о качественных особенностях – об особенностях тематики, композиционного построения, об индивидуальном авторском стиле.
Попытаемся показать это на нашем материале.
Для местоимений ви, ми, мiй, я наблюдаем такую картину:
ви:
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > Г2 в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
С2 > СМ в 2 раза
С2 > ТВ в 2 раза
ми:
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
мiй:
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
я:
ДП > СМ в 5 раз
ДП > Г2 в 2 раза
ДП > С1 в 3 раза
ДП > С2 в 2 раза
ТВ > СМ в 3 раза
Г2 > СМ в 2 раза
С2 > СМ в 2 раза
ТВ > СМ в 2 раза
Таблица 6.
Соотношение прямой и авторской речи, %
| Речь Произведение: |
ДП |
СМ |
ТВ |
Г2 |
C1 |
С2 |
| Прямая |
43,83 |
21,49 |
34,19 |
24,19 |
28,95 |
35,92 |
| Авторская |
56,17 |
78,51 |
65,81 |
75,81 |
71,05 |
64,08 |
Итак, частота этих местоимений в произведении ДП в несколько раз выше частоты в других исследуемых произведениях. Кроме ДП, частота личного местоимения ви в произведении С2 вдвое больше, чем в СМ и ТВ, а местоимения я в несколько раз меньше в СМ, чем в других произведениях.
Причина высокой частоты местоимений ви, ми, мiй, я в ДП состоит в том, что в этом произведении наибольший процент прямой речи (табл. 6).
Диалогическая в своей основе, она базируется на живой устной речи и чаще использует личные местоимения, свойственные непосредственному общению.
Особенно повышенная частотность местоимения я в ДП объясняется тем, что автор выступает действующим лицом, лирическим героем киносценария, он высказывает в лирических отступлениях свои собственные взгляды и свое отношение к изображаемой действительности. Иными словами, А. Довженко не является в своем произведении пассивным наблюдателем всего, что будет отражено на экране.
По количеству прямой речи произведение С2 занимает второе место, поэтому в нем чаще встречаются местоимения ви, мiй, ми.
Наименьший процент прямой речи из всех произведений в СМ, чем и объясняется сравнительно низкая частота местоимений ви, ми, мiй, я.
В этом же произведении СМ отличается своим функционированием местоимение вона, которое встречается вдвое меньше, чем в других произведениях.
Анафоричное по функции, это местоимение употребляется для обозначения лица, предмета, явления, понятия и обозначает живые существа и неживые предметы. Поэтому можно допустить, что частота местоимения вона должна была бы зависеть от количества действующих лиц женского пола.
Было учтено, что в исследованном отрывке в 20 тыс. слов в произведении СМ действующими лицами являются 11 мужчин и четыре женщины: Тося Колиберда, Меланья Бриль, Марта Колиберда, Марина Драгомирецкая. Количество женщин в произведении СМ действительно значительно меньше, чем, например, в ДП и ТВ (по 13 действующих лиц – женщин).
Но оказывается, что на таком же отрывке в 20 тыс. слов в С2 – 6 женщин, в Г2 – 4, а в C1 вообще только три: Ольга, Марийка Бондарь, Василина (дочь Мирона Пидопригоры). Между тем на частоту местоимения вона это не повлияло. Даже в произведении Г2, посвященном Великой Отечественной войне, где темой обусловлено почти отсутствие действующих лиц – женщин, которые встречаются лишь эпизодически, частота местоимения вона большая.
Значит, на частоту местоимения вона влияет также количество неживых предметов женского рода, которые обозначаются этим местоимением.
Оказывается, что в произведении Г2 больше, чем в других, употребляется местоимение вона, которое обозначает неживые предметы.
В произведениях CI и С2, где сравнительно мало действующих лиц женского пола, местоимение вона почти поровну обозначает живые существа и неживые предметы и явления, причем из 72 случаев с обозначением неживых предметов в произведении C1 24 раза местоимение вона обозначает существительное земля, а в произведении С2 из 50 примеров – 8 обозначают землю, что вызвано темой этих произведений: в романе C1 «Кров людська – не водиця» рассказывается о жизни украинского села в буреломный 1921 год, а в основе романа С2 «Хлiб i ciль» – жизнь украинского села в период русской революции 1905 – 1907 гг. В центре внимания обоих произведений – борьба за то необходимое и самое дорогое, без чего не может жить крестьянин, – за землю.
Словами глубокой благодарности и любви проникнуты строки, в которых говорится о земле, иногда даже создается впечатление, что земля для автора – это живое существо.
«– Любиш землю?
– А хiба ii можна не любити? – рiзко всiм тiлом обернувся до невiдомого, болотом заляпаного чоловiка. – Худоба – i та ii любить, губами кожну билинку цiлуе, а що вже говорити про людину! – враз неждано розкрилася замкнута душа пiдлiтка, яка теж однiею землею жила» [24, 69 – 70].
«А вона [земля], розкiшна i убога, ласкава i жорстока, манила iх [селян] теплим дзвоном червоноi пшеницi i гнала в холодних кайданах у Сибiр; вона пестила руки м″яким, як дiвоча коса, колосом i рвала спини нiмецькими i гайдамацькими шомполами. Та невже вона й тепер поманить i обдурить дядька» [24, 15].
«З неi [землi] живемо, значить жива вона» [24, 33].
В произведении СМ местоимение вона чаще обозначает живые существа, а неживые предметы значительно реже (например: пiсня – 3 раза, влада – 2, хата – 2, груда, дiжа, земля, кирея, кров, республiка – по 1-му разу). Возможно, это объясняется небольшим количеством существительных женского рода, встретившихся в исследованном тексте, или особенностью стиля Ю. Смолича, который избегает употребления анафорических местоимений и отдает преимущество «называнию» предметов, явлений, понятий. Во всяком случае это требует дальнейшего исследования.
Таким образом, в единстве качественной и количественной определенностей ведущее место принадлежит качеству. Качество определяет рамки количественных изменений.
Привлекает внимание функционирование в некоторых произведениях союза та (табл. 7). Известно, что союзы как служебные слова употребляются для выражения логико-грамматических связей между однородными членами предложения, словосочетаниями и частями сложного предложения и
