либо подстроиться, либо перестать видеться. Впрочем, я, наверное, могла попробовать говорить правду или же сохранить наши прежние несколько отчужденные отношения.
Терапевт: Даже у серого цвета есть множество разнообразных оттенков, но вы, похоже, утвердились в решении, что это один цвет. Спектр может быть многомерным, но вы смотрите на него прямолинейно.
Я: Мне стыдно. Я всегда помню, что человек многомерен, но раз за разом проявляю двухмерность мышления. Поэтому, глядя на человека, я определяю, мол, он такой-то, утверждаюсь в своем решении, даю оценку и ухожу.
Терапевт: Очень вероятно, что вы сбежите, если вдруг встретитесь с любимым писателем и будете им разочарованы…
Я: Да, верно. Даже если это будет какая-то одна его сторона.
Терапевт: Проблема в том, что вы не ограничиваетесь оценкой других людей, вы меряете себя той же меркой. Напившись, на следующий день терзаться – вполне в вашем духе.
Я: Полагаю, если я продемонстрирую свои слабости, то разонравлюсь близким и они оставят меня. Но ведь я вижу любимых людей с разных сторон. Бестолковыми, прекрасными, малодушными… Даже если у человека есть отрицательные стороны, мне он нравится просто потому, что это он. При этом беспокоюсь, что меня могут бросить из-за какой-то маленькой частички моей личности.
Терапевт: Все дело в самооценке. При более высокой самооценке вы были бы уверены в своих вкусах и не нервничали бы из-за того, что их кто-то критикует или осуждает.
Я: Это так. Насколько же я не уверена в своих вкусах, что так распереживалась… Что значат чужие оценки?! У меня низкая самооценка, вот я и попала под влияние подруги. Я недостаточно уверенно стояла на своем, поэтому восприняла ее слова как нападение на меня лично, я при наличии разнообразных вариантов смотрела на все как на «правильное» или «неправильное»
Терапевт: Больше ничего не случилось?
Я: Я кое-что осознала. Я отождествляла привязанность и влияние. Мои корни слабы и неглубоки, поэтому я чувствовала себя спокойно, только оказывая влияние на партнера. Я верила, что по мере усиления этого влияния партнер станет больше любить меня, и наши отношения будут скрепляться. Скрепляться и хаотично смешиваться – не одно и то же. Я понимала, что здоровые отношения предполагают совместное движение при сохранении каждым из нас независимости, но в душе беспокоилась: если бы партнер оставался целостной личностью, не поддающейся моему влиянию (Я говорю о таком влиянии, при котором другой человек всерьез прислушивается к моим словам, действует в соответствии с моими воззрениями, меняется, следует за мной. Как-то странно.) – это означало бы, что он недостаточно глубоко меня любит.
Терапевт: Этим вы распаляете жажду признания. Чем сильнее вы стремитесь испытывать влияние, тем больше вы стараетесь оказывать влияние на партнера, и еще больше стараетесь, если партнер не реагирует. И в итоге устаете. Это крайность – определять рамки. Вера в то, что «любовь к вам непременно предполагает ваше влияние», – тоже крайность.
Я: И что же мне делать?
Терапевт: Сконцентрироваться на себе. Запишите конкретно, что вы любите, каковы различия между тем, как вы смотрите на себя, и тем, как смотрят на вас другие. И попробуйте вести себя более самостоятельно, а не подстраиваться, как раньше, под других.
Я: Да я, вроде бы, веду себя так, как считаю нужным.
Терапевт: То есть со всеми людьми ведете себя одинаково?
Я: Нет. Под свою подругу, пожалуй, немного подстраивалась. Не знаю, почему. Уставала из-за того, что не всегда могла быть собой, а когда пыталась оставаться собой, становилась грубой.
Терапевт: И все-таки вам следует показывать себя настоящую. Делайте самостоятельно что хотите, не оглядываясь на других. Ваши нынешние отношения обострены, похожи на треугольник, который вершинами ранит вашу душу, но вот, например, восьмиугольник, и тем более шестнадцатиугольник, гораздо ближе к кругу. Чем больше у вас будет разнообразных глубоких отношений, тем более округлой будет их общая форма и тем меньше они будут вас ранить. Все будет нормально.
Я: (Со слезами на глазах.) Спасибо!
Правда дня и правда жизни
«На самом деле никто другой не смотрел на меня свысока,
Это я себя принижала.»
Я очень часто говорю, что человек многомерен. Но на деле у меня не получается опираться на эти слова. У каждого человека есть несколько сторон, счастье сосуществует с несчастьем, все относительно. Никто другой не смотрит на меня свысока, на самом деле это я себя принижаю. Я еще раз просмотрела свою переписку с подругой в Какао-ток, на все это можно было просто не обратить внимания. Исходя из предпосылки, что подруга смотрит на меня свысока, я сочла ее реплики обидными. Поэтому набросилась на нее в расчете на соответствующую реакцию. Хотела покончить с этими отношениями.
Хорошо бы эти строки прочитали люди, часто разрушающие отношения из чувства, будто к ним относятся пренебрежительно, люди, впадающие в крайности, как я. У всех у нас есть несколько сторон. Вот и все! Значит, вопрос не в том, сохранить отношения с конкретным человеком или разорвать. Умом я все понимаю, но душой не впитываю. Несчастье плавает на поверхности, как масло над водой, а счастье опускается вниз. И все-таки меня утешает и радует, что жизнь – это сосуд, который вмещает и одно, и другое. Мне грустно, но я как-то живу и выживаю. Это утешение и радость.
А вот и побочные эффекты от лекарств
Мне нравились часы, проведенные в одиночестве. Особенно я любила читать и размышлять, валяясь у себя в комнате, а также гулять, слушать музыку в автобусе и в метро, спать днем. Но в последние две недели моя повседневная жизнь наполнилась тем, что именуется «скукой».
Рабочие часы казались как никогда раньше мучительными. Я не могла ни на чем сосредоточиться, мне было трудно даже просто сидеть спокойно. В итоге я в пятницу ушла с работы в обед. Но, уйдя с работы и оказавшись дома, я продолжала чувствовать беспокойство, тревогу и невыносимую скуку. Тогда я заподозрила, что это побочный эффект от лекарств, и пошла в больницу, где подтвердили, что так оно и есть. Я была измождена. Лекарства вызвали акатизию.
Акатизия – это неусидчивость, такое состояние, при котором трудно спокойно сидеть. Этот побочный эффект, бывает, проявляется при приеме стабилизаторов психики: человек то встает, то опять садится, то топчется на месте.
Я: Лекарства вызывают привыкание?
Терапевт: Есть такие, которые вызывают.
Я: Сейчас период привыкания? Раньше я, приняв таблетку, расслаблялась, чувствовала облегчение, а сейчас продолжаю ощущать тревогу. Я перепутала ее со скукой. Уже месяц я не могу сосредоточиться на рабочих делах, однако вынуждена постоянно чем-то заниматься, иначе не справляюсь со скукой. Даже в те 30 минут, что я еду на автобусе. Это симптом побочного эффекта?
Терапевт: Да, так оно и есть. Ведь в прошлый раз мы увеличили дозу лекарства. Говорите, вам трудно спокойно сидеть?
Я: Очень трудно. Очень и очень.
Терапевт: Вы могли бы мне позвонить.
Я: Я полагала, что постоянно чувствую скуку, потому что не хочу работать, но вдруг подумала, что это похоже на побочный эффект.
Терапевт: Наверное, все из-за того, что вы вместо половины таблетки стали принимать целую.
Я: Очень тяжело.
Терапевт: А когда ложитесь спать – все нормально?
Я: Без таблетки или алкоголя не могу заснуть из-за тревоги и скуки. А если засыпаю, просыпаюсь среди ночи. Мне кажется,
