от того, хотела Пенни оправдать свое высказывание или нет, это не требуется. Слова Пенни находятся в увеличивающемся списке волшебных слов, которые означают не то, что, казалось, должны были означать.
Есть колумнистка «Huffington Post» Сальма Эль-Уордани, подпись которой описывает ее как «наполовину египтянку, наполовину ирландскую мусульманку, путешествующую по миру, поедающую пирожные и разрушающую патриархат». В качестве части этой программы по разрушению Эль-Уордани тоже любит использовать фразу «Все мужчины – мусор». Но она объяснила, «что имеют в виду женщины, когда говорят, что „мужчины – мусор“». По ее словам, «это может быть напрямую переведено как: „Маскулинность находится в процессе перестройки, которая, черт возьми, недостаточно быстро происходит“.
Эль-Уордани утверждала, что фраза «мужчины – мусор» звучит повсеместно в ее кругу «как тихий гул, резонирующий по всему миру. Гимн… призыв к оружию и боевой клич». Она заявляла, что стоит вам зайти «в любую комнату, на любое мероприятие, званый обед, творческую встречу – и вы услышите эту фразу как минимум из одного угла комнаты, и вас естественным образом потянет к той группе женщин, в которой это прозвучало, потому что мгновенно поймете, что нашли единомышленниц. Это, по сути, пароль для входа в клуб тех, кто зол на мужчин». Получается, что эти слова – следствие сконцентрированной «злобы, фрустрации, обиды и боли». И по мнению Эль-Уордани, эти обида и боль происходят из того факта, что, в то время как женщин постоянно спрашивают о том, какой девушкой или женщиной они хотят стать, мужчин, похоже, никогда не спрашивают – и их никогда не нужно спрашивать – какими бы мужчинами они хотели быть. В то время как к женщинами постоянно предъявляют требования, «маскулинность передается от отца к сыну, с незначительными отклонениями или вовсе без отклонений от типичной роли добытчика и защитника».
Если подвести итог, получается, что, когда женщины говорят «мужчины – мусор», они на самом деле имеют в виду вот что: «Ваши идеи о мужественности уже не соответствуют поставленной цели, и отсутствие у вас развития вредит всем нам». Это означает, что мужчины – все равно что отстающие дети в классе, и им нужно, по словам Эль-Уордани, «догонять быстрее» [109].
В то же время фразы «все мужчины – мусор» и «мужчины – мусор» находятся на более мягкой стороне риторики феминисток четвертой волны. Один из в прошлом популярных хэштегов в Twitter, используемых феминистками, звучит как «Убейте всех мужчин». К счастью, журналист и автор Эзра Кляйн из издания «Vox» смог разъяснить эту формулировку. Признавая, что ему было неприятно было ни видеть хэштег «Убейте всех мужчин», ни видеть воплощение этой фразы в реальной жизни, эти слова означали не то, что кажется. Как объяснил Кляйн, когда люди, которых он знал «и даже любил», начали использовать эту фразу в повседневных разговорах, он поначалу отшатнулся и занял оборонительную позицию. Но, по его словам, он понял, что «это было не то, что они имели в виду» (курсив его). Он понял, что они не только не хотели убивать его или убивать каких-либо мужчин. Вообще-то, все было гораздо лучше. «Они не ненавидели меня, они не ненавидели мужчин». Его открытие состояло в том, что фраза «Убейте всех мужчин» была всего лишь «другим способом сказать: «было бы здорово, если бы для женщин мир не был таким ужасным»». Чертовски хороший способ сказать это; но Кляйн продолжал: «Это выражение фрустрации от всепроникающего сексизма» [110].
Использование фразы «Убейте всех мужчин» было бы чересчур дерзким способом призвать женщин присоединиться к движению суфражисток в те времена, когда у них не было права голоса. Для феминисток первой волны использование фразы «Убейте всех мужчин» в рамках борьбы за равенство была бы сумасшествием. Но спустя сто лет это, похоже, стало нормальным и приемлемым для женщин, наделенных с рождения правами, за которые боролись их предшественницы – реагировать столь грубым образом по сравнению с тем, как реагировали женщины, когда ставки были значительно выше.
Также эта кампания не ограничивается использованием хэштегов в Twitter. В течение последнего десятилетия мы могли наблюдать проникновение ряда словосочетаний в повседневные разговоры – таких, например, как «мужская привилегия». Как и большинство слоганов, это словосочетание легко произнести, но трудно дать ему определение. К примеру, можно сказать, что преобладание мужчин на позициях генеральных директоров – это пример «мужской привилегии». Но никто не знает, что может означать преобладание случаев суицида среди мужчин (согласно данным благотворительной организации «Самаритяне», в Британии мужчины втрое чаще совершают суицид, чем женщины), преобладание среди мужчин случаев смерти на опасном месте работы, бездомности и многого другого. Является ли это признаком явления, противоположного мужской привилегии? Уравновешивают ли они друг друга? Если нет, то какие для этого понадобятся системы, метрики и какое количество времени? Похоже, никто не знает.
Другие формы нового мужененавистничества представляются более безобидными. Например, существует термин «мэнсплейнинг» – он нужен для того, чтобы порицать каждый случай того, когда похоже, что мужчина заговорил с женщиной в покровительственной или высокомерной манере. Безусловно, каждый может вспомнить примеры того, как мужчины говорили именно таким тоном. Но многие люди могут также вспомнить моменты, когда женщины говорили с мужчинами точно так же. Или когда мужчина в покровительственном тоне обращался к другому мужчине. Тогда почему одной из таких ситуаций нужен свой особый термин? Почему не существует – и не используется – термин вроде «вумансплейнинг»? Или представление о том, может ли мужчина «мэнсплейнить» другому мужчине? Каковы обстоятельства, при которых можно считать, что мужчина свысока говорит с женщиной, потому что она женщина, а не потому, что она свысока говорит с ним? В настоящий момент нет никакого способа разобраться в этом – только женщина может кинуть этот снаряд в любое время.
Также существует концепция «патриархата» – идея того, что люди (главным образом в западных капиталистических странах) живут в обществе, устроенном в угоду мужчинам с целью подавить женщин и их умения. Эта концепция внедрилась столь глубоко, что всякий раз, когда о ней упоминают, она принимается как должное, словно идея о том, что современные западные общества построены вокруг – и существуют только ради удобства – мужчин, даже не нуждается в обсуждении. В статье 2018 года в женском журнале «Grazia», посвященной празднованию столетия с того момента, как женщины старше 30 лет в Британии получили право голоса, написано: «Мы живем в патриархальном обществе – вот и все, что мы знаем». Подтверждением этому факту служили «объективация женщин» и «нереалистичные стандарты красоты» – как будто мужчины никогда не подвергались объективации, а их внешность не подчинялась стандартам (заявление, с которым способны поспорить
