколько поблекла — обычное явление для рожениц. А несколько возбужденное состояние души, когда женщина преувеличенно обращает внимание на любые мелочи, делая из рядовых событий далеко идущие выводы, могло подтолкнуть Феофано к предположению, что она уже не является незаменимой для своего царственного мужа. Что если не фавориты, с которыми она могла еще посчитаться и отодвинуть на второй план, то другая женщина вполне может занять сердце Романа II, хотя бы такая связь и не была впоследствии узаконена официальным браком. Впрочем, по большому счету, смерть императрицы, равно как и царя, всегда являлась вполне разрешимой проблемой, и техника незаметного устранения от власти уже тогда была развита чрезвычайно.
Нужно было знать Феофано, чтобы понять, — она не станет мириться с таким положением, поскольку ее давней страстью и мечтой была только одна власть. Являться титулованной, но номинальной царицей, ей явно претило. Видимо, произошли еще какие-то события, к сожалению, нам уже неведомые, ускорившие трагическую развязку. Официально все выглядело таким образом. Весной 863 г. император Роман II отправился на охоту в горы, но вернулся оттуда, едва дыша. Посчитали, будто от неумеренной езды верхом у него начались смертельные спазмы, что весьма и весьма сомнительно — для физически хорошо подготовленного молодого человека, регулярно занимавшегося спортом, такая причина открывшегося недуга выглядит смехотворной. Большинство константинопольцев было убеждено, что царя подпоили перед охотой ядом, принесенным с женской половины дворца, т.е. из покоев Феофано, и разбавленным в питье. Косвенным подтверждением того факта, что смерть Романа II находится на совести императрицы Феофано, — аналогичная судьба двух последующих Римских царей, кратко связавших свою судьбу с коварной гречанкой. Впрочем, рассказ об этом еще впереди.
Так или иначе, но 15 марта 963 г. император Роман II скончался, не оставив никаких распоряжений относительно своего наследника. Наступила пора очередных междувластий и дворцовых интриг.
XLVII. Император Святой Никифор II Фока (963–969)
Выдающийся полководец св. Никифор Фока, которому вскоре придется занять престол Римского государства, был 51 года от роду и происходил из знатной каппадокийской семьи, давшей Византии многих замечательных военачальников. Живя «только для войска», по словам летописца, св. Никифор провел полную опасностей жизнь, похоронил жену и сына и был известен своим благочестием и благородством. Мужеством и силой тела он заметно превосходил многих солдат, в военном деле отличался необыкновенной изобретательностью, в трудную минуту никогда не впадал в отчаяние и пренебрегал телесными удовольствиями, как настоящий подвижник Православия. Оставшись после смерти близких ему людей один, он дал обет целомудрия и совершенно отказался от мяса. Его можно было часто видеть молившимся на коленях ночными часами и поющим псалмы перед иконами. Святой Никифор Фока был не подвержен тщеславию и очень скромен. Нередко его упрекали в ригоризме и чрезмерной требовательности к себе и другим людям, и, пожалуй, справедливо — император никогда не терпел безнравственности и требовал благочестия от всех, с кем ему приходилось делить свои труды и саму жизнь. Как военачальник, он был необычайно суров к нарушителям воинских правил и никогда не прощал виновных, прекрасно понимая, что значит отсутствие дисциплины в армии во время военного похода. Зато Фока почти не знал поражений, а Римская держава при нем достигла одной из величайших вершин могущества. Но к личным врагам он был удивительно терпим и милостив [448].
Известие о смерти императора Романа II повергло св. Никифора Фоку в шок. Было очевидно, что в ситуации с двумя малолетними мальчиками и одной молодой женщиной, хотя бы и царицей, положение дел в Римском государстве резко осложнится. Поскольку театр боевых действий находился на значительном расстоянии от Константинополя, бледные официальные новости мало отражали реальные события, а потому, как обычно, довлели и получали широкое распространение всевозможные слухи. Старый полководец, видевший жизнь в различных ее проявлениях, легко подверг сомнению естественность смерти императора Романа II, но подозревал не императрицу Феофано, а других придворных, в
