Израиль жил в мире. Народ был благодарен царю. А Давид, пастух, ставший царем, не
забывал о своем обещании Ионафану.
Обещание царя
Давид с Ионафаном были словно клавиши фортепиано, которые по отдельности
рождают ноты, а вместе — мелодию. Ионафан любил Давида, «как свою душу» (см.: 1
Цар. 20:17). Их легендарная дружба подверглась высшему испытанию в день, когда
Давид узнал, что Саул хочет убить его. Ионафан поклялся спасти Давида, а взамен
попросил своего друга тоже дать ему обещание: «...если я умру, то не отними милости
твоей от дома моего вовеки, даже и тогда, когда Господь истребит с лица земли всех
врагов Давида. Так заключил Ионафан завет с домом Давида...» (1 Цар. 20:15-16).
10 В переводе, которым пользуется автор, этот стих заключен в скобки. — Примеч. пер.
Знаете ли вы, как дорога была Давиду память об этом? Можете ли вы представить
себе, как он спустя многие годы вспоминает эту минуту? Стоя на балконе и глядя на свой
мирный и процветающий город. Верхом на коне мчась мимо плодородных нив. В
полном вооружении проводя смотр своего могучего войска. Не переполняло ли его в
какие-то моменты чувство благодарности? Не приходила ли ему время от времени на
ум мысль: если бы Ионафан тогда не спас мне жизнь, ничего этого не было бы?
Видимо, в один из таких моментов нахлынувшие воспоминания побудили его
повернуться к слугам и спросить: «...не остался ли еще кто-нибудь из дома Саулова? я
оказал бы ему милость ради Ионафана» (2 Цар. 9:1).
Для тех, кто пребывает в деснице благодати, такие вопросы типичны. Могу ли я
что-то сделать для других людей? Могу ли я сделать добро кому-то, потому что другие
люди сделали добро мне? Это не политический ход. Давид стремится делать добро не
ради того, чтобы народ прославлял своего благодетеля. И не для того, чтобы что- то
получить в ответ. Им движет одна простая мысль: когда-то он тоже был беспомощным.
И в этой его немощи ему помогли. Когда Давид скрывался от Саула, он вполне
подходил под описание Павла: «...когда еще мы были немощны...» (Рим. 5:6).
Давиду помогли — теперь он стремится сделать то же самое. Слуга по имени Сива
знает о потомке Ионафана: «...есть сын Ионафана, хромой ногами. И сказал ему царь: где он? И сказал Сива царю: вот, он в доме Махира, сына Аммиэлова, в Лодеваре» (2
Цар. 9:3-4).
Всего одна фраза, и Давид понимает, что от него потребуется больше, чем он
обещал. Мальчик-то — «хромой ногами». Кто бы осудил Давида, спроси он Сиву: «А нет
ли кого-нибудь другого? Не осталось ли кого-то из здоровых?»
Кто упрекнул бы его за такие рассуждения: «Хромому не место во дворце. Сюда
вхожи только знатнейшие из знатных, а он даже ходить не может! И какая служба будет
ему по силам? Ни богатства, ни образования, ни опыта. Еще неизвестно, как он
выглядит. Все эти годы он жил в... как там его? в Лодеваре? Само название-то значит
„пустошь”. Наверняка найдется кто-нибудь, кому я сумею помочь и с кем дело обстоит
не настолько плохо».
Но подобные слова не прозвучали. Давид только спросил: «Где он?» 11 (см.: 2 Цар.
9:4).
«Этот сын». Неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как Мемфивосфея в
последний раз называли «сыном». О нем все время говорят, что он хромой. До сих пор
каждый раз добавлялось это уточнение. Но Давид не упоминает о его физическом
недостатке. Давид не спросил: «Где Мемфивосфей, бедняжка?», он спросил лишь: «Где
этот сын?»
Многие из нас знают, каково носить подобное клеймо. Всякий раз вместе с вашим
именем упоминают ваше несчастье.
— Слышали последние новости о Джоне? Ну, о том, который развелся.
— Мы получили весточку от Джерри. Помните, это такой алкоголик?
— Шарон опять в городе. Какой все-таки позор, что она растит своих детей одна!
— Сегодня видела Мелиссу. Просто поражаешься, почему ей никак не удержаться
ни на одной работе...
11 В переводе, которым пользуется автор, — «Где этот сын?». — Примеч. пер.
Словно приблудная собачонка, ваше прошлое тащится за вами, куда бы вы ни
пошли. Найдется ли хоть кто-нибудь, кому важнее, кто вы такой, чем то, что вы когда-то
сделали? Да. Его можно найти. Это наш Царь. Когда Бог говорит с нами, Он не
вспоминает наши ошибки, несчастья и проблемы, Он дает нам приобщиться к Его славе.
Он зовет нас Своими детьми.
...Не до конца гневается, и не вовек негодует.
Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам: Ибо как высоко небо над землею, так велика милость Господа к боящимся Его; Как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши; Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его.
Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы — персть.
Пс. 102:9-14
Мемфивосфей носил свое клеймо двадцать лет. Когда бы люди ни произносили его
имя, они вспоминали о его хромоте. Но когда его имя произнес царь, он назвал его
«сыном». А одно слово из дворца стоит тысячи выкриков на улице.
Посланники Давида постучали в дверь Мемфивосфея, посадили его в колесницу и
сопроводили во дворец. Представ перед царем, Мемфивосфей пал ниц и назвал себя
рабом Давида (см.: 2 Цар. 9:6). Страх его понятен. Может быть, ему и сказали, что Давид
добр, но разве были гарантии? Хотя пришедшие за юношей должны были пообещать, что Давид не причинит ему зла, Мемфивосфей боялся (а вы бы не боялись?). На его лице
отразилась тревога. И первые слова Давида к нему были: «Не бойся».
Кстати, от нашего Царя многие слышали то же самое. Знаете ли вы, что наиболее
часто звучащий из уст Иисуса призыв — «не бойтесь»? Знаете ли вы, что раздающийся с
небес призыв не бояться встречается в каждой книге Библии?
Мемфивосфея призвали к царю, его нашли, вернули во дворец, но ему все равно
нужно было подтверждение. Не так ли и со всеми нами? Не нуждаемся ли и мы, как
испугавшийся гость, в подтверждении, что мы склонились перед милостивым царем?
Павел говорит, что такое подтверждение у нас есть. Апостол указывает на крест как на
залог Божьей любви к нам. «...Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер
за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:8). Бог доказал Свою любовь к нам, принеся в жертву Своего Сына.
В прошлом Бог посылал пророков, чтобы они проповедовали нам. Теперь Он
посылает Своего Сына, чтобы Он умер за нас. Раньше Бог поручал ангелам помогать
нам, теперь Он жертвует Своим Сыном, чтобы искупить нас. Когда мы трепещем, Он
показывает нам на кровь, пролившуюся на кресте, и говорит: «Не бойтесь».
В начале Гражданской войны одного солдата северян арестовали по обвинению в
дезертирстве. Не имея возможности доказать свою невиновность, он был осужден и
приговорен к казни как дезертир. Его апелляция попала на стол к Аврааму Линкольну.
Президент сжалился над солдатом и подписал помилование. Солдат вернулся в строй, храбро сражался всю войну и был убит в последней битве. В его нагрудном кармане
нашли этот подписанный президентом документ 2.
Солдат хранил на груди, возле сердца, слова своего главнокомандующего о
помиловании. Он обрел мужество в благодати. И кто скажет, сколько еще тысяч обрели
мужество, глядя на прославленный крест своего Царя?
Честь быть усыновленным
Как Давид выполнил свое обещание Ионафану, так и Бог исполняет Свое обещание
нам. Имя Мемфивосфей означает «тот, кто избавляет от позора». Именно это Давид
стремился сделать для юного царевича.
Вскоре Давид вернул Мемфивосфею все его владения, поля и работников, а затем
настоял, чтобы хромой ел за царским столом. В Библии говорится об этом не один раз, а целых четыре!
...Возвращу тебе все поля Саула, отца твоего, и ты всегда будешь есть хлеб за моим
столом. ...Мемфивосфей... всегда будет есть за моим столом. Мемфивосфей ел за столом
Давида, как один из сыновей царя. И жил Мемфивосфей в Иерусалиме, ибо он ел всегда за
царским столом. Он был хром на обе ноги.
2 Цар. 9:7,10,11,13; курсив мой. — М. Л.
На минутку остановитесь и попробуйте представить себе сцену в царской
трапезной. Не возражаете, если я, чтобы помочь вам, передам свое перо Чарлзу
Суиндоллу?
Звон обеденного колокола разносится по царскому дворцу, и Давид, войдя в трапезную, занимает свое место во главе стола. Через несколько мгновений Амнон — хитроумный и
коварный Амнон — устраивается слева от Давида. Фамарь, девушка красивая и стройная, войдя, садится рядом с Амноном. Вот неторопливо проходит, оторвавшись от своих
