в
древнегреческом мифе. – Зачем это, Игорь? – она тронула верзилу за плечо.
– Рахш-э-барш, подношение, – пояснил он. – Ыджас готовит шкуру не один месяц…
– Кому подношение? Могилам предков?
– Кто тебе сказал про могилы? – фыркнул Игорь. – У Детей Степи нет могил.
– Твоя мама сказала… Ну как-то же они хоронят своих покойников?
– Они все время в Пути. Как ты себе представляешь такое кладбище? Если умирает
Проводник – его сжигают на костре, а пепел развеивают по ветру. «Вышедший из праха –
вернется в прах».
– Какой кошмар, – Женю передернуло. – Теперь я уж точно за тебя замуж не пойду! Хоть
весь клан на колени становись!
– Хоть один плюс в этом мрачном обычае, – пожал плечами Игорь.
– Сильно не радуйся, а то ведь я могу и передумать, – сочла нужным предупредить Женя.
– Если не на могилки, то куда идем?
– Там увидишь, – отмахнулся он. – Это описывать бесполезно. Я сполоснусь пойду, а ты
погуляй пока. Или нет, стой! Польешь мне на спину.
– Пожалуйста, – холодно заявила Женя.
– Чего?
– Ты забыл сказать – пожалуйста!
Отойдя за шатер, Игорь долго и с наслаждением плескался, смывал пыль. Женя
безропотно поливала его водой из ковшика.
Гулянье у Проводников действительно устраивалось на славу. Тренькали гитары. То тут,
то там вспыхивали песенные переговоры. Аромат шашлыка дразнил ноздри. Молодые парни
затеяли скачки на лошадях. Игорь приоделся – вышитая рубаха, черные штаны, сапоги,
тюбетейка. Эх! Парень на выданье! Чуть поодаль от шатров запалили костер до небес. Все
пестрое население лагеря собралось вокруг него. Танцы, смех, оживленные лица. Женя сразу
же потеряла Игоря из виду. Его увлекли за собой танцующие девушки. Целый водоворот
обнаженных смуглых плеч, белозубых улыбок, черных, змеистых кос… Все это ревности не
вызывало. Насколько Женя понимала местную ситуацию, молодежи разрешалось многое, но за
нравственностью следили с особой жестокостью. У каждой незамужней симпатяги – целый
табун родственников мужского пола. Посягнувший на девичью честь будет втоптан в пыль
копытами. Для своих исключений не делают.
Женя не умела танцевать так, как это делали местные. Она пошла на звук гитары.
Гитары выступали целым оркестром. У них тут шатер – не шатер, если на самом видном
месте не висит гитара. Любой уважающий себя Проводник может что-нибудь этакое на
инструменте изобразить. Женя приблизилась к живописной пятерке: два молодых парня, чем-то
неуловимо похожие, наверное, братья, красавец-мачо – вылитый Бандерас их кф «Отчаянный»,
тоненькая девушка с кастаньетами в огненно-алом платье, перехваченном в талии черной
шалью и седоусый патриарх в широкополой шляпе. Парни слаженно наяривали на гитарах,
«Бандерас» пел, девушка кружилась в самозабвенном танце, задавая ритм кастаньетами.
Зрелище пришлось Жене по вкусу. Резкое щелканье кастаньет, струнный рокот гитар
будоражили кровь. Едва дождавшись, когда музыканты умолкнут, чтобы перевести дух, Женя
просительно протянула руки, не надеясь, что ей доверят инструмент. «Бандерас» с
непередаваемой улыбкой снял через голову узорчатый кожаный ремень и вручил Жене свою
красавицу. Гитара была теплой и пахла волнующей смесью ароматов: табак, мужской парфюм,
дым от костра, что-то еще… Женя бережно обняла инструмент. Под обжигающим взглядом
«Бандераса» в этом было что-то интимное. Пальцы, волнуясь, ласкали гриф и струны. Что бы
такое сыграть? Ай, ромалэ!
– «Очи черные, очи жгучие!..» – начала Женя.
Седоусый одобрительно кивнул головой. Девушка вскинула кастаньеты и вновь
неутомимо закружилась в танце. Парни подхватили ритм. Оставшийся не у дел «Бандерас»
стремительно шагнул в круг танцующих, выхватил себе партнершу, и оторвал такое танго, что
Женя чуть не осипла!
Песня закончилась. Жене тут же вручили кубок. Вино? Ну да и фиг с ним!
– Еще! Давай еще! – неизвестно откуда вынырнул Игорь. – Им понравилось! – глаза у
него были шалые, волосы растрепались по плечам, за ухом торчал цветок…
– «Мохнатый шмель, на душистый хмель…» – Женя чуть ускорила ритм, и ей не всегда
хватало дыхания. Отвыкшие пальцы иногда ошибались, но Проводники оказались
снисходительными и благодарными слушателями. Женя сыграла еще «Касабланку» и «Дольче
Виту». Потом с сожалением сняла гитару, прижала ее к груди – не хотелось расставаться.
Поискала взглядом «Бандераса». Музыканты уже играли что-то свое… Женя решила выбраться
из толпы. Ей улыбались, хлопали по плечам, что-то говорили. Она кивала и тоже улыбалась,
бессознательно прижимая к груди гитару. В горле першило, глаза щипало – давненько ей так
хорошо не пелось. Устроилась поближе к костру, уложив гитару на колени и прижавшись к ней
щекой, смотрела на пламя. Ночь властно вступала в свои права. Ее не пугали звонкие песни и
хмельные голоса. В свете пламени мелькали гибкие фигурки, цветастые юбки. Знакомая
парочка! Игорь с «Бандерасом». О чем-то разговаривают, тычут друг друга кулаками в грудь.
Может, подерутся? Хорошо бы, а то настроение сентиментальное. Не… Не подрались. Вместе
просочились сквозь круг танцующих к Жене.
– Знакомься, Жень, это Лейво. Мой дядя, брат отца…
«Бандерас» улыбнулся, кивнул на гитару:
– Нравится? Любишь играть? Хочешь, подарю тебе?
– Гитару?! – в священном ужасе переспросила Женя.
– Не бойся! Не эту, – расхохотался он. – У меня есть еще, – сходство с Антонио
Бандерасом было просто потрясающим. Все: улыбка, жесты, голос, грива черных волос, куртка
с серебряной вышивкой, распахнутая на груди белая рубаха…
– У вас в Испании родственников нет, случайно? – робко поинтересовалась Женя.
– Может быть и есть, – Лейво подмигнул.
– И что в тебе бабы находят? – притворно возмутился Игорь и ткнул дядюшку кулаком в
бок.
– Подрастешь – поймешь! – отозвался тот и тоже угостил племянника кулаком.
«О, да это у них просто способ родственного общения», – разочарованно подумала Женя.
А ведь как было бы здорово сцепись они прямо тут из-за прекрасной дамы. Из-за нее, из-за
Жени, разумеется.
– Хочешь, покажу тебе Лаукский перебор? – сверкнул белозубой улыбкой Лейво.
– О, началось! – подкатил глаза под лоб Игорь. – Женя, Лаукский перебор может
закончиться у него в шатре. Он тебе коллекцию кофтских дисков покажет, яшмовый ковчег
бога Нут, гитару, на которой играл Бродячий Менестрель…
– Не шути так! – лицо степного ловеласа мгновенно изменилось, глаза сузились, скулы
затвердели. – Не сори словами – не маленький, такие имена на ветер швырять…
Жене даже показалось, что сейчас Лейво ударит Игоря всерьез, и возможно даже ножом.
Такой у него был взгляд… Острый, опасный, как японский меч-катана…
Игорь ухмыльнулся своей волчьей усмешкой. Кривой, сползающей на левый угол рта. В
его взгляде ясно читалось, где именно он при случае видел Бродячего Менестреля вместе с его
гитарой.
Дуэль
