Соответственно различенным трем ступеням развития природы Гегель вводит понятие организма в качестве процессуальной организованности вообще, различая геологический, растительный и животный, и специфические процессы (формообразующий, взаимодействия и родовой). Указанные процессы в совокупности дают процесс, который есть жизнь. Обозначая неживую природу как геологический организм, он отмечает, что он «жив не в единичном, а лишь в целом». Напротив, «органическое есть единичное, развивается в объективный организм, в образ как в некое тело, расчлененное на части, которые различаются друг от друга» и в котором «каждая часть существует как оживотворенная»63. В современной терминологии это означает: живая природа организована дискретно в виде органических целостностей разного типа и масштаба, качественная определенность которых состоит в их самоорганизованности; в неживой природе наличие отдельных целостностей не составляет сущность ее организации, т. е. неживое организовано в виде вещества.
Следующий шаг в осмыслении организации природы сделан Ф. Энгельсом («Анти-Дюринг», «Диалектика природы», 1873 – 1883 гг.) в рамках материалистической парадигмы, в которой единство мира, единство всех многообразных явлений усматривается в их материальности. «Единство мира состоит не в его бытии, хотя его бытие есть предпосылка его единства, ибо сначала мир должен существовать, прежде чем он может быть единым. Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения. Действительное единство мира состоит в его материальности…»64. Исходными понятиями при рассмотрении природы становятся материя и ее атрибут – движение. «Движение в применении к материи, это – изменение вообще».65 Последовательное проведение этого принципа дает различение форм движения с одновременным указанием соответствующего «носителя» – вида материи, обладающей указываемыми свойствами, что в итоге приводит к уровневой концепции природы. Энгельс выделяет механическую, физическую и химическую формы движения, которыми, по его мнению, исчерпываются разновидности движения в неорганической природе, и органическую. При этом «форма движения в органической природе отличается от механической, физической, химической, содержа их в себе в снятом виде»66.
Сущность органического движения усматривается Энгельсом в химизме белков, который он называт жизнью67. «Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел»68. Процесс самообновления заключается в том, что «белковое тело извлекает из окружающей среды другие подходящие вещества и ассимилирует их, тогда как более старые частицы тела разлагаются и выделяются»69. С прекращением этого непрерывного самопревращения составных частей, сопровождающийся питанием и выделением, «белковое тело прекращает свое существование, оно разлагается, т. е. умирает»70.
Следует заметить, что последователи учения Энгельса сделали акцент на процессе обмена, сузив тем самым смысл понятия живого: обмен как обновление, замена превратился в процесс потребления и выделения. Понимание жизненного процесса как самообновление и развитие этой идеи реализовано в «принципе устойчивого неравновесия» Э. С. Бауэра, который будет рассмотрен в следующем параграфе.
Уточняя смысл понятия движения, Энгельс определяет его суть во взаимодействии. При этом он опирается на Гегеля, который высказал мысль о том, что взаимодействие является истинной causa finalis вещей, дальше этого взаимодействия нет ничего познаваемого71. «Вся доступная нам природа образует некую систему, некую совокупную связь тел. (…) В том обстоятельстве, что эти тела находятся во взаимной связи, уже заключено то, что они воздействуют друг на друга, и это их взаимное воздействие друг на друга и есть именно движение»72. Отсюда логически следует различение четырех видов взаимодействия соответственно формам движения.
Ценность рассмотренных представлений состоит в возможности определения органической формы движения как специфического вида взаимодействия, присущего органической природе. Однако, сведение Энгельсом этой формы движения к самообновлению, к химизму, т. е. к вещественному взаимодействию или в терминах Шеллинга – к единственному виду сопряженности противоположных процессов (в частности, сопряженности ассимиляции и диссимиляции), затрудняет осмысление явления жизни в аспекте взаимодействия. При абсолютизации обмена вне поля зрения оказывается проблема выяснения основания органической связи, т. е. того специфического свойства, благодаря которому осуществляется взаимодействие органических целостностей. Кроме того, остается открытым вопрос о том, за счет чего химизм становится самовозобновляемым процессом.
Материалистическая парадигма широко используется в современных философских работах. Например, на позициях материализма построена концепция «Общей теории жизни» Г. А. Югая, предмет которой составляют «общие законы развития и функционирования органического мира как целого в их соотношении с частными биологическими закономерностями»73. Его исходная посылка состоит в том, что «поскольку жизнь есть часть природы, постольку сущность ее должна быть дедуктивно выведена из общеприродных явлений»74. Для этого во всеобщей материи необходимо рассмотреть ее органическую часть – живую материю – как особую субстанцию, обладающую объективной реальностью, которая имеет те же всеобщие атрибуты (движение, пространство, время, отражение), но со своими особенностями. Отсюда следует, что универсальность «биологических (равно как и всех других) явлений надо дедуцировать из движения материи как ее атрибута»75. Задачу общей теории жизни, по мнению Г. А. Югая, можно считать решенной, если удастся описать органическую материю через универсальные атрибуты, что в категориальном смысле будет означать определение сущности жизни в наиболее общих понятиях.
В качестве атрибута органической материи им указывается обмен белковых тел с внешней средой. «Обмен веществом, энергией и информацией есть основной интегрирующий фактор, созидающий и поддерживающий органическую целостность жизни»76. Всеобщность этого обмена, по мнению Г. А. Югая, создает биотический круговорот путем «замыкания на себя» как способ организации биоты в ее целостности. В этом круговом процессе взаимодействия, по выражению Э. В. Ильенкова, «всеобщее необходимое условие возникновения предмета становится его же собственным всеобщим и необходимым следствием, это диалектическое “переворачивание” условия в обусловленное, причины – в следствие и есть характерный признак внутреннего взаимодействия, благодаря которому действительное развитие приобретает форму круга»77.
Аналогичное мнение высказывает В. А. Энгельгардт: «Нет сомнений в том, что специфика организации выступает в качестве главенствующего атрибута живого. В связи с этим напрашивается формулировка: проблема природы жизни – это проблема первичной организации материи в живых объектах»78. Понятие организации конкретизируется им в согласованном взаимодействии частей, следовательно, биологическая организация выступает как целесообразное функционирование или взаимодействие частей (органов) системы, обеспечивающее ее адаптацию. Однако, суть этой целесообразности, по нашему мнению, часто видится исследователями слишком антропоморфно – как целеполагание будущего, что в полной мере присуще только человеку, т. е. не всем, а лишь некоторым формам живого. Например, Н. А. Бернштейн писал: «Жизнедеятельность и поведение организма обусловливается не уравновешиванием со средой, а преодолением среды на пути жизни. В самом основном его ведет модель потребного ему будущего, повинуясь которой организм, так сказать, не придает значения тому, приходится ли ему в направлении намеченной цели двигаться “по течению” или “против течения”»79. Заметим, такое понимание целесообразности не соответствует кантовскому.
Есть и другие отличия. В классической немецкой философии механизм причинности конкретизируется в виде полярного единства разнонаправленных внутренних процессов в живой единице и аналогично сопряженных полярных внешних процессов во взаимодействии со средой, на пересечении которых (внутренних и внешних), по мнению Гегеля, и возникает устойчивая органическая форма. В материалистической же модели Г. А. Югая «причина как действие на другое (следствие) есть в то же время преломление действия “через другое” (следствие) “на себя”»80. В результате теряется внутренний источник динамичности и устойчивости органического целого. Вполне очевидно, что жизненный процесс осуществляется не только во внешнем взаимодействии и в актах обмена, но и в промежутках, когда обмен отсутствует, и суть органического целого не в том, чтобы потреблять и выделять, так же как автомобиль, например, существует не для того, чтобы сжигать топливо и производить выхлопные газы.
