сидит на уличной скамейке в том же костюме с расставленными ногами и автоматом в руках. Канонический перечень феминистского искусства включает также постеры и покрывающие всю комнату принты Барбары Крюгер, напечатанные жирным черным и красным шрифтом, со злыми лицами, выкрикивающими политически корректные лозунги о виктимизации женщин – искусство как постер на политическом митинге.
Четвертая и последняя в этом обзоре постмодернистская апроприация идей модернизма – это беззастенчивый нигилизм. Вышеперечисленные примеры, хотя и привлекают внимание к негативу, все еще обращаются к важным темам власти, богатства и справедливости по отношению к женщинам. Как мы можем еще более радикально исключить любой позитивный смысл в искусстве? Каким бы непреклонно негативным ни был модернизм, что еще не было сделано?
Внутренности и кровь
Движение Венского акционизма, одним из главных основателей которого был Герман Нитч, в 1960-е годы шокировало австрийскую публику жестокими натуралистическими перформансами, проходящими в рамках «Театра Оргий и Мистерий». Нитч и его единомышленники устраивали оргии с кровью и внутренностями животных, которые воплощали собой новые формы ритуалов, основанных на симбиозе мифологии и библейских сюжетов. В качестве более свежего примера можно привести скульптуру Марка Куинна «Я сам» (Self, 1991), которая представляет собой замороженный слепок с головы автора, сделанный из его собственной крови, собиравшейся на протяжении нескольких месяцев. [360] Это редукционизм крайней степени.
Необычный секс
Альтернативные типы сексуальности и фетиши часто становились предметом художественного внимания на протяжении XX века. Но до недавнего времени искусство обходило тему детской сексуальности стороной. Картина «Лунатик» Эрика Фишля (Sleepwalker, 1979) изображает обнаженного мастурбирующего подростка, который стоит в детском бассейне на заднем дворе. В его работе «Плохой мальчик» (Bad Boy, 1981) герой картины, пробравшись в спальню матери, крадет что-то из ее сумочки и тайком разглядывает ее, спящую обнаженной в провокативной позе. Хотя, если мы читали Фрейда, это не покажется нам таким уж шокирующим. Поэтому мы можем перейти к «Культурной готике» Пола Маккарти (1992–1993) и теме содомии. В этой инсталляции, выполненной в натуральную величину, маленький мальчик стоит позади козла, а его отец стоит позади мальчика, по-отечески положив руки ему на плечи, добавляя теме детской сексуальности и зоофилии культурологический комментарий: наделенные большей властью эксплуатируют, в том числе сексуально, тех, у кого ее меньше, взрослые – детей, а дети – животных.
Одержимость экскрементами
Здесь снова постмодернизм продолжает устоявшуюся традицию модернизма. После писсуара Дюшана, Kunst ist Scheisse («Искусство – это дерьмо») стало подходящим девизом движения Дада. В 1960-х Пьеро Манцони закатал в консервные банки, наклеил этикетки, экспонировал и продал 90 банок собственных экскрементов (в 2002 году Британский музей купил банку номер 68 за 40 000 долларов). Андреас Серрано в 1980-е спровоцировал скандал своей работой «Piss Chrisi» – распятием, помещенным в банку с мочой художника. В 1990-е «Пресвятая Дева Мария» Криса Офили (1996) изображала Мадонну, окруженную вырезанными из порнографических журналов изображениями гениталий и фрагментами засохших слоновьих фекалий. В 2000 году Юан Чай и Джан Джун Кси «почтили память» своего кумира Марселя Дюшана, помочившись на созданную художником в 1964 году реплику его «Фонтана», хранящуюся в музее Tate Modern в Лондоне. (Директора музея были недовольны, но, возможно, Дюшана позабавило бы хулиганство его (без)духовных наследников.) Наконец, Дж. Дж. Аллин, называющий себя художником перформанса, добился своих 15 минут славы, испражнившись на сцене и бросаясь дерьмом в публику.
Итак, мы снова зашли в тупик: от остроумной провокации Дюшана «Наплевать на искусство» в начале века мы дошли до хулиганства Аллина «Насрать на зрителя» в конце – не слишком выдающееся достижение за целый век.
Золотая пора постмодернизма пришлась на 1980-е и 1990-е годы. Модернизм утратил новизну к 1970-м [361], и я предполагаю, что постмодернизм зашел в аналогичный тупик, когда мы спрашиваем: «Что дальше?» Постмодернистское искусство было игрой с ограниченным набором предпосылок, и мы устали от одних и тех же незначительных вариаций одного и того же. Шокирующие выходки стали предсказуемыми и повторяющимися и перестали нас шокировать.
Так что же дальше?
Стоит вспомнить, что модернизм в искусстве появился в специфической интеллектуальной среде конца XIX века, и что он оставался верен своим изначально заявленным темам. Но для художников открыты и другие темы, и с конца позапрошлого века многое произошло.
Мы не узнаем от мира модернистского искусства о том, что средняя продолжительность жизни удвоилась с тех пор, как Эдвард Мунк оглушил мир искусства своим криком. Мы не узнаем, что болезни, от которых регулярно умирали сотни тысяч младенцев за год, были побеждены. И мы не узнаем почти ничего о повышении уровня жизни, распространении либеральной демократии и развитии рынков [362].
Мы слишком хорошо знаем об ужасных последствиях национал-социализма и интернационального коммунизма, и современное искусство сыграло важную роль, не переставая напоминать нам об этом. Но мы никогда не узнаем от мира искусства не менее важный факт о том, что сражения со злом были выиграны и жестокость была побеждена.
И, вступая на еще более специфическую территорию, можно сказать, что если бы мы знали о мире только от современного искусства, мы бы не испытывали ни малейшего восхищения эволюционной психологией, космологией Большого взрыва, генетической инженерией и красотой фрактальной математики [363] – и того потрясающего факта, что люди – этот тот самый вид, который стал причиной всего этого [364].
Художники и мир искусства должны стоять в стороне. Теперешний мир искусства стал еще более изолированным, автономным и консервативным. Он утратил свою сенсационность, а для любого художника современного искусства нет ничего хуже, чем перестать быть сенсацией.
Не многие культурные явления можно назвать такими же значительными, как истинные достижения искусства. Мы все очень остро по себе чувствуем, как много значит для нас искусство. Мы окружаем себя искусством. Книгами и фильмами по искусству. Фильмами, которые мы смотрим в кинозалах и через интернет-трансляции. Стереопроигрывателями дома и музыкой на наших МРЗ-плейерах. Романами на пляже и для чтения перед сном. Посещениями галлерей и музеев. Произведениями искусства на стенах наших домов. Каждый из нас создает эстетический мир, в котором мы хотим жить. От искусства, присутствующего в нашей собственной жизни, до произведений, выступающих культурными и
