Конечно, у инициативных групп жителей есть свои слабости. Мало ресурсов, слабая организация, слабая солидарность. Обыватель в массе привык действовать совершенно по-иному — обращаться либо к власти, либо к «своему» человеку во власти, привык решать проблемы неформальным образом, по обывательской схеме действия. Сломать это крайне сложно. Это укоренено в сознании, в традициях. Поэтому любой процесс превращения обывателя в общественного активиста — это самая положительная тенденция. Если обыватель не станет активным, то кучка левых идеологизированных активистов, никогда ничего самостоятельно не изменит.
Вы были одним из основных организаторов Дня единых действий. Чего удалось добиться, с чем пришлось столкнуться во время организации? Страна большая и организационно наверняка было сложно…
Для нас — Союза координационных советов (СКС) — это не первый День единых действий. Об этом немногие знают, потому что СМИ об этом не говорили. СКС — это объединение тех региональных коалиций, которые были созданы на волне протеста закону о монетизации льгот и которые сейчас в основном занимаются жилищными проблемами. Мы провели уже несколько таких Дней, в том числе в 2006 году — за внесение поправок в Жилищный кодекс и за перенос срока введения его в действие. И, кстати, этого отчасти удалось добиться — полное введение Кодекса два раза переносили.
В 2008 году наша акция впервые прошла одновременно с всемирным Днём единых действий. Однако, кроме того, что мы говорили об этом на самих митингах, эта составляющая не особенно просматривалась. Мы слабо ощущали себя частью мирового движения. Но это всё в будущем, я думаю.
Некоторые левые публицисты писали, что журналисты мало освещали этот день. И то, что КПРФ выбрало его началом агитации за своего кандидата, утопило мероприятия в общем потоке информации. Но мне всё видится по-иному. В этот раз внимания со стороны СМИ и в регионах, и Москве было гораздо больше. И я думаю, что до журналистов дошло, что есть партии, а есть и другие организационные структуры. Я не шучу. Раньше на всех пресс-конференциях звучал один и тот же вопрос: «Кто над вами? Какая партия?» Теперь, наконец-то, многие усвоили, что, кроме партий, а также различных «общественных» организаций, созданных сверху, есть некие подлинные общественные инициативы. Журналисты ещё не говорят «гражданский протест», но в дальнейшем, возможно, будет и это. Конечно, до массового освещения акций социальных движений ещё далеко, но в этот раз в Интернете было достаточно материалов о Дне единых действий. Поэтому я вижу некоторый положительный сдвиг.
Какие ещё результаты? Мы расширили региональный охват. Положительно то, что регионы очень быстро откликнулись на предложение выйти на улицы одновременно. У каждого региона были свои лозунги, но был и общий «За гражданские права и социальную справедливость». Кстати, в этом году приоритетными лозунгами в большинстве регионов вновь были жилищные.
К сожалению, профсоюзы практически не участвовали в митингах. За исключением «фордовцев» в Санкт-Петербурге и «Профсвободы» в Сургуте. А ведь такие дни солидарности как раз и направлены на преодоление барьера между профсоюзным или рабочим движением и остальными гражданскими структурами. Это очень сложный процесс, впереди предстоит много работы. Последний День единых действий это ещё раз выявил. В каждом регионе была своя доминанта. И взаимодействие между различными группами, инициативами удалось создать далеко не везде. Хотя иллюзий по этому поводу не было изначально.
Для меня самым сложным было межсекторное взаимодействие. Внутри жилищного движения существуют соинвесторы, общежития, уплотнительная застройка, есть реформа ЖКХ. То есть нужно установить взаимодействие между разными группами, течениями даже внутри одного движения. А кроме этого необходимо согласовать совместную деятельность профсоюзных, образовательных организаций, организаций инвалидов и пр. Но это всё впереди. Нам в России пока ещё трудно даётся понимание проблем соседа.
Учитывая все проблемы, перечисленные вами, каков внутренний потенциал, ресурс социальных движений в России? Какова их перспектива?
Всё о чём я говорила, за исключением антимонетизационных выступлений, очень мелко, если брать всё население. Акции протеста коснулись меньшинства. Но эта малая часть населения расширяется. Это просто не охватывается массовыми опросами. Поэтому неверно на основании результатов опросов судить о том, что происходит у нас в сфере гражданского общества и протестного движения. Но качественные изменения происходят. И если они происходят в таком обществе, как российское, в подобной политической системе, где по идее должно быть чрезвычайно трудно организовать какие-либо независимые гражданские инициативы и протестные акции, то это говорит о глубоких качественных сдвигах, которые открывают перспективу.
Так вот, если судить по тенденции, начавшейся в 2005 году, по изменениям общественного мнения, активизации различных секторов общественной жизни, то перспектива есть. Процесс превращения обывателей в активных граждан, хоть и медленно, но идёт. И поскольку он начался, если не будет крупных потрясений, он обязательно продолжится. Я не считаю, что репрессии (пока что они проходят в определённых рамках) являются главным препятствием развития социальных движений. Наоборот, неадекватные действия власти могут активизировать людей, заставить их радикализоваться, сплотиться. Главное препятствие сегодня — это слабость новых коллективных структур, отсутствие некоторых элементов, поддерживающих и развивающих их взаимоотношения, горизонтальные коммуникации, а, соответственно, и создание коллективной субъектности — именно это придаёт устойчивость этим новым низовым инициативам. Этого не хватает. Здесь большую роль могли бы играть профсоюзы (в тех регионах, где они есть).
Они бы получили помощь извне и могли бы, в свою очередь, передать этот опыт другим. Но сейчас мы находимся в самом начале процесса установления горизонтальных связей, тем более — между разными секторами.
Открывая рубрику «Дискуссия» в нынешнем номере журнала, мы не можем избежать некоторых разъяснений. Необходимость этой рубрики вызвана отнюдь не тем, что в предыдущих двух номерах споров и дискуссий не было. Напротив, всякий, кто удосужился их прочитать, обнаружил бы, что авторы, разделяя ряд основных общих принципов, увы, весьма далеки от «монолитного единства взглядов» по всем обсуждаемым вопросам. В нынешнем номере читатель может обнаружить и новую рубрику «Обратная связь», которая также носит открыто дискуссионный характер.
Однако речь идёт о дискуссии несколько иного рода. Редакция левого политического журнала не может не реагировать на споры и обсуждения, которые идут в обществе, в том числе и за пределами левых кругов. Они могут казаться нам второстепенными и поверхностными, зачастую упускающими из вида суть проблем, не затрагивающими ключевые вопросы современной жизни. Однако эти споры и обсуждения захватывают значительную часть населения или, во всяком случае, тех, кто продолжает считать себя интеллигенцией. И если мы не будем на них реагировать, то мы, со своим куда более глубоким пониманием общественной жизни, со своими несравненно более радикальными взглядами, рискуем остаться в замкнутом мирке, жизнь которого интересна только его обитателям.
Для того чтобы левые взгляды работали, они должны проецироваться вовне, должны становиться частью общественных дискуссий, влиять на них, формировать их содержание. А этого невозможно добиться без участия в подобных дискуссиях.
На сей раз темой для обсуждения стал вопрос о суверенной демократии. Коль скоро власть хочет, чтобы мы эту тему обсуждали, мы её обсудим. Однако обсуждать подобные вопросы будем не сами по себе, как самоценные, а как служебные, как всего лишь одну странную и не слишком привлекательную краску в палитре нашей политической и социальной действительности.
Мы открыты для мнений, не совпадающих с нашими. Но если мы обсуждаем проблему, то позволим себе предложить и ответ. А ответ, на наш взгляд, состоит не в либеральных жалобах на «фальшивый» характер политического процесса под властью Суркова, Путина или Медведева, но в деятельности, направленной на мобилизацию социальных сил снизу, на защиту конкретных массовых интересов. Это массовое движение не заменяет борьбы за преобразование общества и не умаляет значимости общедемократических требований, но оно наполняет их конкретным смыслом, понятным большинству.
Ответом на теорию суверенной демократии со стороны левых должна быть не критика интеллектуальных усилий чиновников из администрации, а практическая деятельность, делающая все эти интеллектуальные усилия заведомо бессмысленными. Общество пройдёт мимо этих картонных институтов в тот самый момент, когда обретёт способность осмысленно двигаться.
