изобретаемы из раза в раз. Таким образом, нам будет легче наблюдать за постепенной трансформацией персонажей и их плеядами, а также изучать степень их терапевтического эффекта.
Кроме того, можно попытаться выстроить решетку для каждого отдельного персонажа, комбинируя, например, способ понимания персонажа со способом его интерпретации.
Попытка картирования
Персонажи сеанса (мы понимаем под персонажем любое значимое образование текста) могут быть обозначены в системе с помощью «удостоверений личности» или «пропусков», как в романе Итало Кальвино «Замок скрещенных судеб». На карточки наносится тип персонажа. Возьмем, к примеру, «собаку».
Таким же образом заводятся карточки на главных персонажей сеанса, число которых приходится как бы «округлять» в сторону уменьшения, поскольку при желании они могут оказаться практически неисчерпаемыми.
Затем, в зависимости от того, в какой реальности персонажи «захвачены» интерпретацией, каждая карточка должна быть помечена цветной полоской (возьмем, к примеру, три цвета — красный, желтый и зеленый). Если аналитик интерпретирует персонаж как «реальный», то помечает его красным, «персонаж внутренней реальности» — желтым, «персонаж отношенческой реальности» («функциональный агрегат» или аффективная голограмма) — зеленым. Если семантический круг интерпретаций аналитика очень широк, то желтый и зеленый, красный и желтый или даже все три цвета разом могут сосуществовать. Это способствует некоей «светофоризации» чтения сеанса, быстрому уяснению того, каким образом он был «зашифрован», а также пониманию всех возможных (и скрытых, и доступных) миров.
Каждая интерпретация, с одной стороны — линия «стоп», с другой — путь к различным историям. На карточки также необходимо наносить “S” или “I”22, в зависимости от степени насыщенности/ненасыщенности интерпретации. Я часто делал такое картирование и считаю это полезным не только для понимания различных моментов сеанса, но и для дискуссий с коллегами. Комбинируя три системы (карточка + цвет + S/I), мы можем получить «отношенческий индекс» поля.
Открытое произведение
В этом параграфе собраны отдельные наблюдения, касающиеся техники, которые я не хотел бы систематизировать именно для того, чтобы иметь возможность рассматривать их еще в процессе развития.
Здесь и сейчас
Работать «здесь-и-сейчас», разумеется, не означает безостановочно интерпретировать все то, что происходит «сегодня», но означает только то, что процесс символизации разворачивается внутри сеанса (Ferro et al. 1986а,b). Все, что пациент «приносит» (одним из многочисленных способов: от вербальных коммуникаций до внутренних или внешних отыгрываний, проективных идентификаций, выплескиваний β-элементов или β-экранов), должно найти принятие в нарративной трансформации «сегодня».
Это также влечет за собой отказ от «объяснения» пациенту того, что понял о нем аналитик после сеанса, потому что оно будет воспринято пациентом как преследование; возможно, так оно и есть, но это будет не в унисон с тем материалом, который пациент принес на сеанс. Лучше во время встречи вместе с ним заниматься тем, что происходит и оформляется в эмоциональном поле, именно этому учит нас Бион своей знаменитой фразой (смысл которой часто оказывается утерянным) — «без памяти и желания».
Все, что пациент приносит «сегодня», должно быть схвачено, трансформировано, семантизировано при активном участии самого пациента. Риоло напоминает нам (Riolo, 1989), что Бион называет мысль, исходящую от психики только одного из участников аналитического процесса, «лживой мыслью», потому что психика пациента и психика аналитика должны находиться во взаимодействии. Риоло продолжает: «Именно такой смысл необходимо придавать элементу (-К): он не указывает на то, что знание «ложно», а не «истинно», но относится к одностороннему знанию, которое насыщает значения поля элементами когнитивно-аффективной реальности только одного из присутствующих субъектов».
Синьор Пармиджани Джанлуки
Многие коммуникации Джанлуки мне не удавалось метаболизировать сразу, и я мог осмыслить их только в «пищеварительной» паузе после сеанса. Мне казалось важным сообщить ему обо всем, что я понял впоследствии, на следующем сеансе, пока не появился синьор Пармиджани23 и вот такое сообщение: «Я люблю свежее молоко, сегодняшнее, бывают прекрасные выдержанные сыры, они многим нравятся, но меня они раздражают своим затхлым запахом».
«Скребница» Карло
Мне не удалось вовремя понять полный жалоб сеанс с Карло, я не чувствовал вины за то, что отменил сеанс в трудный для пациента период, и пытался убедить его в бесплодности этих жалоб.
На следующий день он рассказал мне сон: штатный врач отсутствовал, а он был не в состоянии заменить его, там был грубый человек, какой-то недоучка по фамилии Скребница (железная щетка для чистки вывалявшихся в грязи лошадей)24 он всем давал не те лекарства. Я не мог не узнать в этом своего поведения накануне, когда не был готов помочь пациенту.
Но оптика поля допускает исправление ошибок. Любой персонаж, трехмерно выражающий функционирование психики, драгоценен: место скребнице найдется в отеческом кодексе, которого Карло всегда не хватало, потому что он испытывал «наркотическую» зависимость от матери.
Иными словами, даже несмотря на то, что мои интерпретации накануне содержали элемент отыгрывания, на сеансе проявилась аллергия Карло к любого рода чистке, даже в тех случаях, когда она необходима грязной, валяющейся на земле от жалости к себе лошади.
Глубинные состояния психики
Этот сеанс можно полностью классифицировать по линии “С” решетки Биона: психика пациента видит сновидение про функционирование психики аналитика и функционирование поля.
Другие классификации, разумеется, тоже возможны, но, полагаю, не так полезны для достижения трансформаций в “О”.
Скрытый туалет
На одном сеансе мне удалось хорошо интерпретировать психическое состояние пациентки, но я не смог быть полностью открытым ее глубинным эмоциональным состояниям.
На следующем сеансе пациентка рассказывает мне сон: она попала в тесное помещение, туалеты располагались в ряд, но не были отделены друг от друга. Когда она нашла, наконец, отдельную кабину, в ней отсутствовал унитаз, и если она «тянула за веревочку», то вода из-за отсутствия дырки лилась прямо на пол.
Каким образом сновидение отражает то, насколько сработал или не сработал глубокий коммуникативный обмен? Тесное помещение — это психика аналитика, недостаточная близость на сеансе, недостаточная восприимчивость аналитика к тревогам пациента, который, «потянув за веревочку», выплескивает новые тревоги, в результате чего поле расширяется.
Пациентке также снится, что ее рот забит жевательной резинкой, она не может выплюнуть ее и практически задыхается. Эта ярость — «чертова резинка» — с детства появляется у нее на губах, но она не всегда может выразить ее, боясь, что рядом не окажется «дырки», «туалета», готовых принять ее.
Но еще до этих сновидений она дала мне знать о том, что, как ей показалось, произошло на последнем сеансе. Она ввела в рассказ таких персонажей, как «отец Марианны», который не хочет иметь отношений с теми, кого презирает, «Стефано» — ее брат, который всех ненавидит,
