Чтобы обосновать свою точку зрения, я взял в руки кофейную чашку и стал на её примере (точно, как с шариковой ручкой) пояснять окружающим сущность и этапы процесса мышления. Кроме двоих спорящих, психологов в той нашей компании не было. Присутствовали ещё два человека: оба интеллектуалы, но один – с ярко выраженным шизоидным радикалом в характере, другой – обладатель более ортодоксального мышления.
«У этой кофейной чашки, – сказал я, обращаясь к приятелям, – есть целый ряд свойств: размер, цвет, вес, качество материала, а также специфическая форма – чашка представляет собой ёмкость для жидкости… Какое из перечисленных свойств является основным, принципиально важным для этого предмета?»
Два ответа прозвучали молниеносно и одновременно, как выстрелы на дуэли.
«Форма, ёмкость», – сказал ортодокс. Шизоид ответил – внимание! – «Смотря… для чего… использовать».
Каково?! «Смотря для чего использовать». Для чего же ещё, друг дорогой, можно использовать кофейную чашку, как не для того, чтобы пить из неё кофе? Она – эта чашка – была произведена на специально оборудованной для этого фабрике, по стандарту именно как «чашка кофейная». И в кафе она попала в партии аналогичных чашек для последующего использования исключительно по прямому – ортодоксальному – назначению.
Несмотря на избранный мной несколько шутливый тон и на не вполне серьёзные обстоятельства, в которых проходил этот эксперимент, надеюсь, вы уловили нечто принципиально важное.
А именно: на что бы ни смотрел шизоид, о чём бы он ни размышлял, в его сознании складывается не одно понятие воспринимаемого предмета (явления), а несколько (целый спектр!) – равновеликих по значению, равновероятных по возникновению и по дальнейшему использованию в поведении понятий. Представляете, какой груз информации (по большей части – чепуховой, бесполезной) ему приходится постоянно таскать с собой?
Рискну предположить, что причиной тому является запаздывание тормозного процесса в коре головного мозга, вероятно, обусловленное генетически. Используя ранее приведённый образ, скажем: «лампочки» у шизоида вовремя не гаснут. Нервные клетки, обрабатывающие информацию о различных по значению элементах предмета, продолжают активно функционировать на протяжении всего акта осмысления, вследствие чего сущностные свойства не отделяются тормозным процессом от менее важных, как это происходит у ортодоксов.
Актуальность всех, без исключения, выделенных в ходе анализа элементов не снижается. Каждый из них равновероятно может быть задействован в последующем формировании понятия о предмете, классификации, систематизации.
Впрочем, в основе шизоидности может лежать не только слабость тормозных процессов в структурах, обеспечивающих интеллектуальную деятельность, но и какие-то иные процессы, затрудняющие переход аналитической стадии мышления (когда все анализируемые признаки равнозначны) в синтетическую (когда приоритет того или иного качества установлен).
Бессистемно и непоследовательно опираясь то на один выявленный элемент, то на другой, шизоид может приходить к самым причудливым умозаключениям. Которые, без критики, пополняют его интеллектуальный багаж. Вот, например, существует несколько разновидностей психологических тестов, направленных на выявление свойств мышления у конкретного индивида. Один из тестов представляет собой набор картонных карточек с изображениями различных предметов[59].
Более сотни карточек. Значительное разнообразие предметов: от столовых приборов до транспортных средств, от бабочек и ягод до хищных и травоядных животных, от людей до орудий труда… Карточки отличаются друг от друга по размеру – есть побольше, есть поменьше. По цвету изображения – разноцветные и чёрно-белые. По технологии изображения – рисованные и фотографические…
Словом, создатели теста предусмотрели самые разные ситуации, предоставили испытуемым на выбор широкий спектр возможностей.
Смысл заданий в том, чтобы разложить карточки на группы – расклассифицировать их. Разумеется, значение при этом следует придавать изображённым предметам. Коров помещать к овцам, пароход к паровозу. Хотя, возможно, кто-то захочет отдельно положить цветные карточки, отдельно – чёрно-белые. Это уж как подскажет мышление.
Дело психолога, проводящего эксперимент, в свою очередь, расклассифицировать испытуемых на интеллектуалов и олигофренов, на шизоидов и обладателей обычного – ортодоксального – мышления.
Человек, владеющий основным набором понятий (в их ортодоксальном варианте), без особого труда справляется с этим тестом. Чего уж здесь сложного! В группу «растения» нужно выкладывать карточки с изображениями растений, в группу «животные» – животных, в группу «люди» – людей. Можно создавать более крупные группы, например, «одушевлённые предметы» и «неодушевлённые предметы», «созданное природой» и «созданное руками человека» и т. п. Можно, наоборот, мельчить: «колёсный транспорт», «измерительные приборы», «плоды растений».
И вот к выполнению теста приступает некая девушка[60]. Она бойко раскладывает карточки по группам, обнаруживая неплохо структурированное мышление, с развитым абстрактно-логическим компонентом, подкреплённое широкой эрудицией. Ни секунды не сомневаясь, девушка находит место и корове, и волчице, и сверчку, и паучку. «Укрупните группы», – просит психолог. Укрупняет. «Теперь разбейте на более мелкие и объясните принцип этого расклада». Разбивает. Объясняет. Толково и уверенно. Неохваченной остаётся только карточка с изображением грудного младенца. Эта карточка всё время – вне любого расклада. «А что с младенцем? – спрашивает экспериментатор. – Его-то куда?»
Испытуемая замирает в нерешительности. Она вначале тянет руку со злополучной карточкой к группе «люди». Но все остальные люди изображены зрелыми личностями, профессионалами: рабочий в синем халате у станка, учитель в строгом костюме у доски, врач со стетоскопом на шее, дворник в фартуке и с метлой… Видимо, это обстоятельство чем-то смущает девушку. И она, подумав ещё немного, кладёт младенца в группу карточек с изображениями… орудий труда: пилы, отбойного молотка, скальпеля, лопаты. Психолог в недоумении: «Чем обусловлен ваш выбор группы для этой карточки?»
«Видите ли, в чём дело, – рассуждает испытуемая. – у меня не поднимается рука отнести младенца к людям. Он ещё никто и звать его никак. А они – состоявшиеся взрослые индивиды. Расположить их вместе будет неправильно. С другой стороны, положить младенца рядом с животными – слишком грубо. Что же делать? И я приняла решение. Ведь во всех развитых странах матери, родившие младенцев, получают от государства денежное пособие. Стало быть, зарабатывают таким способом себе на жизнь. Так чем же младенец не орудие труда?»
Теперь мы не только знаем теоретически, в чём состоит особенность шизоидного мышления, но и видим её на практике. В решении, принятом девушкой.
Без сомнения, она положила в основу понятия «младенец», мягко говоря, не самый главный признак новорождённого человека. Вот и получился странный результат, заставляющий задуматься об умственных способностях испытуемой. Если бы все остальные её выборы были похожи на этот, заключение психолога по результатам тестирования было бы однозначным: «олигофрения», слабоумие.
Но в том-то и загадка шизоидности, что она проявляется не всегда, не каждый раз и не одинаково, делая своего обладателя человеком непредсказуемых решений. То глупых, то гениальных.
Анализируя младенца, испытуемая в нашем примере всё же подумала о том, что он, несмотря на возрастное несовершенство, относится к виду Homo sapiens. Но затем её внимание перескочило – соскользнуло – на иной элемент (младенец как объект социальной защиты). Результат этого «соскальзывания» нам известен.
Но дело не в результате, а в самом феномене «соскальзывания». Это важнейший феномен, связанный с шизоидным мышлением.
Помните, мы говорили о столе и его главном элементе – столешнице, укреплённой на вертикальных опорах? И ещё рассуждали: дескать, не важно, какой формы эта столешница – круглая, овальная или квадратная – лишь бы она была в наличии. И тогда стол – это стол.
