А всё же, разве форма столешницы никакого значения не имеет? Постойте, а как же «круглый стол», к которому на деловых и дипломатических переговорах приглашают равных по статусу партнёров? И как же быть с понятием «во главе стола», играющим существенную роль при определении, кто из людей, сидящих за столом с прямоугольной продолговатой столешницей, главный?[61]
В этом примере мы сознательно смещаем внимание с наличия столешницы на её форму и пытаемся объяснить возникающую при этом ситуацию. Мы соскальзываем с главной темы: «стол как предмет мебели» и уходим в обсуждение системы социальных отношений. Начали про стол, закончили про социальный статус. Вот это и есть «соскальзывание».
«Соскальзывание» – это переход на новую тему при переносе смыслового акцента с главного предмета обсуждения на второстепенный, возникший в ходе разговора, порой, случайно, ассоциативно.
У людей, одарённых шизоидным мышлением, «соскальзывание» происходит непроизвольно и очень часто. Начав осмысление происходящего в общепринятом ключе, шизоиды соскальзывают на случайно возникшую ассоциацию, благодаря которой второстепенный признак (элемент) анализируемой системы приобретает несвойственное ему важнейшее значение.
В результате формируемые понятия содержат ошибки, которые усугубляются при последующей классификации и систематизации. Ошибки, допущенные на завершающей стадии анализа, когда нужно было определить наиболее существенный из выделенных элементов, проникают в миропонимание шизоида в целом. Искажают его.
Так, к примеру, для шизоидов перебранки с их соседями по лестничной клетке столь же естественны, как и контакты с внеземными цивилизациями. Хотя соседей они лицезрят ежедневно, а зелёных человечков с Марса не видели ни разу. Ну, и что? Шизоидам всё равно. Они легко смешивают доказанное и недоказуемое, реальное и вымышленное. Для обладателей шизоидного мышления нет объективных истин, как, вообще, нет объективности. «Всё относительно», – задумчиво твердят они.
Социальное значение шизоидного радикала. Давайте спросим себя: «А, вообще, можно ли жить, опираясь только на этот радикал, в ортодоксально (в большинстве своём) устроенном мире?» И прямо ответим: «Нет. С таким радикалом жить нельзя». Этот радикал несёт в себе заряд асоциальности. Он делает своего обладателя непонятным для всех остальных. Ставит его вне поведенческих рамок: общественных уложений, правил, законов, обычаев и традиций.
Любое правило опирается на чётко установленную систему приоритетов: так следует поступать, а так – не следует; это добро, а это – зло.
Как же может шизоид, с его «всё относительно», неоднократно меняющий свою точку зрения на один и тот же предмет просто потому, что никак не может определиться, что в этом предмете считать существенным, соглашаться с правилами?
Он и не соглашается, живёт по-своему. А это нравится далеко не всем. И дело даже не в том, что большинство людей убеждено в необходимости правил. Речь не о чьей-то субъективной убеждённости. Без соблюдения определённых, понятных большинству правил поведения взаимодействие между людьми невозможно.
В конце концов, любая профессиональная технология, любая технология коммуникации, как деловой, так и интимной, – это набор правил.
Не умея соблюсти правила (порой, самые примитивные), постоянно соскальзывая с узаконенного обществом алгоритма слов и поступков, шизоид допускает ошибки и то и дело оказывается персоной нон грата. С ним не хотят дружить, его стесняются, опасаются его непредсказуемых выходок, его бестактности, странности.
Как же это понимать? Ведь мы в самом начале много говорили о важнейшем социальном значении каждого радикала, без исключения. Как же мог шизоидный радикал сохраниться в ходе эволюции человека, если он, получается, не дар природы, не достоинство, а столь существенный недостаток? Минуту терпения, друзья. Послушайте-ка лучше историю. Она на многое прольёт свет.
Судьба свела меня с одним интересным человеком – научным работником, руководителем исследовательской лаборатории, прекрасным семьянином, любящим мужем, отцом и дедушкой… Словом, с человеком, авторитет которого признан, заслужен и весом. Кроме всего прочего, к числу его достоинств относится и увлечённость рыбалкой. О, это Рыбак с большой буквы! Как он собирается на рыбную ловлю, вы бы видели! Это похоже на то, как голливудский «хороший парень», серьёзно разозлившись на «плохих парней», готовится вступить с ними в последний и решительный бой.
Всепобеждающая неумолимость во взгляде, чёткость в движениях, полная готовность оружия и боеприпасов… Последний щелчок затвором автоматической винтовки (в смысле – спиннинга) – и в путь!
Этот человек прекрасно знает и соблюдает все рыболовные традиции. Он никогда не остаётся без улова. Более того, выступая на соревнованиях как рыболов-спортсмен, он всегда занимает призовые места.
Причём здесь шизоидное мышление? – А вот при чём. Однажды, по-дружески, этот человек рассказал мне, зачем на самом деле он ездит на рыбалку. Ещё в юности, отдыхая с удочкой на подмосковной речушке, в сумерках, он заметил нечто странное. Ему показалось, что в рощице на другом берегу что-то происходит, какая-то нечеловеческая возня.
«Боже, а ведь это инопланетяне!» – подумал впечатлительный юноша. А что ещё ему могло прийти в голову? – Только это. И с тех пор его целью стало повторение той давней, не вполне удавшейся встречи. Он десятки лет собирает материалы о контактах с внеземными цивилизациями, и у него образовалась уже внушительная коллекция. Его фиш-карта, на которую нанесены наиболее перспективные рыбные места, совпадает с уфологической картой, где отмечены области наиболее вероятных контактов с пришельцами из космоса. И его поиск не останавливают ни плохая погода, ни нездоровье, ни протесты близких. Вот такие дела.
Представьте себе, что этот человек признаётся в своём хобби публично – на служебном совещании у руководства, на собрании коллектива. Признаётся серьёзно, не шутя, со всей страстностью увлечённой натуры. Что произойдёт со слушателями? Какую они дадут ему оценку? Что станет с его карьерой?
Ортодоксам понятно, что отношение окружающих к этому человеку ухудшится. Его многие сочтут ненормальным и, вполне вероятно, откажут ему в доверии.
Но он, тем не менее, в полном порядке. Как же так?
Если бы шизоидный радикал был живым реальным человеком, мы бы сказали, что он всегда прячется от людей подальше и поглубже. Шизоидность, как свойство характера, редко лежит на поверхности. А характер состоит не из одного радикала – надеюсь, вы об этом не забыли. Так вот, наличие в характере шизоидности формирует особую, специфическую структуру личности.
Собственно шизоидный радикал образует своеобразное «ядро» личности (ведь он прячется внутрь, боясь обнаружить себя лишний раз и быть вновь непонятым, осмеянным, отвергнутым).
На это «ядро» в течение всей жизни, мало-помалу, за счёт обучения и воспитания, как бы наслаивается социально-ориентированная «оболочка», состоящая из стереотипов поведения, присущих другим радикалам, входящим в характер. Иными словами, за счёт других (помимо шизоидного) радикалов идёт формирование индивида по ортодоксальному пути. Он учится быть как все.
Сидящий внутри него шизоидный радикал всё время настаивает на нетрадиционной, оригинальной трактовке происходящего вокруг, в том числе и усваиваемых ортодоксальных способов поведения. Шизоидная часть его натуры спорит с воспитателями. В одном человеке как бы помещаются двое: один – шизоид, другой – ортодокс. И они не друзья. Они – вечные оппоненты[62].
Ортодокс говорит: «Смирись. Прими к исполнению. Делай как другие». Шизоид сопротивляется и возражает. Ортодокс пытается научиться общепринятым технологиям. Шизоид привносит в эти технологии отсебятину. Это распространяется на любые технологии. И бытовые, и профессиональные, и коммуникационные.
