проблем не возникает. Содержание образования может быть уложено в определенные пакеты, представленные в форме учебно-методических комплексов: печатной продукции и компьютерных технологий.
А вот вопрос, кто должен транслировать знания, не так прост. Представители так называемого шпенглеровского направления утверждают, что перспектива за технократическим развитием, технический прогресс поможет справиться с глобальными мировыми проблемами.
Но если мы станем на другую позицию — хайдеггеровского понимания мира, на позицию глубинной, очеловеченной философии, то увидим, что уже сейчас сторонники этой точки зрения говорят: роль машины может быть велика, но она не должна подменять собой процесс общения между учителем и учеником.
В технических средствах обучения может быть заложен интеллект, но будет ли там живое чувство, которое необходимо человеку для того, чтобы он мог развиваться как субъект, ярко, глубоко, по-особому воспринимающий мир?
Лев Толстой и Януш Корчак не вычленяли себя из этого единого мира общения ученика и учителя, дети чувствовали на себе их любовь, она западала им в душу, становилась фактом доброго отношения к жизни.
Атмосфера насилия или безразличия к ребенку, его потребностям, проблемам существования рано или поздно приводит к тому, что он сам начинает переступать через дозволенное. Ум человека способен перевоплотиться в миллиарды логических операций, но компьютеры и роботы не способны вобрать в себя мир индивидуальных переживаний, эмоциональных оценок, наделить человека мудростью бытия. На вазу смотрит пятьсот глаз, значит, ваз не одна, а пятьсот. Так гласит китайская мудрость. Духовная сторона жизни, да и физическая, всегда индивидуальны. Неповторим и опыт живого общения, опыт получения знаний, уяснения их с точки зрения нравственности и целесообразности.
Настоящий учитель выводит ученика на дорогу поисков идеала. Вместе с учеником он совершает трудный путь постижения того, что есть Бытие человека, народа, общества.
За год до смерти Толстой говорил с московскими учителями, слушал внимательно, а потом спросил: «Когда ребенок оживает в общении с учителем?» И учителя ответили ему: «Когда начинается беседа о жизни».
Предмет «Чаша жизни» начинается в первом классе с раздела о «Живом космосе», включающего в себя тему «Жизнь, смерть, бессмертие».
Представители органов образования, методисты и учителя «нетолстовских школ» возмущенно спрашивали: как можно предлагать в первом классе тему «Жизнь, смерть, бессмертие»? Ребенку рано думать об этом. Ему нужны солнечный круг, чистое небо, любимая мама, он должен испытывать радость детства.
Мудрецы же говорили: чем раньше человек задумается о смерти, тем лучше будет его жизнь. Общение с детьми убеждает в том, что эта проблема их волнует.
Когда начинаешь говорить о смысле жизни с ребятами, глаза их загораются: что это? к чему? случайны ли мы на этой земле? что значит состояться в жизни как человек? Как только мы представим, что эти главные для образования вопросы дети станут обсуждать с компьютером, сразу ощущается неполнота ситуации.
Представим школу, где нет атмосферы любви, нравственного стержня, потребности в уважении к неповторимости ребенка, его индивидуальности, где личность попадает под тяжелый пресс дидактических установок. Кто из родителей хотел бы отдать ребенка в такую школу?
Чем хороша массовая школа
Сидя за компьютером, ученик сам делает выбор и тем самым являет свою волю, выбирая программы обучения. Свобода выбора — что может быть лучше? Однако развитие любого ученика — это социальный опыт целостного общения, в котором важное место занимает общение со сверстниками.
Но если придать доминирующее значение машине, которая будет транслятором знаний, то не приведет ли это к тому, что знание, полученное от нее, будет определяющим по отношению к живому знанию семьи и социальной группы, в которой живет ребенок, не окажется ли оно вырванным из контекста многомерности жизни?
Безусловно, машина дает объективный срез знаний, дает человеку право выбора, но подспудно она закладывает ощущение, что в принципе все относительно. Если можно манипулировать любыми объектами на компьютере — можно манипулировать и человеческими отношениями. Технические средства участвуют в развитии проблемного мышления, приучают к постоянному поиску новых знаний, способствуют диалогу с машиной, но, уводя от культуры общения людей, не воспитают ли они робота, который завтра так же механически, с точки зрения своей придуманной целесообразности, нажмет кнопку и уничтожит все человечество?
Чем хороша массовая школа? В одном классе есть дети разных способностей, разных устремлений, разных потребностей. И вот здесь совершается прикосновение к социальному опыту в его целостности и многозначности.
Говорят, что машина не мертвая, она реагирует на субъект, втягивая его в свое биополе, «заражает» многих, превращая их в зависимых рабов. Она запрограммированными действиями убивает живую душу.
Л. Н. Толстой с тульскими школьниками идет купаться на речку Воронку. Ясная Поляна. Фотография В. В. Черткова. Июнь 1907 г.
Л. Н. Толстой и Н. Н. Гусев с крестьянскими ребятами. Ясная Поляна. Фотография А. Л. Толстой. 1908 г.
Школа в Ясной Поляне (Яснополянская гимназия № 2), открытая в 1928 г. во время директорства Александры Львовны Толстой, дочери Л. Н. Толстого
А когда вы общаетесь с человеком, возникает масса всевозможных реакций на живое проявление вашей души, вашего состояния здесь и сейчас. Интонационный строй речи? Чем он богаче, тем больше возможность глубинного разностороннего общения. Никакая машина не заменит твою эмоцию на эмоцию того или иного человека в конкретной жизненной ситуации.
Есть предположение, что дефицит общения можно компенсировать за счет регулярных сборов, встреч… Это наивный взгляд. Человек живет в данную минуту. Искусство культуры общения — это сиюминутный процесс. Само общение имеет колоссальный спектр разных форм, которые постоянно возникают и совершенствуются. Отказ от живого общения равносилен смертному приговору.
Запах отогретой весенним солнцем земли
Глубоко убежден, что в опыте ребенка есть все, но чтобы это богатство раскрылось, мне как учителю надо создавать определенные ситуации.
Ведь сейчас мы настолько удалены от живого мира, что не можем вяз отличить от липы. Я, например, спрашиваю у детей 5–6 класса: кто из вас видел, как начинается рассвет? Редко — одна рука.
Конечно, все можно воссоздать на экране компьютера: как светлеет небо, гаснут звезды, поднимается солнышко… Но компьютер не даст мне запаха утренней свежести или отогретой после зимы земли. А ведь это не просто запах, это ощущение холода, предутреннего ветерка, это звуки, которые будут рождаться именно в этот конкретный рассветный час, в этом конкретном месте. Когда вся картина являет собой целостный опыт жизни, приходит совсем другое знание. Ощущаешь благодать жизни: возможность прикоснуться к земле руками, почувствовать ее холод или тепло, вдохнуть запах утренних трав, пробежать по росе.
Школа — это не просто способ получения знания, это способ жития, существования в
