Внешне все в норме, но реакция замедлена. — пробормотал он себе под нос.
Перо за его спиной, чиркнуло на бумаге пару строк. Шарик выкатился из тени и запрыгнул обратно в сумку.
— Может вас что-то беспокоит? Слабость, головные боли, озноб?
Адриана кивнула.
— Головные боли. Всякий раз, когда я пытаюсь вспомнить события того вечера.
— Вы позволите? — мужчина аккуратно прошелся пальцами по ее голове, от ушей к затылку, — Заметных ушибов нет. Несомненно вы ударились, но не так сильно, чтобы это могло внушать опасения.
Девушка опустила взгляд на свои пальцы. Произнести это было невероятно трудно, но ведь лекарь затем и явился, чтобы помочь.
— А еще… — она собралась с духом. — Я больше не чувствую магии. Пытаюсь сконцентрироваться, но сил не хватает даже для того, чтобы притянуть стакан с водой.
— Подождите, — мужчина нахмурился и поправил на носу очки, из-за чего его глаза стали казаться выпуклыми. — Я не совсем понимаю. — он быстро оглядел комнату. — У вас на зеркале гребень, вы можете взять его в руки?
— Только если встану и подойду.
— Нет-нет. Оставайтесь в постели. Просто смотрите на него. Хорошо. Теперь сосредоточьтесь и протяните ладонь…
Адри подчинилась, но как и следовало ожидать, ничего не произошло.
— Хм… — теперь лекарь выглядел порядком озадаченным. — И ранее с вами такого не случалось?
Девушка покачала головой.
— Очень интересно. Быть может вы все еще слишком утомлены, или испытали сильное потрясение… Мне нужно будет время, чтобы это обдумать. А сейчас позвольте, я бы хотел вас послушать.
Адриана повернулась, перекинув волосы на грудь. По спине заскользила металлическая трубка.
— Дышите. Хорошо. Сделайте глубокий вдох, а теперь медленно выдыхайте.
Трубка ткнулась куда-то чуть ниже лопатки и кожу обожгло болью. Девушка невольно подалась вперед, сбиваясь с дыхания.
— Прошу прощения, леди. Должно быть, основной удар при падении пришелся на спину. — лекарь помедлил. — Если вы позволите, я должен взглянуть.
Адри сжала пальцами одеяло, пытаясь оставаться спокойной. В груди поднимался удушливый липкий страх. Перед глазами вновь замелькали темные деревья, которым не было конца.
— Не поворачивайтесь. Достаточно немного освободить плечо. Прежде чем давать рекомендации я должен понимать, с чем мы имеем дело, рана это или ушиб…
Белая ткань соскользнула с плеча, обнажая ровную кожу.
— Скорее всего понадобится мазь… — мужчина осекся.
— Что-то не так? — решилась Адриана, когда тишина стала совсем пугающей.
— Нет-нет. У вас… — голос лекаря вдруг утратил всякую уверенность. — Это всего лишь царапина. Да. Конечно же.
Девушка услышала, как тот встал и засобирался.
— А что скажете о… о моей магии?
— Магия? — слышно было, как застегивается сумка, — Думаю, все дело в переутомлении. Постарайтесь как можно больше отдыхать. Я… я загляну еще раз через несколько дней. А сейчас простите, леди, мне нужно увидеться с вашим отцом.
Дождавшись, пока закроется дверь, Адриана натянула рубашку как можно выше, и повела плечом. Потревоженная «царапина» ныла, будто к спине приложили вынутый из печи уголек.
* * *
Граф Таллес мерил тяжелыми шагами свой кабинет. Его седеющие брови сходились на переносице, придавая лицу грозное выражение.
— Я никогда не был расположен к этим самодовольным и высокомерным людям! Гаренсон постоянно превозносит свое семейство над остальными — богатство, древность рода… Будто остальные не могут похвастаться ровно тем же! И моя дочь… Ты только подумай — МОЯ дочь, готова бегать по поручениям его девчонки, позабыв про всякую гордость. И это я еще не поднял вопрос о том, почему ученицам вообще дозволяется покидать стены института после захода солнца!
— Дорогой… — леди Таллес терпеливо дождалась, пока поток негодования супруга немного иссякнет. — У девочек в институте принято оказывать друг другу небольшие любезности. Тем более, они столько лет провели бок о бок. Не сомневаюсь, что юная леди Гаренсон тоже не отказала Адриане в какой-нибудь просьбе.
— Допустим. — мужчина сверкнул глазами, но все же умерил тон, — Может, ты сумеешь объяснить еще и то, зачем моя дочь второй раз потащилась в этот треклятый сад?
— Я думаю, когда Адриана окончательно придет в себя, она сама нам все расскажет. — голос Мариды звучал умиротворяюще. — Тебе ли не знать, что территория Магического института надежно огорожена со всех сторон…
— Вот она, надежность! — граф Таллес поднял вверх указательный палец, но стук в дверь помешал ему закончить мысль.
— Ваше сиятельство? — остановившись на пороге лекарь сдержанно поклонился, дожидаясь приглашения.
— А, эйр Тавельс. Проходите. — граф вернулся за массивный стол обитый синей тканью и сцепил пальцы в замок. — Надеюсь, вы с добрыми вестями.
Лекарь взглянул на предложенный ему стул, и вместо того, чтобы сесть самому, поставил сумку.
— Леди Адриана находится в удовлетворительном состоянии. У нее немного замедлены реакции, но значимых повреждений головы я не обнаружил. Однако… — выдержав паузу, он значительно посмотрел на леди Таллес.
Та поняла его без лишних слов.
— Мне нужно дать некоторые распоряжения слугам и еще раз заглянуть к Адри. Так что, прошу прощения, вынуждена вас оставить.
Женщина чуть склонила голову, и с неизменной грациозностью покинула кабинет. Граф Таллес ждал.
— Ваше сиятельство. — из голоса лекаря пропали светские нотки. Теперь он заговорил прямо и твердо. — Внешне с леди Адрианой будто все в порядке. Но проводя осмотр, я обнаружил у нее на спине небольшой ожог… Вы позволите?
Со стола поднялось перо, и в пару движений изобразило на обрывке бумаги символ, напоминающий причудливую букву. Граф молча притянул листок и остановил взгляд на рисунке. Затем поднял глаза на лекаря, ожидая объяснений.
— Должно быть вы слышали, ваше сиятельство, что за последний год в столице были обнаружены тела девяти служанок?
— Какое отношение это имеет к моей дочери? — нетерпеливо перебил его мужчина.
— Видите ли, по поручению Его милости, именно я проводил посмертные осмотры… — эйр Тавельс помедлил, — На каждой из девушек был выжжен ровно такой же символ.
В кабинете повисла гнетущая тишина.
— Его милость должен обязательно об этом узнать. Как только вернется в столицу. — лекарь взвешивал каждое слово. — А до тех пор, боюсь, ваша дочь в большой опасности.
* * *
Лежать надоело до отвращения. Адриана задержала взгляд на темно-синем навесе над кроватью и тяжело вздохнула. Прошло уже три дня с
