Хочется всех послать, а еще поесть ттокпокки - Сехи Пэк

Терапевт: Алкоголь снижает побочный эффект лекарства.

Я: Я думаю, что стала зависеть от алкоголя и лекарств.

Терапевт: Тяжело вам пришлось.

Я: Тяжело. Это не то же, что депрессия. Я туго соображаю. И, начав принимать лекарства, я перестала спать днем. Даже если засыпаю, то так неглубоко, что не различить, сплю я или бодрствую.

Терапевт: Сейчас я вам дам одну таблетку. (Принимаю ее.) А как у вас обстояло дело с эмоциями?

Я: Все чувства обострились.

Терапевт: Иначе и быть не могло. Вы занимались спортом?

Я: Нет, не занималась. Просто после работы шла домой пешком. Тогда становилось полегче. А еще я в рабочее время часто выходила на улицу. Что же вы мне не сказали, что будут побочные эффекты?

Терапевт: Я с самого начала прописывала вам это лекарство. Мы ведь только немного увеличили дозу, как правило, из-за этого не возникает проблем. И я вам прописывала на утро и на вечер лекарства для предотвращения побочных эффектов. Вам не становилось лучше, когда вы принимали утренние таблетки?

Я: Да, но меня от них клонило в сон. Было очень тяжело. В дневнике только и писала: «Не могу справиться с тревогой и беспокойством».

Терапевт: Вы думали, в чем было дело?

Я: Сначала я думала, что стала более активной. При этом, даже когда я отчаянно хотела провести время в одиночестве и наконец оставалась одна, мне было немного комфортнее, но все так же скучно. Душа стала колючей, и отношения с окружающими ухудшились.

Терапевт: У вас ухудшилось физическое состояние, вот чувства и обострились. Когда вы приходили ко мне две недели назад, я увеличила дозу лекарства, чтобы избавить вас от навязчивых мыслей, кто же знал, что ваше тело не примет этого.

Я: Это можно исправить?

Терапевт: Конечно, можно.

Я: Поскольку я испытываю тревогу, если не пью лекарства, я очень страдала от беспокойства, не придется ли мне принимать их постоянно.

Терапевт: Вы принимаете лекарства чуть больше трех месяцев. Обычно длительность лечения зависит от симптомов, и чем короче был проблемный период, тем короче оказывается период лечения. Как насчет того, чтобы подумать на перспективу?

Я: Хорошо. Похоже, я каждый раз говорю об одних и тех же проблемах, а вы даете мне одни и те же ответы. Наверное, проблемы сохраняются потому, что не меняются мои склонности…

Терапевт: То, что вы сейчас сказали, очень важно. Раньше вы не осмысливали свои поступки, и признание того, что вы «всегда делаете один и тот же выбор» – это уже само по себе лечение.

Я: Постоянной проблемой является моя черно-белая логика. Поэтому я постаралась выбрать нечто среднее. Не желала окончательно разрывать отношения с подругой, с которой поссорилась. И рассказала ей о своей ситуации. Призналась, что думала, будто она смотрит на меня свысока, что я склонна впадать в крайности, и могла сделать одно из двух: понять ее или разорвать отношения. Выложив правду, я почувствовала себя комфортнее – мы с подругой во всем разобрались.

Терапевт: Хорошо. Возможно, эти ваши отношения будут не похожи на прежние. Совершив такой поступок, вы расширили свою свободу, смогли разделить с подругой ответственность. Поверьте, это очень хорошо, что вы нашли в себе смелость поговорить и разобраться. А все, что случилось прежде, лучше списать на лекарства.

Я: Вы меня успокоили. Я ни одного дела не сделала. Это действительно ужасный побочный эффект.

Терапевт: По-научному он называется акатизия.

Я: Акатизия – круто! Считая, что так продолжаться не может, я пыталась себя чем-то занять. Я маркетолог, но хотела бы стать редактором, и начала слушать лекции для редакторов.

Терапевт: Получалось?

Я: С трудом. Но получалось, и похоже, из-за того, что я перед лекциями непременно выпивала. Но вот готовить план книги было интересно. Я написала три страницы. Я ведь планирую написать собственную книгу. Это меня немного утешило.

Терапевт: Может быть, вы и татуировку сделали под влиянием побочных эффектов?

Я: Не знаю. Сделала, как собиралась, с мыслью: «Просто хочу покончить с этим».

Терапевт: Только на одной руке?

Я: Да.

Терапевт: Как вы обычно поступаете, если нуждаетесь в доказательствах любви?

Я: Говорю, что беспокоюсь. Использую выражения «Я тебе нравлюсь?» или «Что-то я беспокоюсь»…

Терапевт: А вы ведь уже выражаете свои чувства! Лекарства, похоже, сильно повлияли на ваше душевное и физическое состояние.

Хоть немного смысла

Раньше вы не осмысливали свои поступки, и признание того, что вы «всегда делаете один и тот же выбор» – это уже само по себе лечение.

Я всегда считала страдания и дискомфорт чем-то из ряда вон выходящим. Перед лицом страданий сохраняла самоконтроль. Даже испытывая очень серьезные страдания, я переживала насчет того, как на меня посмотрят люди. И поскольку я с трудом, но могла выносить эти страдания, не хотела производить впечатление человека, у которого что-то из ряда вон плохо. Поэтому с запозданием заметила симптом побочного эффекта.

Я считаю себя несчастной, и понимаю, что это все жалость к себе, но сегодня хочу себя утешить. Ту себя, которая не может ни высказать, ни почувствовать свою боль и которая осознает проблему, только когда тело и душа всячески вопиют о ней, которая явное наличие боли ставит себе в вину. Я мишень для себя самой. Мой удел – раниться, набрасываясь на партнера. Так что, задевая других, я получаю травмы сама. Как бы то ни было, эта неделя оказалась не лишена смысла, поскольку я попыталась обозначить середину своего мира и заметила симптом побочного эффекта.

Терапевт: Как прошла неделя?

Я: Мне стало получше. (Симптомы побочного эффекта исчезли.)

Терапевт: Какой была реакция окружающих?

Я: На прошлой неделе я часто говорила коллегам, что собираюсь уволиться. Рассказала подруге о побочном эффекте, и та удивилась, что это все из-за лекарств, а не из-за трудностей на работе, как она думала. Спросила парня, не стала ли я чересчур чувствительной, а он сказал, мол, ничего страшного, и я почувствовала себя изрядно комфортнее.

Терапевт: Иначе говоря, на прошлой неделе вы поначалу чувствовали себя изрядно некомфортно.

Я: Да уж. Но я по-прежнему не хочу работать.

Терапевт: Ничего не случилось?

Я: Ничего. Я ведь сегодня пришла рассказать о том, о чем раньше никому не рассказывала. На самом деле ничего особенного, просто у меня есть огромный комплекс. Из-за низкой самооценки мне очень важно, как на меня смотрят другие. Мне очень стыдно, что я зациклена на внешности и страшно комплексую. Мне не нравится мое лицо. Например, я не встречаюсь со знакомыми своего парня, опасаясь, что они станут оценивать мое лицо.

Терапевт: Вы оцениваете внешность других людей?

Я: Оцениваю ли я внешность других людей?..

Терапевт: Да.

Я: Да, оцениваю. И мое лицо часто подвергалось оценке.

Терапевт: Что значит подвергалось?

Я: Это немного смешное слово, но оно подходит для описания моих чувств. Я чувствовала насилие. Замечания очень сильно меня ранили, хотя можно было просто не обращать на них внимания. В общем, лучше бы никто не говорил о внешности. Мои слова сумбурны, потому что я еле набралась смелости их произнести, и все-таки скажу как есть. Женщины часто называют меня красивой, а мужчины не особо. Я не пользуюсь