историками, до сих пор не подвергались проверке. Прежде всего вызывает возражение сама дата образования Касимовского ханства, отнесенная В. В. Вельяминовым-Зерновым к 1452–56 гг. Из договорной грамоты великого князя Василия Васильевича с Суздальским князем Иваном Васильевичем 1445 г. видно, что к этому времени город Городец уже принадлежал Касиму, по крайней мере, «выходы» из этого города шли в пользу царевича. «А з Городца и с твое вотчины, чем тя есьмь пожаловал, имати ми у тебя во царев выход по описи, по людем» [953]. Указанный «царев выход», впервые упоминаемый в грамоте 1445 г., шел, бесспорно, в пользу царевича Касыма, что подтверждается и другой грамотой, подписанной в 1483 году Иваном III и рязанским великим князем Иваном Васильевичем. В этой грамоте говорится о дани, «что шла царевичу Касыму и сыну его Даньяру царевичу с ваши (Рязанской) земли при твоем деде при великом князе Иване Федоровиче» [954].
Грамота 1483 г. представляет интерес и в другом отношении. «Царев выход» с «Мещерских мест» давался не только касимовским царям, но и другим татарским князьям и «дорогам» (даругам) по договору великого князя Василия Васильевича «со царевичем и с касимовым князем с Кобяком, с Айдаровым сыном, да Исаковым, с Ахметовым сыном». Упоминаемый грамотой Кобяк был сыном того татарского князя Айдара, который приехал в числе прочих татарских послов одновременно с великим князем для решения, очевидно, вопросов, связанных с образованием Касимовского ханства. Если допустить, что Касимовское ханство было образовано по инициативе Василия Васильевича для борьбы с Казанью, тогда чем объяснить факт уплаты «дани» и «выхода» в пользу касимовских царей и князей, а равно и в пользу властителей Крымского и Казанского ханств?
В договоре 1445 года в некоторой мере затрагивался вопрос об уплате постоянного «выхода» в пользу казанских ханов, взамен «ордынского выхода», ранее отдававшегося ханам Золотой Орды. По распадении Золотой Орды, естественно, возникал вопрос, какому хану давать «выход», когда на него стали претендовать Кичи-Мухаммед и Сеид-Ахмет. При таком положении претензии казанских ханов на известную долю «ордынского выхода» были вполне естественны. Пленение великого князя Улук-Мухаммедом создавало повод для получения известной доли общего «выхода» и в пользу казанских ханов. В источниках нет прямых указаний по этому вопросу, но достоверно известно, что казанские ханы, наряду с ханами Большой Орды, Крыма, Астрахани и Касимова, получали часть прежнего «ордынского выхода» в свою пользу. В договорной грамоте Ивана III с князем Юрием Ивановичем от 16 июня 1504 г. говорится: «А выходами, господине, ординские, и в Крым, и в Астрахань, и в Казань, и в царевичев городок, и все татарские проторы давати ми тобе и твоему сыну великому князю со всей моей вотчины, и по тому, как отец нам, князь велики, (Василий Васильевич — М. С.) в своей духовной грамоте написал. А коли, господине, выходы в ординские и татарские проторы не даш, и тобе и у мене не взяти» [955]. Указанные в грамоте «выходы» в пользу казанских ханов могли быть установлены только при великом князе Василье Васильевиче согласно его крестному целованию 1445 года. Таким образом, Касимовское ханство обязано своим возникновением не инициативе великого князя Московского для борьбы с Казанским ханством, а именно инициативе казанских ханов, использовавших благоприятно сложившуюся для них конъюнктуру.
От агрессивной политики казанских ханов не в меньшей мере страдали и народы Поволжья: мордва, чуваши, мари, удмурты, башкиры, насильственно присоединенные к Казанскому ханству. Время завоевания этих народов казанскими татарами не зафиксировано источниками. Народы Поволжья, завоеванные еще Батыем и состоявшие в подчинении Золотой Орды, после распада последней, очевидно, освободились из-под власти татар. С образованием Казанского ханства они вновь были подчинены казанскими ханами. Так обстояло дело, например, с мордвой, история которой сравнительно полно отражена в документах. Согласно Никоновской летописи, часть мордвы, которая находилась близ Рязанского княжества, к 1444 г. уже освободилась из-под власти татар и вошла в состав Русского государства. Во время нападения царевича Мустафы «со множеством татар» на Рязань великий князь Василий Васильевич послал против Мустафы свои войска «да мордву на ртах», и «придоша на них (татар — М. С.) мордва на ртах с сулицами и с рогатинами и с саблями». Московское войско, вместе с мордвой, «много татар избиша» и самого царевича Мустафу убиша и князей с ним многих татарских избиша. А князя Ахмут-мурзу яли да князя Азбердея, Мишерванова сына, яли и иных многих татар поимали» [956]. Мордовское население, выступавшее вместе с войсками великого князя, либо находилось под властью Москвы, либо добилось самостоятельности, освободившись из-под власти татар. Осенью следующего (1445) года казанские татары, прежде чем предпринять поход на Рязань, «воеваша… мордву». Только покорив мордву, татары «приходили» на Рязань и Муром [957]. В итоге походов Улук-Мухаммеда 1439–1445 гг. границы Казанского ханства продвинулись на западе до бассейна реки Мокши и подошли к русским владениям в районе города Мурома. Князь А. М. Курбский, сообщая о Муроме, говорит о нем как о пограничном пункте, «иже лежит от поля уже крайнее к Казанским пределам» [958].
В источниках не сохранилось данных о времени покорения удмуртов и башкир. При преемниках Улук-Мухаммеда — Махмутеке (1445–1461 гг.) и Халиле (1461–1467 гг.) казанские татары предприняли ряд походов на восток и на северо-восток, закончившихся покорением Вятки и других земель на северо — востоке. Тогда-то, по-видимому, и были покорены удмурты, остяки, вогулы и башкиры. В русских летописях под 1469 годом сообщается о сборе ханом Ибрагимом войска «с всею землею своею с камской и сыплинскою (?) и с костояцкою и с бело — волжскою и с вотяцкою и с башкирскою» [959]. Следовательно, удмурты (вотяки), башкиры и остяки до этого времени были включены в состав Казанского ханства. С завоеванием башкир, удмуртов и остяков границы Казанского ханства на востоке подошли к Уральским горам и к Сибирскому ханству и Ногайской Орде в районе реки Белой, Кенили и Кенилльчика, а на юге — в районе Саратова, к Большой Орде Ахмата.
С образованием Казанского ханства в 1435 г. и отпадения его от Джучиева улуса хан Кичи-Мухаммед, овладевший Дешт — и-Кипчаком, лишился одной из богатейших областей государства. С образованием Казанского ханства от Золотой Орды отпали не только камские булгары, крупный центр ремесленной торговли и важный район Джучиева улуса, но и края громадной, территории, в соседстве с Рязанским княжеством, имевшие большое хозяйственное значение. Владения Кичи-Мухаммеда после отпадания восточных улусов, Сибири и Казанского края со значительным населением, по сравнению с другими, только что образовавшимися татарскими государствами были еще громадные, но уже не существовало Золотой Орды в прямом смысле этого слова. Современники не случайно назвали
