стилистике для того времени произведения были с восторгом встречены новым поколением шведских художников [20, с. 230]. Причины такой реакции, вероятно, были связаны с необычайным интересом к образам и языку символистов в Скандинавии (например, у норвежца Эдварда Мунка). Стиль Юсефсона кардинально изменился. В Германии, где ранние работы художника были почти неизвестны, новый Юсефсон стал уникальным и поразительным явлением, рождение которого стимулировало именно безумие. Воспринимался ли современниками Юсефсон как экспрессионист?
Случай Эрнста Юсефсона интересовал многих. Публикации о нем появляются в 1902 году в Швеции, а в 1911 году Карлом Валином издается подробная биография с анализом в том числе и поздних работ [Wolfgang]. Интерес к Юсефсону в Германии датируется 1909 годом, когда была опубликована статья того же автора в журнале «Kunst und Künstler», которая, впрочем, не была единственной [20, с. 230].
Небезынтересен факт, что работы Эрнста Юсефсона позднего периода и работы художников группы «Мост», выставлялись совместно на берлинском Сецессионе. Произведения Юсефсена привлекали внимание, а Эмиль Нольде так заинтересовался его творчеством, что купил три работы для своей коллекции [20, с. 230].
Сравнение живописи Эмиля Нольде и Эрнста Юсефсона позволяет увидеть духовную близость этих художников и объяснить притягательность для Нольде опытов коллеги. Исследователь аут-сайдерского искусства Джон Макгрегор прямо связывает обращение Нольде в 1909 году к религиозным сюжетам и образам, с влиянием творчества Юсефсона [20, с. 231]. Нольде, используя сходные приемы формообразования и цветовой палитры, достигает близкой эмоциональной интенсивности и прямолинейности воздействия на зрителя.
Влияние «скандинавской волны», обладающей этими диссонантными, безумными коннотациями на сложение экспрессионизма не ограничивается искусством Эрнста Юсефсона. Важнейшее место в ряду предэкспрессионистов занимает норвежец Эдвард Мунк (1862–1944) (его участие в кёльнской выставке 1912 года было отмечено выше), а также близкий к экспрессионизму литератор-визионер, описывающий свой психиатрический опыт, Август Стриндберг (1849–1912) [20, с. 230].
Эрик Хеккель. Безумцы за едой (из журнала «Das Kunstblatt», февраль 1917). Бумага, сухая игла. МОМА, Нью-Йорк
Психическая болезнь и пребывание в лечебнице Мунка, когда он находился в пограничном состоянии между явью и безумием, стали для художника источником новой образности. Эдвард Мунк, как и Винсент Ван Гог, оказался для экспрессионистов знаковой фигурой. Трагизм и инфернальность, характерные для творчества Мунка, во многом выводятся из его биографии. Начало его жизни было омрачено смертью матери, а спустя несколько лет – сестры, к которой он был очень привязан. Мунк, его братья и сестры воспитывались преимущественно тетей, хотя и привязанность к отцу – Кристиану – также была сильна. Но психика отца была крайне неустойчивой. Позднее Мунк писал: «Мой отец был импульсивно нервным и навязчиво религиозным – до психоневроза. От него я унаследовал семена безумия. Ангелы страха, скорби и смерти стояли рядом со мной с того дня, как я родился» [24, с. 2]. Вдохновляющие Мунка мрачные образы-видения, были связаны с постоянным и близким ощущением смерти, которое нагнетал именно отец, и юный Эдвард был преследуем ночами видениями ада [24, с. 34]. Психическая неуравновешенность коснулась и других членов семьи. Одной из младших сестер Мунка был поставлен диагноз психического заболевания в раннем возрасте. О последствиях семейного рока Мунк позже написал: «Я унаследовал два самых страшных врага человечества – чахотку и безумие» [24, с. 137].
Позже, живя в Кристиании (современном Осло) и уже начав заниматься живописью, Мунк сближается с Хансом Йегером, писателем-анархистом, нигилистом, который жил по принципу «страсть к разрушению – тоже творческая страсть» и который выступал за самоубийство как окончательный путь к свободе [24, с. 71, 74]. Как пишет сам Мунк: «Мои идеи развивались под влиянием богемы или, скорее, Ханса Йегера. Многие ошибочно утверждают, что мои идеи сформировались под влиянием Стриндберга и немцев <…> но это неправильно. К тому времени они уже были сформированы» [24, с. 71].
Парижский период Мунка, начавшийся в 1889 году, связан с суицидальными настроениями. Смерть отца в декабре этого года, посещение Норвегии и обнаружение огромного семейного долга [24, с. 114] – все это выливается в депрессию и мысли о суициде: «Я живу с мертвыми – моя мать, моя сестра, мой дедушка, мой отец… Убей себя, а потом все кончено. Зачем жить?» [24, с. 115].
Важно заметить, что идея безумия в определенных кругах творческого сообщества виделась в свете магии истинного творчества. Ее проповедовал и шведский драматург и интеллектуальный лидер своего времени Август Стриндберг, портрет которого Мунк пишет в 1892 году. Буквально в следующем году Стриндберг, после серии психиатрических эпизодов, оказывается в клинике для душевнобольных.
Насыщенная личная и творческая жизнь Мунка в период второй половины 1890-х – 1900-х годов, как говорилось, и его приводит к психическому истощению. Осенью 1908 года состояние страха и отчаяния, усугубленного пьянством и неконтролируемыми вспышками насилия (в биографической литературе они описаны как стычки с собратьями по цеху, так и инциденты насилия по отношению к его подруге Тулле Ларсен), – все вместе взятое свидетельствовало о серьезном психическом заболевании. Сам Мунк пишет в то время: «Мое состояние сводилось к безумию» [10, с. 236]. Его состояние сопровождалось галлюцинациями и чувством преследования. Мунк ложится в клинику датского психиатра Даниэля Джекобсона в Фредериксберге и остается там до 1909 года. Терапия, которую Мунк получал в течение следующих восьми месяцев, включала диету и электротерапию (гальванизацию в физиотерапии) – это лечение было модным для нервных состояний (важно не путать его с электрошоковой терапией) [10, с. 235–236]. В течение этого времени Мунк продолжал заниматься творчеством, написав несколько портретов доктора Джекобсона.
Эрик Хеккель. Слепые безумцы за едой. 1914. Холст, масло.
Городской музей Абтайберг, Менхенгладбахе, Германия
Другой экспрессионист – один из важных участников движения экспрессионизма Альфред Кубин (1877–1959) черпал образы своих ужасающих миров, отражающих изнанку сознания, в собственном психиатрическом опыте. В юности он пытался покончить с собой на могиле матери (1896); далее последовало психическое расстройство (1903).
Детские годы Альфреда Кубина полны пугающих странностей и столкновений с безумием. В возрасте десяти лет у Кубина умерла мать, но, как он пишет в своих воспоминаниях, тягостные переживания утраты ребенка сопровождались ужасающей реакцией отца, когда он, обычно бесстрастный мужественный человек, впал в форменное безумие. Подняв с постели длинное, истощенное тело жены, он, рыдая, бегал по комнатам и звал на помощь [29, с. 5]. Всё это, конечно же, не могло не отразиться на детской психике.
Годами позже, описывая свое психическое расстройство, случившееся во время службы в австрийской армии, Кубин утверждал, что предрасположенность к подобным ментальным расстройствам была унаследована
