есть жесткая необходимость? Это ведь тоже некая крайность. Вы сейчас испытываете опустошенность с примесью страха и, похоже, взываете о помощи, пытаясь защитить себя. И да, положившись на другого и получив помощь, вы сразу почувствуете удовлетворение, однако впоследствии, вероятно, не сумеете выстоять в одиночку. И лишитесь интереса к новым увлечениям и радостям.
Я: В прошлый раз вы посоветовали мне взглянуть на меня сегодняшнюю глазами меня двадцатилетней. Это был хороший совет. И я вот еще о чем думаю. Раньше я слишком строго соблюдала правила и дисциплину. Но мне вовсе не нравится быть частью толпы. Во втором классе младшей школы старостой у нас была девочка по имени Ынгён, вся такая из себя руководительница. Умела повести за собой толпу. Так вот, она заставляла другую девочку, Юнджин, провожать ее до подъезда. А когда я спросила Ынгён: «Почему ты заставляешь Юнджин провожать тебя домой?» – она нагло ответила: «Ей самой это нравится!» Потом я спросила у Юнджин: «Тебе это нравится?» – и та сказала: «Ну да». И на следующий день мне объявили бойкот. Я обратилась к Ынгён, а она меня проигнорировала, как будто я была невидимкой, и зашептала что-то на ухо подружке, стоявшей рядом. После этого другие одноклассницы перестали со мной общаться. Тогда я подумала: «Не стану выделяться, сольюсь с толпой», – и упорно пыталась осуществить свое намерение. Но в старшей школе мой настрой изменился. Дальше больше: в университете я почти ни с кем не общалась. И на работе тоже. Но была счастлива и довольна. Я хотела бы похвалить себя. Я ведь разобралась в себе и все делала, как считала нужным.
Терапевт: Хорошо, что вы все делали, как считали нужным. И вопрос, конечно, не в том, стоит ли вам хвалить себя за то, что вы ни с кем не общались. Это вопрос выбора. Вы вспоминаете, что, сделав свой выбор, «были счастливы», и ощущаете комфорт. Это очень важно – искать индивидуальные способы обеспечения себе комфорта.
Я: Я поняла!
Одинокий остров
Я люблю проводить время одна. Но при определенном условии.
Должен быть человек, который меня любит. Я могу проводить время одна, только зная, что кому-то есть до меня дело.
Когда ты сказала, что для тебя эта ситуация комфортна, я показалась себе жалкой, поскольку для меня она не была таковой. Я тоже хотела чувствовать себя комфортно, общаться и смеяться, но слова, которые слетали с моего языка, повисали в воздухе. Когда мы проводили время вместе, я была лишь тенью. Окутанная вязкой темнотой, я цеплялась за тебя и повторяла все твои действия.
Я завидовала тебе, ведь ты все время говорила о том, как тебе хорошо и комфортно. Завидовала той непосредственности, с которой ты смеялась, любила и запросто сближалась с понравившимися тебе людьми.
Я в растерянности. «Растерянность» – это самое подходящее слово. Душа в растерянности, а ум этому противится и огрызается, как дикий зверь. В одном теле возникают противоположные чувства, и моя сущность расщепляется. У меня есть привычка после общения с неприятным собеседником смотреть в зеркало на свое покрасневшее до кончиков ушей лицо. В результате борьбы с самой собой у меня потрепанный вид. Красные расфокусированные глаза, разметавшаяся челка, невнятное выражение лица, мол, как же мне жить? Мутная какая-то у меня сущность. Такое чувство, будто опускаюсь на дно, и психический баланс, который я старательно поддерживала, вновь нарушается.
Терапевт: Как прошла неделя?
Я: Сначала все было хорошо, в четверг-пятницу стало немного хуже, потом опять лучше.
Терапевт: Вы говорите, стало хуже, а что случилось?
Я: В прошлый раз я рассказала вам о своей подруге. И вы предположили, что ей может быть в тягость мое явно выраженное беспокойство. Я осознаю это, но все делаю неправильно. Когда я выпиваю, моя сущность дает о себе знать. В четверг пила с подругой пиво и рассказала ей о той девушке, с которой дружила в университете в последнем семестре. Упомянула о своем беспокойстве… О котором уже упоминала раньше… И очень об этом пожалела.
Терапевт: Как ваша подруга отреагировала?
Я: Ну, типа «Понятно…» Потому что я постоянно говорю об одном и том же. На рассвете я чувствовала подавленность и сожаление, но в пятницу мне вдруг стало лучше. Я говорила, что тем, кто мне нравится, я, вероятно, кажусь простоватой. Я ведь зависела от сестры, принимала ее заботу. Всякий раз в дружеских или любовных отношениях я оказывалась берущей стороной, а не помогающей и оберегающей. И я подумала, что впервые чувствую готовность «сделать для своей подруги все что угодно».
Терапевт: Вы увидели в ней себя?
Я: Вовсе нет. Она не привыкла выражать свои чувства. А я, по моему мнению, делаю это довольно хорошо. Я из тех, кто умеет передавать словами свои чувства и ощущения, а она – нет. Она и сама об этом говорила. Я переживала из-за ее склонности подавлять чувства. Я прочитала в одной книге, что «чувствам нужен выход, а если человек постоянно перекрывает этот выход, подавляя негативные чувства, позитивные чувства тоже его не находят – выход оказывается полностью заблокирован». Я абсолютно согласна. И однажды сказала об этом своей подруге. Тогда она стала десятками присылать мне в Какао-ток сообщения на всякие неважные темы, и мне это надоело.
Терапевт: Надоело?
Я: Да.
Терапевт: Но до прошлой недели все ведь было нормально?
Я: Да. Но мне не давала покоя мысль: «Не кажусь ли я ей простоватой, раз веду себя с ней слишком хорошо?» Наверное, поэтому в четверг мне было тяжело. Почему же в пятницу мне полегчало? Я знаю, что часто ошибаюсь в своих выводах. Я сказала себе: «Подумай еще!» – и поняла, что у моей подруги в принципе такой характер. Я пришла к выводу: «Она не особо заботлива, и дело тут не в том, что я простовата, а в том, что я своя, и очень удобная». А кроме того, решила: «Даже если она считает меня простоватой, что с того? Или смешной? Пусть!»
Терапевт: Вы не мучились из-за того, что рассказали о той подруге из университета? Не думали об этом?
Я: В четверг очень сильно жалела, что рассказала. Упрекала себя за то, что изводила человека. Но на следующий день она вела себя как ни в чем ни бывало, и я успокоилась. Если бы она обращалась со мной пренебрежительно, я бы подумала: «А, это все из-за той истории…»
Терапевт: Среднего не дано…
Я: Да, только крайности. Одни крайности.
Терапевт: Переживали, что изводите подругу, а на самом деле изводите себя.
Я: Эти двойственные чувства казались мне странными, поэтому я вам про них и рассказала. А вы предположили, что «ощущение избранности», о котором мы говорили в прошлый раз, могло вызывать у меня чувство ответственности. Это похоже на правду, хоть я ее тогда и не признала. Я думала: «Она выбрала меня, открыла мне душу, и я должна вести себя с ней хорошо».
Терапевт: У нас же не классовое общество, где кто-то имеет право избирать кого-то себе в партнеры. Необходимо взаимодействие. Даже если двое состоят в любовных отношениях, из них то один оказывается в более выгодном положении, то другой.
Я: Да. Но меня это не устраивает, поэтому я встречаюсь только с парнями, которым нравлюсь очень сильно.
Терапевт: Подруга проявляет слабость, и вы чувствуете некоторое превосходство над ней. А если она, наоборот, относится к вам не очень, вы не думаете, что тому могут быть разные причины – бросаетесь из крайности в крайность. Попробуйте изменить ход мыслей. Вы могли
