многовековыми традициями и укладом — как правило, путем превентивного насилия, иногда ярко выраженного, а иногда более скрытного. В 1953 году в острой фазе конфликта Берия и его ближайшие соратники были фактически уничтожены без суда и следствия. В случае с ГКЧП обошлось без кровопролития: после недолгого ареста участники заговора были освобождены и даже получили возможность реинтегрироваться в политическую жизнь новой России. При удачном раскладе сил вопрос может быть решен простой заменой старого руководства на новое, более лояльное, но такой расклад трудно гарантировать.
В любом случае временному правительству придется в первые же часы своего правления проводить «вотум доверия» среди силовиков, требуя от них полного признания своей легитимности. Если такое признание можно получить сразу, то это снимает проблему и дает время для поэтапного усиления политического контроля над силовыми структурами. Но в случае возникновения сомнений и тем более сопротивления временному правительству придется действовать жестко, вплоть до физической нейтрализации тех, кто не признает его полномочий (в лучшем случае — путем ареста, что тоже может оказаться непростой задачей). Все это возможно, все это делалось в истории не один раз и никак иначе делаться не может. Либо новая власть показывает сразу, кто в доме хозяин, либо она будет уничтожена — если не сразу, то немного позже. Политика — жесткая вещь, и не говорить об этом означает не называть вещи своими именами. Я считаю это недопустимым, потому что в основе новой политики должна лежать беспощадная честность.
Итак, новая власть в течение самого короткого времени должна подчинить себе силовые структуры. Если она не способна этого сделать, то она не власть. Как именно она это сделает, нет смысла обсуждать заранее: здесь не существует готовых рецептов.
Но есть другая важная тема. Нет проблемы в том, чтобы применить насилие и поставить «человека с ружьем» под контроль. Есть проблема в том, чтобы после этого остановиться. Кто принимает решение об устранении и форме устранения старых силовиков? Кто принимает решение о назначении новых силовиков? Новый лидер, глава временного правительства? В таком случае он и становится новым диктатором России. Во-первых, потому что, если им пролита кровь (если пролита), пути назад уже нет. А во-вторых, потому что новые люди, назначенные им лично, ему же лично дальше и будут преданы.
Мы все это видели на примере Ельцина в 1993 году. Сначала была неудачная попытка переворота, и Ельцин проявил себя жестко (по крайней мере, с точки зрения технологии борьбы за власть), не дав вытащить из-под себя стул и подавив восстание «белодомовцев». Итогом стало то, что на все ключевые посты он расставил лично преданных ему людей. А вот дальше оказалось, что больше ему ничего делать не надо. Расставив своих людей по всем силовым ведомствам, он перестал нуждаться в политике и в искусстве компромиссов, без которых настоящая политика не существует. После 1993 года Ельцин лишь имитировал политический процесс, удерживая власть преимущественно силовыми методами, а потом просто передал ее по наследству тому, у кого это получалось лучше.
Как избежать этой ловушки? Как обеспечить победу революции и не скатиться к реставрации? Мне кажется, что одним из возможных инструментов для этого является делегирование решений, связанных с санкциями в отношении силовиков, специально созданной структуре, формально отделенной от временного правительства. Выше я уже касался вопроса о том, что в условиях временной дисфункциональности представительной и судебной власти их полномочия на короткий период мог бы взять на себя Госсовет, сформированный по смешанному регионально-партийному принципу. Вот внутри этого Госсовета и нужно было бы образовать что-то вроде военной комиссии — специального чрезвычайного органа, наделенного полномочиями принимать решения о смещении и назначении руководителей силовых структур по представлению временного правительства и в интересах защиты новой власти.
Такое разделение полномочий может оказаться работающей и полезной идеей, предотвращающей сосредоточение в руках главы временного правительства слишком большой власти, которой он впоследствии может распорядиться не в интересах общества, а в своих собственных. Без применения насилия в более или менее мягкой форме не обходится ни одна революция. Но применение насилия может быстро привести общество на новый авторитарный круг. Эту порочную практику надо как-то разрывать, иначе террор не закончится никогда. Одним из способов для этого, на мой взгляд, является договоренность о том, что новая власть с самого начала будет стремиться рассредоточить процесс принятия решений о применении репрессивных мер.
Это главное. Детали могут быть разными, и о них можно договориться позже. Один вариант я описал выше — решения в отношении руководства силовых структур по рекомендации временного правительства должна принимать специальная комиссия Госсовета. Это временная конструкция, из которой впоследствии должно вырасти полноценное конституционное разделение властей. Но если не предпринять в этом отношении никаких мер, то кроме насилия и террора под новыми лозунгами не вырастет вообще ничего.
Глава 9. Как создать гражданскую службу:
плохие свои или хорошие чужие?
Есть одна реформа, с началом которой медлить нельзя, — реформа административная. Казалось бы, в переходный период у временного правительства будет много других неотложных задач. Но дело в том, что для того, чтобы что-то решать, надо иметь в руках работающий инструмент. Если у правительства не будет в распоряжении эффективно функционирующей государственной машины, если все его распоряжения будут тонуть в бюрократической трясине, то никакими другими задачами оно заниматься не сможет.
Вопрос о качестве аппарата будущей власти кажется второстепенным до тех пор, пока будущее не наступило. Может быть, поэтому сегодня он находится на периферии общественного внимания. Но известно, что после любого транзита власти эта тема очень быстро становится одной из самых актуальных, а времени на ее обсуждение уже не остается. Как правило, новой власти приходится прибегать к помощи старой государственной машины. Чтобы избежать этого, есть смысл договориться об основных подходах к проблеме заранее.
Проблема эффективности государственного аппарата мало кого волнует в оппозиционной среде по той причине, что в этой среде доминирует точка зрения, согласно которой у российской власти есть только две беды — отсутствие демократии и коррупция. Многие искренне полагают, что стоит решить хотя бы одну из них, как все остальное сразу образуется само собой. В деле государственного строительства российская оппозиция остается верна старой русской традиции полагаться на авось: вот восторжествует демократия, вместе с ней исчезнет коррупция — и все сразу сложится.
Корни такого отношения увидеть нетрудно. В условиях, когда главная задача оппозиции — борьба с авторитарным режимом, к тому же имеющим тенденцию деградировать в неототалитаризм, кажется естественным, что основным вопросом повестки
