касается первой проблемы, автор Искусства мечты замечает, что, поскольку любовь – это объединяющее чувство мужчины и женщины, а саудаде – объединяющее мышление Существа как целого, оно появляется только там, где до этого была любовь. По этой причине, в его понимании, только на земле есть саудаде, и в падшем человеке боль превосходит все пределы, ибо только он может испытывать саудаде, ибо оно является детищем падения, любовью, познанием, которого не дано достигнуть даже ангелам, так как они не могут любить.
Здесь надо уточнить два важных момента. Первый связан с идеей Антониу Кандиду Франку о том, что, поскольку любовь проявляется через конкретные материальные формы, саудаде, являющееся любовью посредством мысли, проявляется через идеи, будучи, в этом масштабе, преображенной любовью.
Второй момент относится к его концепции, что память любви – это «память о вечной родине», ибо человек, будучи ничем, испытывает саудаде по абсолюту, по «другой жизни, другому небу», родившись с памятью о другом рождении, рождении внутреннем и предшествующим самому перворождению, потому что «жить – это помнить» это самое рождение и, в некотором роде, платить за грех рождения.
Но если мы должны понимать, в таком случае, что человек, прежде всего, – это саудаде Бога, мы не можем забыть, с другой стороны, что и Бог – это результат саудаде человека и что в саудаде нет Бога, если вначале нет природы, так же как нет творца, если вначале нет творческой деятельности. Таким образом, в саудаде человек освобождает Бога, ибо Бог не имеет субстанции, это существо, изолированное во вселенной, он не существует, а сверхсуществует, и для того, чтобы существовать, нуждается в Дьяволе.
С другой стороны, вселенная предстает перед ним как космическое выражение саудаде, которое представляет собой саму вселенную, еще не сотворенную и неизвестную как постоянное воспоминание духа, поскольку только человеческому осознанию саудаде было дано творить и задумывать вселенную, так же как неизвестное может быть создано только постоянной силой воспоминания.
И опять же воспоминание или воображающая память, являющаяся основой саудаде, позволяет превзойти проходящие образы того же саудаде, такие как смерть, главную ошибку Творения, и преодолеть ее, ибо саудаде позволяет жить только в воспоминании и поэтому обладает возможностью воскрешения мертвых [137].
Теория саудаде Антониу Кандиду Франку заканчивается эсхатологией, в которой не будет заключительного и определенного «возвращения в Рай» или реинтеграции, или возвращения к первоначальному единству, но в которой, когда все будет только саудаде и все различия будут забыты и ничто не будет находиться на своем месте, все потеряется или найдется на земле Бога и исчезнет в его пустоте, где никогда не существовали Творец и творение, прошлое разнообразие и прошлая, настоящая и будущая реальность [138].
3. Сознание саудаде
Жуакин де Карвалью
Уважаемый мэтр Коимбрского университета и старый друг и поклонник Тейшейры де Пашкуайша, Жуакин де Карвалью (1892–1958) был, наряду с ним, одним из тех, кто возродил философский интерес к саудаде в начале второй половины XX века, когда, к удивлению некоторых, представил на XIII лузо-испанском конгрессе по прогрессу наук, проходившем в Лиссабоне в 1950 г., новаторский и продуманный доклад о Проблематике саудаде и через два года опубликовал в Философском журнале, директором которого являлся, «набросок изучения» Элементов, составляющих сознание саудаде, в котором попытался затронуть некоторые фундаментальные проблемы, названные в первой работе.
В то время как различные, но сходящиеся друг с другом пути, проложенные метафизическими размышлениями о саудаде в Португалии наших дней, исходят из рефлексии Пашкуайша и Леонарду, относящейся к 10-м и 20-м годам прошлого века, можно сказать, что в этих двух кратких очерках Жуакина де Карвалью находятся истоки другой актуальной линии нашей философии саудаде, концентрирующейся на изучении его феноменологии и анализе элементов сознания саудаде, и авторы, занимающиеся этими вопросами, являются учениками коимбрского мэтра, ссылающимися, прямо или опосредованно, на намеченные им исследования мышления или на проблематику, выявленную им.
Заявив, что его намерением является изучение «проблематики, содержащейся в саудаде, и его соответствующего филологического значения», Жуакин де Карвалью начал свое исследование с констатации факта, что вплоть до его дней большинство работ на тему саудаде концентрировались на трех вопросах: филологическом изучении происхождения и семантики слова саудаде, определении общего или частного смысла соответствующего понятия и оценке моральных и социальных последствий саудосистского отношения к жизни.
Если относительно первого вопроса исследование профессора-эрудита ограничилось регистрацией заключений, преобладающих среди филологов относительно происхождения слова и его изменений на протяжении времени, то относительно второго, с четко философским смыслом, он не колебался в утверждении о том, что саудаде – «это психическое событие, которое может произойти в духе любого человеческого существа», событие, которое, будучи частью эмоциональной жизни, является одним из способов, которыми существо каждого отвечает или реагирует на окружающий мир или ситуацию, в которой находится. Отсюда мысль о том, что каждый человек подвержен саудаде, и о том, что только человек может чувствовать саудаде, ибо оно не может быть присуще Богу, так как он не может ощущать настоящее как потерю благ, которыми пользовался в прошлом, так же как саудаде не может испытываться животным, ибо соответствующая психика ограничивается областью чувств и тем, что ей представлено в ее конкретной единичности.
Стремясь усилить эту свою позицию в смысле признания универсальности чувства саудаде, Жуакин де Карвалью замечал, что любое сознательное и преходящее существо способно установить ценностную связь между состоянием, в котором находится, и ситуацией, в которой оно было раньше, или осознать ее как приятный или неприятный поворот в потоке собственного существования.
Ответив на первый, чисто философский вопрос, вызванный саудаде, великий историк португальской культуры решил, что его исследование должно пройти через феноменологическое описание сознания саудаде, ибо, чтобы дойти до определения саудаде и достигнуть познания томимого саудаде существа и эйдоса саудаде, необходимо предшествующее знание того, что такое «быть преисполненным саудаде». Так что феноменология саудаде позволила определить компоненты акта саудаде, которые для Жуакина де Карвалью сводились к отказу, к чувству изоляции, к желанию отсутствующих благ, когда-то бывших
