Несмотря на это, влияние китайских религий не ограничивается Китаем, Тайванем и китайскими общинами за рубежом – ведь такие традиции, как гимнастика тайцзицюань, чаньская (цзэнская) медитация и китайская медицина, прочно утвердились в Канаде, Соединенных Штатах и Европе. Древним гадательным текстом «Ицзин» в Америке увлекаются, пожалуй, больше людей, чем в самом Китае; для нас это ново, интересно, для них же старо. Взгляд на мир как на всеобщую взаимосвязь, присущий китайской философии и религии, известен на Западе с XVI века, здесь часто выходят новые книги об этом.
Один из уроков традиционной китайской религии и философии для нас состоит в том, что мы являемся частью взамосвязанного мира и должны взять на себя ответственность за него.
Китай является родиной одной из самых старых и самых сложных цивилизаций мира, и возможно, единственной, где физический тип населения не менялся в течение 5 тысячелетий.
Древнему Китаю принадлежат 4 великих изобретения: бумага, книгопечатание, компас и порох.
Китай имеет крайне богатую и разнообразную культуру. Китайская традиционная культура формировалась тысячелетиями практически в изоляции.
Основы китайской культуры
Китайский этнос создал особый тип культуры, отличающий его от культур других народов.
Добропорядочный китаец всегда считал своим высшим долгом подражать эталону высшей добродетели. Он не задумывался над таинствами жизни и смерти.
Величайшими и общепризнанными пророками всегда считались те, кто учил жить достойно, в соответствии с принятой нормой, жить ради жизни, а не ради блаженства на том свете или спасения от страданий. Облик традиционной китайской культуры формировали общепринятые нормы этики и морали, а не религия в традиционном понимании.
Духовенство занимало незначительную роль в структуре общества Китая.
Чаще всего ученые выполняли важнейшие функции жрецов в честь Неба – высшей всеобщности, абстрактной и холодной, безразличной к человеку. Именно они были уважаемым и привилегированным сословием в Китае. Однако они были не столько жрецами, сколько чиновниками.
Эти особенности религиозной структуры Китая были заложены в глубокой древности, начиная со II века до н. э. Как и у других народов, у китайцев было множество богов и духов, которым они приносили жертвы, в том числе и кровавые.
Но с течением времени на первый план среди этих богов и духов стал выходить Шанди, верховное божество и легендарный родоначальник, их предок-тотем.
В Китае Шанди воспринимался прежде всего как первопредок, заботящийся о благосостоянии своего народа. Это проявилось в том, что именно к нему шли просьбы и мольбы народа, связанные и с проблемой урожая, и с военными успехами, и с благополучным разрешением от бремени супруги.
В культе Шанди китайский этнос находил дополнительные силы и веру в свое предназначение выстоять в борьбе с враждебными племенами-варварами.
В дальнейшем культ Неба и Чжоу вытеснил Шанди. На Небо перешло представление о прямой генетической связи божественных сил с правителем.
Чжоуский ван (правитель) стал считаться сыном Неба, а китайская империя – Поднебесной. Начиная с эпохи Чжоу, Небо стало главным всекитайским божеством, причем культу этого божества был придан не столько священно-божественный, сколько морально-этический акцент.
Считалось, что великое Небо карает недостойных и вознаграждает добродетельных.
Под добродетелью понималось соответствие правителя, олицетворяющего народ, внутренней божественно-космической силе Неба. Только имея добродетель, правитель имел право управлять. Теряя ее, он утрачивал это право. Для китайских правителей отождествление с Небом означало принятие на себя ответственности за весь мир, в который они включали собственно Китай и окружающие территории. Человеческое и божественное по-прежнему находились в неразрывном единстве, разве что поменялись местами: боги словно спустились на землю, а человек, осознавший свою мировую ответственность, свою нравственную природу, вознесся над миром духов.
Со временем Небо, в представлениях китайцев, превращалось во всеобщий порядок одновременно и космический, и нравственный. Смысл жизни для древних китайцев заключался в поддержании правильных отношений человека с космосом, в умении всегда соответствовать движению мира.
Итак, в китайской традиции религия обернулась этикой, человек в ней как бы заслонил богов.
Народ был объявлен глашатаем воли Неба, и заботе о нем отдавалось даже большее предпочтение, чем заботе о духах.
Ощущения народа воспринималось древними китайцами самым точным проявлением верховной справедливости небес.
Космически признанный коллективизм начисто исключает из культуры индивидуализм и личностное начало.
Применяя учение Конфуция о справедливости, о человеколюбии, которое должно быть основой поведения в обществе, китаец, если встал на ноги, обязан помочь другому встать на ноги. «Если ты сам хочешь, чтобы твои дела шли хорошо, то сделай, чтобы и у другого они шли хорошо». Это стало основой конфуцианского капитализма и менеджмента. Самое главное: ты получил прибыль, ты богатеешь – обязательно поделись с государством! Если ты не выделишь долю государству, ты не бизнесмен.
Конфуцианство – это не философия. Это морально-этическое, политическое учение. Конфуций жил в драматичное время, когда Китай сотрясали междоусобные войны семи крупнейших государств, располагавшихся на его территории. Каждое стремилось получить титул «ба» – «гегемон». Однако это время, VI–V века до н. э., можно назвать золотым веком юридической мысли в Китае, временем становления политической культуры. Потому что одновременно существовали разные царства, и была возможность попробовать строить государство и управлять обществом на основе самых разных принципов, благодаря чему и был получен бесценный опыт. Одновременно с борьбой с соседями шла ожесточенная борьба за полноту власти внутри отдельных государств между главами государств (ванами) и аристократией. Аристократия по традиции занимала крупные административные посты, и для победы главе государства нужно было снять их. В период этой борьбы и появился спрос на такой социальный слой, как «ши», книжники. Конфуций тоже вышел из них. В этот период книжники наработали интеллектуальный капитал, который до сих пор еще не используется во всей полноте.
Эти ученые-книжники строили оптимальную модель соотношения интересов «человек-общество-государство».
Общепринятая письменность – китайская иероглифика. Иероглифы существуют более 6000 лет и используются в самом Китае, на Тайване, в Гонконге и Сингапуре.
Самыми ранними письменными текстами на китайском языке были гадательные надписи, выцарапанные каким-либо острым орудием на черепашьем панцире или лопаточной кости барана.
В конце XIX века совершенно случайно, а затем в результате систематических раскопок были найдены гадальные кости. Предсказания, которые давались на основе чтения рисунка трещин, образующихся на кости в результате ее нагрева на огне, были типичными уже для луншаньской культуры, однако в шанский период эта практика применялась в весьма широких масштабах. Желая узнать, например, будет ли удачной охота, правитель приказывал нанести свой вопрос на панцирь и потом положить панцирь на огонь. Специальный гадатель истолковывал «ответ божества» в соответствии с характером трещин, появившихся от огня. В шанский период на кости сначала писали вопрос, а затем – содержание полученного предсказания (иногда надпись ограничивалась только предсказанием). Таким путем оказались сохраненными тысячи письменных документов, дающих интересное освещение жизни двора того периода.
Впоследствии материалом для надписей стала служить бронза на огромных ритуальных сосудах по поручению древних царей делались дарственные или иные надписи. С начала I тысячелетия до н. э. китайцы стали использовать для письма бамбуковые планки. На каждой такой дощечке помещалось примерно по сорок иероглифов (слов). Планки нанизывали на веревку и соединяли в связки. Легко представить себе, какими громоздкими и неудобными были первые китайские книги. Каждая, по нашим понятиям, даже небольшая книга занимала несколько возов.
В III веке до н. э. китайцы стали применять для письма шелк. Дороговизна этого материала привела в начале нашей эры к изобретению бумаги, в результате чего и появилась возможность широкого распространения письменного слова.
В современном Китае официальный язык – это мандаринский диалект, на котором говорят в Пекине. Китайцы называют этот язык путонгуа. На нем говорит более 70 % населения страны, но это только вершина лингвистического айсберга. В государстве существует множество диалектов, и внутри этих диалектов ещё несколько диалектов, часто непонятные друг другу. Один из семи основных диалектов – кантонизский. На этом диалекте говорят в провинциях Гуандун, в южной части Ганьсу, в Гонконге и, отчасти, в Макао.
