орден Сутулова простым работягам и не только простым. <…> Вот эти «настоящие» в кавычках мужчины, они имеют двойное гражданство, у них везде виллы. А у простых людей вилл нет. Виллы на шести сотках, развалюхи. Вот… Заработали. Это что, мы не патриоты? И за небольшие деньги работаем, зарабатываем.
По этой выдержке из интервью, как и в целом по другим цитатам, можно сделать вывод о том, что негосударственному патриотизму, во всяком случае в его народном проявлении, сопутствует чувство причастности к большой социальной общности «простых», «бедных», «трудящихся» людей, которая противопоставляется «богатым» и «ненастоящим патриотам», то есть патриотам только на словах, которые не готовы вкладывать собственные средства в развитие страны или прилагать усилия для общего блага.
Государственный патриотизм
При внимательном анализе интервью выясняется, что государственный патриотизм не так однозначен, как может показаться. Так, притом что государственные патриоты одобряют патриотическую пропаганду, патриотическое воспитание и курс на восстановление самостоятельности России, это одобрение редко распространяется на все области государственного патриотического дискурса. Например, многие такие патриоты заявляют о том, что они не против Запада, или что патриотическое воспитание проводится во многих случаях «для галочки», или что в России не все так хорошо, как утверждает пропаганда, но надо принять Россию такой, какая она есть, или пытаться улучшить ее (а не бранить, как это делают либералы).
При сравнении различных регионов и городов между ними обнаруживается мало отличий. Исключение представляет собой Алтай, где государственный патриотизм видится в большей степени идеалом, о котором можно мечтать, но который пока далек от действительности. Остановимся на некоторых общих характеристиках этого типа патриотизма.
Во-первых, большое значение имеет противопоставление «мы»/Запад. Оно не обязательно подразумевает враждебность: Запад может не считаться врагом. Вместе с тем государственным патриотам важно продемонстрировать и доказать (усилиями руководства страны), что «мы не хуже Запада», что «хватит с нас всех этих сказок о прекрасном Западе». Здесь очевидно отражение постколониальной (и периферийной) позиции России [35] в капиталистическом глобальном мире, своего рода культурная униженность, объясняющая, почему некоторые люди так стремятся показать, что Россия не менее развита и цивилизована, чем Запад. Кроме того, для этой категории респондентов большое значение имеет традиционная семья. Они также считают, что люди в России не так меркантильны, как на Западе, что здесь чаще можно встретить «простые человеческие отношения» – без лицемерия и обязательного стремления к материальной выгоде.
Не все у нас замешано на деньгах [не так, как на Западе], а это очень много значит. <…> Когда чувствуешь плечо [духовную близость] (Санкт-Петербург, учительница, участник акции «Бессмертного полк», Ж, 51 год).
Мы, русские, не продадимся за кусок пармезана! (Санкт-Петербург, предприниматель, Ж, 26 лет).
Реакция на чувство национального унижения, памятное многим с девяностых годов, бывает очень эмоциональной и болезненной. Например, в Астрахани одна женщина расплакалась после следующих слов: «Я его [Путина] уважаю, уважаю за то, что он страну поднял с колен, что мы показываем всему миру, что мы сильные. Хватит нам, наверное, прогибаться перед этим же Западом. [заплакала]…Это такая больная тема» (Астрахань, председатель ТСЖ, техник, Ж, 40 лет).
В отношении противостояния Запада/России распространено, кроме того, убеждение в том, что про Россию «на Западе говорят только гадости». Реакция на эту вымышленную враждебность такова: «Чем больше про нас гадостей говорят, тем у меня больше чувств и обид за собственную родину» (Москва, предприниматель на пенсии, Ж, 60 лет).
А вот размышления респондента, входящего в руководство крупного российского банка (Москва, М, 49 лет). Он считает Россию «страной возможностей» и любит родину. Для него патриотизм – это то, что «я вкладываю свой труд, работаю здесь, плачу налоги». Он радуется, что все больше людей прекратили верить в «эту сказку о том, что на Западе все лучше» («на самом деле не лучше и не хуже, все те же проблемы»). Он утверждает, что «да, страна развивается! Делается что-то для людей этой страны? Да, делается! Ну, если брать на бытовом уровне, то есть там упрощаются ли системы взаимодействия с чиновниками? Упрощаются». Он против того, чтобы «мы брали образцы Запада в медицине, образовании». Потому что, в его понимании, «они отрицательны» (означают «деградацию общества»). В качестве примера правильного развития он рассказывает о восстановлении традиционного сельского хозяйства: «Общаюсь с колхозниками из Краснодарского края, я видел прекрасные хранилища овощей и фруктов. Я ел Семиренку, которую я не ел уже 15 лет! Нашу, Семиренку, яблоко, не какой-то там Голден паршивый непонятного происхождения, а Семиренку!» Он сожалеет (возможно, именно потому, что по роду своей деятельности лучше других знаком с глобальным капитализмом) о потере ценной для него черты родины – «простых человеческих взаимоотношений». «Наверное, – рассуждает он, – патриотизм тоже выражается в том, что не хочется, чтобы уходило то, какие были взаимоотношения между людьми в стране, в которой мы живем. Они сейчас меняются, в том числе потому, что меняется какая-то формация, не знаю с какой там капиталистической, но не словарного определения. Просто образ жизни меняет человеческий характер людей». Он также ностальгически вспоминает о времени, которое мог раньше проводить с друзьями и детьми, о «нематериальных ценностях, которые были в советское время». По его мнению, произошедшие изменения объясняются глобальным капитализмом: «…такая жизнь, где-то либеральная модель, она заставляет. Считается, что ты должен бороться за место под солнцем, должен деньги, должен еще что-то, должен то, должен се, третье, десятое, и поэтому все уходят от простых каких-то ценностей».
Такое пространное описание мироощущения этого человека представляется нам оправданным: интервью во многом этнографическое, респондент и интервьюер давно знакомы. Кроме того, человек работает топ-менеджером крупного банка, что дает ему некоторое понимание мировоззрения людей обеспеченных, а главное – работающих на стыке между Западом и Россией в условиях жесткой экономической конкуренции. Из его интервью создается ощущение, что в этой капиталистической конкуренции Россия экономически скорее проигрывает и сопротивляться может только силой духа: культивируя, несмотря ни на что, традиционные фрукты и овощи, сохраняя простые человеческие взаимоотношения, уделяя больше внимания нематериальным ценностям.
Стоит отметить, что хотя противостояние Западу – важная тема государственного патриотизма, это не означает, что патриоты этого типа не готовы уехать жить на Запад. Несколько респондентов заявляют об этом желании открыто и не видят здесь никакого противоречия: любить родину можно и на расстоянии. Главное – не «обсирать» Россию из-за границы и в целом постоянно ругать ее, даже живя в стране, нельзя. Отсюда прямой переход ко второй ключевой теме государственного патриотизма – к противостоянию российским либералам, которые
