– В карете ещё был кто-нибудь?
– Конечно! Мальчишка ведь не мог сам заплатить, не так ли? – Мэррик издал робкий смешок.
Ленуар улыбнулся уголками губ:
– Не будете ли вы так любезны сказать мне, кто же ещё был в той карете?
Кучер нервно поскреб затылок:
– Ах, это. Ну... он вообще-то не называл своего имени. Я хочу сказать, не то что бы он записывался или чего-нибудь в этом роде, он просто подозвал меня. Нам такое не позволяется, если хотите правду – управляющий за уши меня оттаскает, если узнает. Не пристало нам, он говорит, подбирать народ, как если бы они были какими-нибудь бродягами...
Ленуар слушал бессвязное бормотание мужчины, ни делая ни малейших попыток перебить, лицо его ничего не выражало.
Но это, похоже, только больше запугивало Мэррика, и он начал настолько отклоняться от темы, что на мгновение Ленуару захотелось ударить его, чтобы тот заткнулся. Вместо этого он просто сказал:
– Достаточно. Сосредоточьтесь, пожалуйста. Короткие ответы. Итак, где вы подобрали этого человека?
– Уоррик-авеню, – сглотнул кучер.
– А где высадили?
– Берривин.
Ленуар удивленно моргнул. Берривин находился на западе почти в двух часах езды от Кенниана.
– Он, должно быть, хорошо вам заплатил.
Мэррик лишь молча кивнул.
– Мальчик был с ним, когда вы высаживали его?
Еще один кивок.
– У вас сложилось впечатление, что он знал мальчика? – в мыслях Ленуара мелькнул дядя Зака.
Мэррик задумался:
– Вообще-то, я не мог слышать их разговора со своего места впереди. Но теперь, когда вы упомянули это, думаю, нет, – он заколебался, но затем решительно покачал головой. – Нет, полагаю, он не мог знать мальчика, потому что выглядел так, будто случайно наткнулся на него. Смотрите, сначала он просто сказал, что хочет немного покататься по городу, но потом заметил мальчишку и попросил остановиться. Не знаю, что он такого сказал парнишке, но тот выглядел счастливым настолько, что забрался в карету. А затем клиент просто попросил отвезти их в Берривин, и на этом всё. Я оставил их на главной улице, и он не сказал мне, куда они собираются, – Мэррик виновато замолчал. – Мне стоило догадаться, что что-то не так, когда он подобрал этого странного ребенка.
Ленуар проигнорировал это – узел, стянувший его внутренности. Все давнишние сомнения, что Зак столкнулся со злым умыслом, теперь отпали; рассказ кучера звучал как классический случай похищения с заманиванием.
Такие вещи были не так уж редки в Кенниане, и дети-сироты были особенно уязвимы. Мало кто беспокоился об исчезновении уличного сорванца, а некоторые были склонны просто отмахиваться от этого, как от чего-то обыденного, как это сделала монахиня в приюте Зака. Слишком часто первым признаком преступления становилось обнаружение трупа.
У Ленуара остался только один вопрос:
– Как он выглядел, этот человек? Вы бы узнали его, если бы увидели его снова?
Мэррик в задумчивости поглядел наверх:
– Ну, дайте мне глянуть... Кажется, он был высоким. – Это казалось пределом его возможностей по наблюдению, поскольку он довольно долго молчал. Ленуар был на грани того, чтобы хорошенько его встряхнуть, когда кучер добавил:
– О, и его кожа имела темноватый оттенок. Возможно, это был адали.
Это было не много, но, по крайней мере, на это можно опереться. Если этот человек действительно был адали, это, несомненно, сузит область поиска. Ленуар, однако, был настроен скептически, как всегда, когда свидетель определял в качестве подозреваемого адали.
Адали настолько не доверяли, как расе, что многие свидетели либо лгали напрямую, предпочитая видеть адали в тюрьме, или не видеть вообще, или просто вспоминали подозреваемого в качестве адали, когда на самом деле это было не так.
Просто присутствия лагеря адали возле одной из внешних деревень было часто достаточно, чтобы спровоцировать рост числа зарегистрированных преступлений.
Он должен был вернуться в штаб-квартиру и попробовать найти Коди, поскольку ему нужна будет помощь, если он собирается быстро опросить жителей Берривина. Он только надеялся, что сержант был там, а не преследовал своего призрачного вора трупов.
* * *
Коди был посреди диктовки отчета, когда Ленуар нашел его. Он не торопился, терпеливо ожидая, пока писец полностью нацарапает его слова.
Вы никогда не знаете, что самая маленькая деталь может иметь важное значение, и Коди хотел убедиться, что писец запишет все дословно.
Он ясно дал понять, что он не потерпит стенографии или, пересказа, поэтому он останавливался часто и так надолго, как нужно было перу, чтобы остановить движение. Он только что начал снова, когда Ленуар прошагал ко столу писца. Инспектор даже не попытался никого поприветствовать, прежде чем прервать речь Коди.
– Берите свой походный плащ, сержант. У нас есть работа.
Писец поднял глаза от тетради, его перо повисло в воздухе. Его взгляд неуверенно перемещался между Коди и Ленуаром.
«Потому что я не работаю здесь?» – подумал Коди раздраженно. Вслух же он сказал:
– Я нахожусь в середине отчета, инспектор. Я провел утро, общаясь с некоторыми другими сержантами, и я узнал кое-что интересное.
Губы Ленуара скривились:
– Отлично. Я вижу, что вы на грани раскрытия преступления века. Но если вы сможете отложить свой исторический триумф на несколько часов, мне потребуется ваша помощь, чтобы найти настоящего, живого ребенка.
Коди почувствовал, что его лицо вспыхнуло, но он воздержался от едкого ответа, который уже готов был сорваться с его губ. Не было никакого смысла в противодействии Ленуару. Этот человек был его начальником и имел полное право отвлекать его на другое дело.
По правде говоря, Коди был удивлен, что Ленуар еще не сделал этого. Тем не менее, если он не закончит свой доклад сейчас, был хороший шанс, что он может забыть некоторые детали, которые могли бы стать ключевыми в дальнейшем.
– Если бы вы дали мне всего лишь пять минут, сэр, – сказал он как можно ровнее, – я бы здесь закончил. Я хочу записать это, пока оно свежо в моей памяти.
На миг на лице Ленуара мелькнула нерешительность. Затем, к облегчению Коди, он сказал:
– Только побыстрее.
Коди откашлялся, затем неуверенно запнулся.
– Мужчина - адали был замечен... – услужливо подсказал писец.
- Верно. Мужчина-адали был замечен в Брейкенсвейле несколько дней назад кузнецом, который представил в полицию жалобу, утверждающую, что этот адали украл лошадь и большинство его инструментов. Констебль Соунес посетил деревню, но не смог определить местонахождение подозреваемого, и никто другой в городе не сообщил, что видел кого-либо, соответствующего описанию подозреваемого. Ссылаясь на доклад констебля Соунеса по этому вопросу, цитирую: «Возможно, что мужчина-адали действительно был в Брейкенсвейле. Однако, нет никаких доказательств, что этот человек был вовлечен в кражу лошади г-на Эстеса или его инструментов», – конец цитаты.
Коди взглянул на Ленуара, чтобы увидеть, уловил ли инспектор значение этого факта. Но, казалось, что Ленуар даже не слушал: он пристально смотрел на пол, его брови сошлись на переносице, как будто он находился в глубоком раздумье.
Раздражённо поджав губы, Коди подождал, пока перо писца не перестало покачиваться.
Затем он слегка повысил голос и сказал:
– Я хотел бы упомянуть здесь о моем предыдущем докладе, в котором я отметил, что свидетель в Норт Хейвен утверждал, что видел странного адали в городе в ту же ночь или в ночь, близкую к той, когда исчез труп мальчика Джеймса.
Наличие в Брейкенсвейле свидетеля, также утверждающего, что он видел странного адали в тот же день или день, близкий к тому, когда исчез мальчик Хабберд, совершенно случайно.
Тем не менее Ленуар не поднял взгляд. Он что, совершенно глухой? Или он изобразил безразличие чисто из вредности? Ну и прах с ним, подумал кисло Коди; если инспектор мог игнорировать его, то он мог игнорировать инспектора.
