денег сомнительного происхождения, размещённых в своих скрытных банках, ни за счёт доверчивых туристов, которые покупают аляповатые сувениры, вроде коровьих колокольцев и часов с кукушкой. По состоянию на 2002 год она с большим отрывом лидировала в мире по выпуску промышленной продукции на душу населения: на 24 %, опережая Японию, имеющую второй результат; в 2,2 раза опережая США; в 34 раза опережая Китай, сегодняшнюю «мировую мастерскую» и в 156 раз опережая Индию [313]. Аналогичным образом, Сингапур, [
который все считают] городомгосударством, обладающим преуспевающим финансовым центром и торговым портом, [
на самом деле] является высоко индустриализированной страной, которая даёт промышленной продукции на душу населения на 35 % больше, чем «локомотив промышленности» Корея и на 18 % больше, чем США [314].
Несмотря на то, что рекомендуют [развивающимся странам] экономисты-сторонники свободной торговли (сосредоточиться на сельском хозяйстве) или рекламируют пророки постиндустриальной экономики (развивать сферу услуг), промышленной производство является наиважнейшим, хотя и не единственным, путём к процветанию. И тому есть прочное теоретическое обоснование, а также обилие исторического материала, который подтверждает эту мысль. Глядя на впечатляющие нынешние примеры успеха, основанного на промышленном производстве, вроде Швейцарии или Сингапура, нам не следует ошибочно считать, что эти примеры доказывают прямо противоположное. Может быть, что швейцарцы и сингапурцы [специально] подыгрывают нам [в нашем заблуждении], потому что они не хотят, чтобы все узнали подлинный секрет их успеха!
Не пытайтесь повторить это в домашних условиях!
Пока что, я продемонстрировал, что развивающимся странам важно бросить вызов рынку и целенаправленно развивать экономическую деятельность, направленную на повышение их производительности в долгосрочной перспективе – в основном, хотя и не исключительно, производственные отрасли. Я утверждал, что для этого необходимы [меры по] созданию и преумножению производственных возможностей, для чего, в свою очередь, потребуется жертвовать, возможно в течении нескольких десятилетий, определёнными краткосрочными выгодами [и преимуществами], ради повышения в долгосрочной перспективе производительности (а значит и уровня жизни).
Но неолибералы могут возразить следующим вопросом: а как же быть с невысокими возможностями правительств развивающихся стран, которым полагается проводить в жизнь все эти мероприятия? Ведь, если этим странам предстоит бросить вызов логике рынка, комуто придётся решать, какие отрасли развивать, и в развитие каких производственных возможностей инвестировать. А в развивающихся странах грамотные и толковые правительственные чиновники – большая редкость. Ежели те, кто будут принимать эти важнейшие решения, будут некомпетентны, то их вмешательство может только ухудшить положение.
Именно этим аргументом воспользовался Всемирный банк в своём знаменитом докладе «Восточно-Азиатское чудо» («East Asian Miracle»), который увидел свет в 1993 году. Советуя развивающимся странам не подражать корейской и японской политике активного участия государства в торговых и промышленных делах, он утверждал, что такая политика не сможет работать в тех странах, которые не имеют «компетентности, автономности и относительного отсутствия продажности гражданских властей Японии и Кореи» [315] – то есть практически во всех развивающихся странах. Алан Уинтерс (Alan Winters), профессор экономики Университета Сассекса и директор «Группы изучения развития» («Development Research Group») Всемирного банка выразился более прямо. Он заявил, что «применение экономи[ческой науки] второго сорта [экономики, которая принимает во внимание несовершенство рынков, а следовательно потенциально благотворное государственное участие – прим. автора] требует первосортных экономистов, а не обычный [имеющийся в наличии] комплект экономистов третьего и четвёртого сорта [сброд]» [316]. Посыл ясен: «Не пытайтесь повторить это в домашних условиях!», как пишут в телевизионных титрах, когда показывают какие-нибудь опасные штуки.
Не может быть никаких сомнений, что во многих развивающихся странах государственные чиновники не обладают высокой квалификацией. Но в равной степени неправда, что такие страны, как Япония, Корея и Тайвань, преуспели в своей политике активного государственного участия из-за того, что их госаппараты были укомплектованы исключительно высокообразованными чиновниками. Ничего подобного не было, по крайней мере поначалу.
До конца 1960-х годов Корея отправляла своих чиновников для повышения квалификации в (подумать только!) Пакистан и Филиппины. В то время Пакистан являлся самым прилежным и способным учеником Всемирного банка, а Филиппины были самой богатой страной Азии после Японии. Много лет спустя, уже будучи студентом, мне довелось сравнить ранние документы экономического планирования Кореи и Индии. Ранние индийские планы являлись для своего времени чем-то сверхсовременным. Они опирались на сложную экономическую модель, разработанную всемирно известным статистиком Прасантой Чандра Махаланобисом (Prasanta Chandra Mahalanobis). К моему стыду, корейские документы явно были написаны, согласно проф. Уинтерсу, «обычным комплектом экономистов третьего и четвёртого сорта». Но корейская экономика развилась куда лучше, чем индийская. Возможно, чтобы проводить хорошую экономическую политику [всё-таки], не нужны «первоклассные экономисты».
По правде говоря, «первоклассных экономистов» по проф. Уинтерсу в странах Восточной Азии [как раз-то] и не было. Японские руководители экономики может быть и были «первоклассными», да только совсем не экономистами – в основном, они были юристами по образованию. До 1980-х годов, те немногие экономические знания, которыми они обладали, были в основном «неверного» рода – экономика по Карлу Марксу и Фридриху Листу, а не по Адаму Смиту и Милтону Фридману. На Тайване главными фигурами в государственном управлении экономикой были инженеры и учёные, а не экономисты, а в Китае такое положение сохраняется и сегодня [317]. До 1970-х годов в Корее тоже была высока доля юристов в рядах экономической бюрократии [318]. В 1970-е годы творцом «Программы индустриализации тяжёлой и химической промышленности» («HCI») президента Пака ЧонХи [Республики Корея] был О Вон Чул (Oh Won-Chul), инженер по образованию.
Можно с полным основанием утверждать, что для того чтобы проводить хорошую экономическую политику нужны умные люди. Но эти «умные люди» не обязаны быть «первоклассными экономистами» проф. Уинтерса. И вообще, эти «первоклассные экономисты» могут оказаться не слишком полезны для экономического развития, если их обучали неолиберальной экономике. Кроме того, в процессе развития качество [чиновничьего] аппарата может улучшаться. Конечно, для таких улучшений требуется вложения в [повышение] возможностей управленческого аппарата. Но также управленческому аппарату нужно [иметь возможность] тренироваться с [принятием и воплощением] «трудных решений». Если аппаратчики будут держаться за (казалось бы) «простые решения», вроде свободы торговли, то у них никогда не разовьются способность браться за «трудные» задачи [и решать их]. Если вы мечтаете отточить свои трюки настолько, чтобы попасть на телеэкран, нужны домашние тренировки.
Цифры корейского среднедушевого дохода взяты из H.-C. Lee (1999), Hankook Gyongje Tongsa [Economic History of Korea] (Bup-Moon Sa, Seoul) [in Korean], Appendix Table 1. The Ghanaian figure is from C. Kindleberger (1965), Economic Development (McGraw-Hill, New York), Table 1–1.
«Samsung» по-корейски означает «Три звезды», так же как моя вымышленная мозамбикская фирма «Tres Estrelas». Последнее предложение моей воображаемой статьи в Economist за 2061 год основано на реальной статье в Economist о «Samsung», «As good as it gets?» (от 13 января 2005 года), в последнем абзаце которой говорится: «Может ли сравнительно неизвестный производитель электроники гденибудь в Китае решить, что если «Samsung» смог выдвинуться из глубокой тени на вершину дерева, то может быть он тоже сможет?» Семнадцать лет, в течение которых подразделение топливных ячеек моей вымышленной мозамбикской фирмы теряло деньги, это тот же самый инвестиционный период, в течение которого подразделение электроники «Nokia», основанное в 1960 году, терпело убытки.
http://www.samsung.com/AboutSAMSUNG/SAMSUNGGroup/Time-lineHistory/timeline01.htm
Рассчитано по данным: A. Maddison (2003), The World Economy: Historical Statistics (OECD, Paris), Table 1c (UK), Table 2c (USA), and Table 5c (Korea).
Корейский среднедушевой ВВП в 1972 г. составлял 319 долл. (в текущих долларах). В 1979 он составил 1647 долл.
Экспорт составлял 1,6 миллиарда долл. в 1972 г. и 15,1 миллиардов долл. в 1979 г. Статданные приведены по: Lee (1999), Appendix Table 1 (income) and Appendix
