что наставник придет в замешательство от его вопросов, которые логически вытекали из первой посылки. Мастер же, как и все мастера Дзэн, знал бесполезность любой попытки разубедить монаха словом. Ведь словопрения ведут от сложности к сложности, и так без конца. Очевидно, оставался один действенный способ заставить такого, как этот упрямый монах, осознать ложность его концептуальных построений – просто ударить и дать на личном опыте почувствовать смысл утверждения «Одно во Всем, и Все в Одном». Его следовало пробудить от зачарованного сна логических рассуждений – отсюда и радикальная мера, примененная мастером Тосу.
Сэттё (Сюэ Toy) приводит комментарий к этому мондо в поэтических строках:
Сколь прискорбно, что многие внемлют соблазну
беззаботно играть с волнами прилива,
Ибо их ожидает неизбежная гибель —
всех поглотит безжалостная пучина.
О, когда бы от сна пробудились люди,
от бездумного тяжкого помраченья,
И узрели, что реки текут к истокам,
вспять стремятся, вздымаясь и разливаясь!..
Здесь нужен поворот, пробуждение, сдвиг сознания, благодаря которому человек придет к пониманию истины Дзэн, а истина эта – не за пределами сознания и не в самом сознании, а в реальной жизни. Тосу провозглашает истину так:
Монах: «Что есть Будда?»
Тосу: «Будда».
Монах: «Что есть Дао?»
Тосу: «Дао».
Монах: «Что есть Дзэн?»
Тосу: «Дзэн» [3].
Мастер отвечает как попугай, он превращается в эхо. В действительности же нет иного пути просветить монаха, кроме утверждения: «Что есть, то и есть». Это конечный результат опыта.
Возьмем еще один пример, разъясняющий суть вопроса. Однажды монах пришел к Дзёсю (Чжао Чжоу), прославленному танскому мастеру Чань (Дзэн), с вопросом: «Сказано в Каноне, что Совершенный Путь не знает трудностей и лишь не признает различения. Что же означает неразличение?»
Дзёсю изрек: «Под небесами и на небесах я один Благопочитаемый».
«Здесь все же есть разграничение», – возразил монах.
«О ничтожество! Где ты видишь разграничение!» – осадил его мастер.
Монах больше не проронил ни слова.
Под различением или разграничением дзэнские мастера подразумевали стремление не принимать факты как они есть, но, размышляя и анализируя, выводить из них концепцию, чтобы затем, нагромождая все новые и новые постулаты, окончательно предаться пороку рационального суемудрия. Категорическое заявление Дзёсю не допускает никаких экивоков, обсуждений и споров. Мы должны принять все, как есть, и тем удовольствоваться. Если мы почему-либо принять все таким образом не можем, следует оставить Дзёсю в покое и найти другой источник прозрения. Монах не сумел понять Дзёсю сразу и потому заметил: «Здесь все же есть разграничение». В действительности же разграничение было допущено самим монахом, а отнюдь не Дзёсю – отчего и «Благопочитаемый» превратился в «ничтожество».
Как уже было сказано выше, в девизе «Одно во Всем, и Все в Одном» понятия «Одно» и «Все» не могут рассматриваться отдельно, а затем попросту соединяться при помощи предлога. Никакое различение здесь недопустимо – нужно принимать все в целом и на том стоять. Больше ничего не требуется. Мастер отвечает на вопрос ударом или бранью не потому, что он настолько возмущен или настолько несдержан, а чтобы вызволить учеников из пропасти, в которую они попали. Никаких аргументов, никакого словесного убеждения здесь не достаточно. Только мастер знает, как вывести учеников из логического тупика, открыть перед ними новые пути, следуя которыми, они придут в Изначальную Обитель.
То, что можно назвать интуитивным или эмпирическим пониманием факта «Все в Одном, и Одно во Всем», является по сути фундаментальной истиной буддизма, которую проповедуют самые различные школы. Так, в трактовке буддийской секты Праджня, шуньята есть татхата и татхата есть шуньята.
Шуньята (Пустота) являет мир Абсолюта, а татхата (Самобытность) являет мир частностей. Одно из популярнейших дзэнских изречений гласит: «Ивы зелены, цветы алы». Здесь мы находим утверждение мира частностей, отдельных феноменов, где бамбук всегда прям, а ветви сосен изогнуты. Приобретенные опытом факты принимаются, как они есть – Дзэн не нигилистичен в своем подходе. И в то же время все это Пустота – не в относительном, а в самом прямом и абсолютном смысле.
Пустота в абсолютном смысле не есть понятие, которое можно вывести путем умозаключений, но подтвержденный опытом факт – такой же, как прямизна бамбука или алый цвет лепестков. Это утверждение, идущее от интуитивного постижения, личностного восприятия. Когда, вместо того чтобы устремляться наружу, к рациональному умствованию, дух и разум обращаются внутрь, они постигают, что все на свете происходит из Пустоты и в Пустоту возвращается, что приход и уход составляют единое движение, хотя мы и должны описывать их как два действия. Такая динамическая идентификация лежит в основе нашего опыта, и на ней базируется вся наша жизнедеятельность. Дзэн учит нас постигать эту истину. Рассматривая проблему под таким углом, мастер, будучи спрошен: «Что есть Дзэн?», отвечает иногда: «Дзэн», а иногда: «Не-Дзэн».
Теперь мы понимаем, что принципы рисунка тушью суми-э следуют из дзэнского опыта и что такие качества, как Прямота, Простота, Динамизм, Одухотворенность, Полнота, органически соотносятся с Дзэн. В суми-э нет пантеизма – нет его и в Дзэн.
Глава третья
Дзэн и самураи
Можно усмотреть некоторую странность в том, что Дзэн тесно сроднился с духовной жизнью воинского сословия Японии. Какие бы формы ни принимал буддизм в тех странах, где он процветает и поныне, он всегда оставался религией сострадания, и за всю свою многовековую, насыщенную событиями историю он никогда не имел отношения к войне и военному делу. Чем же объясняется та роль, которую был призван сыграть Дзэн-буддизм в укреплении воинственного духа самураев?
Со времени своего появления на Японских островах учение Дзэн было теснейшим образом связано с жизненным укладом самураев. Хотя Дзэн и не побуждал непосредственно к занятиям столь кровавым ремеслом, но, коль скоро воин уже вступил на избранный путь, именно в доктрине Дзэн он мог найти поддержку и опору. Поддержка эта осуществлялась двояко – поскольку Дзэн является религией, которая учит не оглядываться назад, следуя намеченным путем; в плане философском – Дзэн не проводит различия между жизнью и смертью. Решимость не оглядываться назад и не отступать в конечном счете вытекает из философского убеждения, но, будучи религией воли, Дзэн апеллирует к духу самурая скорее моральными своими принципами, нежели философскими построениями.
С точки зрения философии Дзэн отстаивает приоритет интуиции перед интеллектом, так как интуиция – самый прямой путь к постижению Истины. Заложенные в учении Дзэн моральные и философские принципы
