правами», включая требование того, чтобы «мужчины не ощущали себя вправе бить, насиловать, калечить и убивать их» [103]. Какой монстр стал бы спорить с этим? И кто эти члены патриархата, которые ощущают себя вправе бить, насиловать, калечить и убивать женщин?
По словам Френч, как ни крути, проблема в мужчинах. Каждый раз, когда женщины продвигаются вперед, мужчины «аккумулируют все свои силы, чтобы одолеть эту угрозу». Мужское насилие по отношению к женщинам – это не случайность и не следствие какого-то другого фактора (не говоря уже о многих возможных факторах). На самом деле это связано с тем, что «все мужское насилие по отношению к женщинам является частью целенаправленной кампании», включающей «избиения, лишение свободы, уродование, пытки, мор голодом, изнасилование и убийство» [104].
Достаточно того ужасного факта, что мужчин к таким действиям подталкивает действующая кампания по одолению женщин, но еще хуже то, что, если верить Френч, мужчины организуются другими способами для того, добиться невыгодного положения для женщин во всех сферах жизни. Очевидно, мужчины добиваются этого с помощью методичной войны против женщин в любом аспекте жизни, какой можно себе представить, включая сферу образования, карьеры, здравоохранения, законодательства, секса, науки, а также «войну против женщин-матерей».
Финальное оскорбление, по словам Френч, заключается в том, что женщинам приходится переживать не только из-за войны, которая ведется против них, но еще и из-за войны, точка. Буквальная, реальная, неметафорическая война также является проблемой и также является по своему характеру направленной против женщин [105]. Начиная с военного языка и заканчивая военными действиями, война – это мужское действие, созданное, чтобы противостоять женщинам. В то же время женщины – это становится очевидно ближе к концу книги Френч – являются олицетворением мира. В то время как мужчины развязывают войны, женщины организовывают ряд движений – таких, как «Женский поход на Пентагон» в 1980 году, в рамках которого женщины окружили Пентагон, декларируя, что «милитаризм – это сексизм», или мирного женского лагеря «Гринэм Коммон» в Великобритании. Это – хорошие новости, пишет Френч в воодушевляющей концовке своей книги: «Женщины ведут ответный бой на каждом из фронтов» [106].
Многие утверждения, сделанные Френч в ее книге, тенденциозны и неверны с точки зрения истории. Как только она очертила рамки своей парадигмы, она смогла втиснуть в нее почти все, что угодно. Но больше всего поражает эта удивительная дихотомия, на которой она настаивает на протяжении всей книги. Все хорошее – женское. Все плохое – мужское.
Френч, Фалуди и другие были чрезвычайно успешны во внедрении этой идеи. Они также утвердили модель мышления, в которой успех феминистских тезисов начал зависеть от искажения и преувеличения заявлений. Постепенно самые экстремальные утверждения стали нормой. Это проникло во все аспекты деятельности феминисток новой волны. К примеру, в своей чрезвычайно успешной книге «Миф о красоте», написанной в 1990 году, Наоми Вульф утверждала, что, несмотря на то, что польза от феминистских достижений и феминистского анализа и впрямь означают, что женщины сейчас находятся в как никогда хорошем положении, во всех остальных смыслах они буквально умирают. Стало известным ее заявление в «Мифе о красоте», в рамках которого она пыталась утверждать, что в одной только Америке около 150 000 женщин в год умирали от связанных с анорексией расстройств пищевого поведения. Как впоследствии показали несколько ученых, включая Кристину Хофф Саммерс, Вульф преувеличила реальные цифры в несколько сотен раз [107]. Преувеличение и драматизация стали обыкновенной валютой, которой платили феминистки.
Еще одной вещью, укоренившаяся на данном этапе развития феминизма, стала форма мизандрии – мужененавистничества. Это было присуще различным людям из более ранних волн феминизма, но это никогда не было столь повсеместно и триумфально. В какой-то момент в 2010-х годах стали считать, что феминизм третьей волны перерос в феминизм четвертой волны из-за появления социальных медиа. По большому счету, феминизм четвертой волны – это феминизм третьей волны с электронными приложениями. Эти волны непреднамеренно показали, какое разрушительное воздействие социальные медиа могут оказать на только на общественную дискуссию, но и на движение в целом.
Подумайте о том случае, когда в феврале 2018 года самопровозглашенные «феминистки» в очередной раз распространяли в Twitter свои любимые слоганы. «Мужчины – мусор» – новейшее словосочетание из придуманных ими, которое должно убедить людей перейти на их сторону. Феминистки четвертой волны пытались добиться попадания словосочетания «Все мужчины – мусор» или просто «Мужчины – мусор» в тренды социальных сетей. Одной из тех, кто этим занимался, была британская писательница-феминистка четвертой волны Лори Пенни, автор разнообразных книг на основе статей из блога, включая книгу с очаровательным названием «Доктрина суки» (опубликована в 2017 году). В феврале 2017 года Пенни писала в Twitter: «„Мужчины – мусор“ – это фраза, которую я обожаю, потому что она говорит о растрате» [108]. Далее она продолжает писать о том, что красота этой фразы связана с тем фактом, что «токсичная маскулинность растрачивает столько человеческого потенциала… я надеюсь, что мы находимся на грани большой программы по переработке мусора». Эти слова сопровождались хэштегом «МеТоо» и эмодзи с изображением поднятых вверх рук.
Как это часто бывает, нашелся кто-то, кто предположил, что, возможно, у Пенни были какие-то проблемы во взаимоотношениях с отцом, которые заставили ее использовать подобные выражения. В этот момент, как это часто бывает, Пенни развернулась на 180 градусов. «Вообще-то, мой отец был потрясающим и был большим источником вдохновения. Он умер несколько лет назад. Мы все по нему скучаем». Оппонент продолжал гнуть свое: «Он был токсичным?» Тогда Пенни отчитала его за «грубость». Она продолжила свой выговор: «Некрасиво шутить над чьим-то умершим отцом». Что означало, что ее первоначальная фраза превратилась в следующую: «Все мужчины – мусор, не считая моего умершего отца, которого вам упоминать нельзя». В течение часа ее поза жертвы стала еще более ярко выраженной. Пенни вновь зашла в Twitter, чтобы написать: «В данный момент я получаю целый шквал оскорблений, угроз, антисемитских высказываний, фантазий на тему моей смерти и ужасных слов о моей семье. Это очень быстро стало пугающим. Все это происходит потому, что я сказала: „Мне нравится фраза „Мужчины – мусор“, потому что она несет в себе возможность изменений“. Вообще это было не то, что она сказала. Она сказала, как она любит фразу, описывающую половину человечества как „мусор“. И после того, как она повела себя как грубиянка, она спряталась под защитой слов о том, что ее оскорбляют. Как будто за тем, чтобы списать со счетов половину человеческого рода, не могла последовать ответная реакция.
Вообще, если бы Пенни подождала немного, в беседе могла бы появиться еще одна феминистка – чтобы объяснить, что вне зависимости
