Ознакомительная версия.
411
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 408.
См.: Бегунов Ю. К. Слово иное – новонайденное произведение русской публицистики XVI века о борьбе Ивана III с землевладением церкви// Тр. отд. древнерус. лит-ры Ин-та рус. лит-ры АН СССР. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 351–360.
Между соборами и европейскими генеральными штатами можно провести множество параллелей. Тем не менее разница все же есть. Если генеральные штаты составляли представители трех корпоративных сословий, имеющих определенные права и преимущества, то члены соборов различались по чинам, т. е. по тому положению, которое они занимали в государстве, и определенному отношению к государю.
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 154.
См.: Тихомиров М. Н. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI века// Вопросы истории. 1958. № 5. С. 9.
Как правило, постоянными участниками земских соборов были «думские люди». Кроме них, в собраниях земских соборов участвовали представители различных групп феодалов, верхов посада, иногда бывали и «уездные люди», т. е. представители вольного крестьянства.
Цит по: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 213.
См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 188.
Как пишет В. О. Ключевский, в литературе усвоено понятие Земского собора, в то время как в памятниках XVII в. они назывались «советами всея земли» (см.: Ключевский В. О. Русская история. Т. 2. С. 102).
Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 151, 155, 215.
Рассуждая о роли земских соборов, некоторые авторы формулировали и иное мнение о судьбе сословного представительства. Напр., автор «Беседы Валаамских чудотворцев» предлагал ввести подобного рода совещания в обычную государственную практику. Будучи сторонником идей нестяжателей, неизвестный автор подчеркивает, что главной заботой правительства должно быть наблюдение за строгим исполнением постов, что советниками царя должны быть люди светские, а не духовенство, неправильно присваивающее себе подобное положение. Жить в бедности и молиться – вот удел духовенства.
После отдаления Макария от дел (в середине 1550-х гг.) духовенство, конечно, продолжало участвовать в расширенных собраниях во главе с царем, так как без санкции церкви нельзя было принимать серьезные решения, но на церковных соборах, собиравшихся в XVI столетии, «земские» вопросы уже не ставились и не разбирались, а церковные власти уже имели меньшее влияние на правительственную деятельность (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 218).
Напр., в начале XVII в., как раз в период таких волнений, усугубленных польской и шведской интервенцией, созывается «Совет всея земли», продолжением которого явился Земский собор 1613 г., избравший на престол первого Романова – Михаила.
Как пишет С. Ф. Платонов, влияние Сильвестра выразилось в том, что он собрал около царя особый круг советников, называемый «избранной радой». Это была ни Ближняя дума, ни Дума вообще, а особая компания бояр, объединившихся с одной целью – овладеть московской политикой и вершить ее по-своему (см.: Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996. С. 200).
См.: Платонов С. Ф. Иван Грозный. С. 32.
Многие историки говорят об отсутствии сведений о каком-либо реальном представительстве и поэтому не считают его Земским собором в обычном смысле этого слова. По их мнению, это был Собор духовенства и боярства (см.: Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. С. 201).
О такой возможности писал Курбский, который считал долгом государя «искати доброго и полезного совета не токмо у советников, но и у всенародных человек». Однако он мечтал не о представительных учреждениях, а о способах ограничения самодержавной власти государя посредством какого-либо учреждения наподобие сейма Литовско-Русского государства первой половины XVI в., учреждения, в котором Боярская дума, а вернее сказать – рада, могла бы играть руководящую роль. О Соборах 1564–1565 и 1566 гг., в деятельности которых участвовали купцы, которые, казалось бы, больше всего должны были отвечать идеалу совета с «всенародными человеки», Курбский просто умалчивает. Более того, время, когда происходили эти события, он характеризует как время «зла» (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 213, 269).
Там же. С. 211–212.
См.: Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 8. С. 480–481.
Действительно, поистине гениальный ход Ивана Грозного с организацией Земского собора мог развиться до мысли о единении народа и царя, до появления в умах идеи земского царя взамен идеи удельного князя-вотчинника и царя боярского.
См.: Ключевский В. О. Соч.: В 9 т. М., 1990. Т. 8. С. 290. 177См.: Ключевский В. О. Русская история. М., 1993. Т. 2. С. 103.
См.: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1991. С. 291.
См.: Соловьев С. М. Соч. Т. 3. С. 533.
Цит. по: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С. 292.
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 258.
См.: Полосин И. И. Социально-политическая история России XVI – начала XVII века. М., 1963. С. 149–150.
В то время как на Западе третье сословие всячески боролось с абсолютизмом, русские купцы почти всегда помогали его укреплению. Дело в том, что в стране не действовали рыночные механизмы и любое приближение к власти, любая оказанная ей помощь приводили к льготам, послаблениям со стороны государства. Таким образом, участие в политической жизни, а вернее сказать – в политической интриге, было экономически выгодным мероприятием.
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 269.
См.: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С. 293.
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 255.
Среди русских царей было два выдающихся демагога: «гениальный изверг» Иван Грозный и, выражаясь языком А. С. Пушкина, «Тартюф в юбке и короне», Екатерина II. Любопытную мысль в связи с этим высказал С. О. Шмидт: «Оба они – один у истоков абсолютизма, другая же в годы так называемого просвещенного абсолютизма, не только прибегали публично к силе общественного мнения, но и стремились выступить в роли его идеологов», что, однако, не спасало монархию от потрясений и народных волнений (см.: Там же. С. 282).
К. Валишевский пишет, что Иван вообще любил театральность (Валишевский К. Иван Грозный. М., 1993. С. 155).
См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 189.
См.: Аксаков К. С. Соч. М., 1861. Т. 1. С. 164–166.
К примеру, А. В. Карташев пишет, что монархия в лице Ивана IV предпочла быть демократической, т. е. опираться на непритязательный в политическом отношении народ, но не примириться с претензиями аристократов (Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1997. Т. 1. С. 442–443).
Напр., проведение первого Земского собора на Красной площади, обращение Ивана IV к народу во время событий 1564–1566 гг., практика общения с народом Михаила и Алексея Романовых и т. д. Думаю, отмеченные в этом списке русские цари, впрочем также, как и другие (напр., Екатерина II),
были просто хорошими психологами и, выражаясь современным языком, прекрасными имиджмейкерами, т. е. организаторами и создателями в общественном сознании нужного им представления о царе.
См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 199.
См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 218.
Там же. С. 219.
Это характерно и для Западной Европы, где сословно-представительные учреждения, начиная с английского парламента, в первые годы своей деятельности также не имели ни определенной структуры, ни компетенции, которые затем вырабатывались, как правило, в острой борьбе с монархами.
Ознакомительная версия.
