Вдруг вокруг нас закипела обычная жизнь: где-то шла "поливалка" (я даже почувствовал влагу), шаги, голоса, нестерпимо сияли плафоны, витрины и окна, секунда - и вновь тишина, неподвижность и темень. Жизнь будто включили и вновь оборвали.
Не помню как я оказался на палубе. Мы обрубали канаты, не в силах сойти чтобы их отвязать.
Возвращались мы в полном молчании. Строй представлял собой полный бардак, что меня и спасло: подходя к батарее противника, я оказался без ветра, и вскоре меня обогнали. Внезапно там грохнули пушки, повесив над нами тучу осветительных гранат. Секунда - и жахнуло башенное орудие. Первый из нашего "строя" буквально подпрыгнул, обломки бушприта шрапнелью осыпали воду; идущий за ним в кильватере медленно, будто во сне, навалился ему на корму...
В парусах хлопнул ветер. "Задраить порты!", рявкнул я, и как только все вышли из ступора, тихо сказал: "Мы пройдём между флотом и их батареей: не бросят же их канониры палить по толпе ради нас...". Я нацелился чуть впереди батареи, под полный бакштаг. Без единой команды ребята взялись за работу, и мы понеслись, сокращая дистанцию, к поднятым жерлам. На форте прокаркал ревун, и над башнями вспыхнуло. Я машинально пригнулся, уже представляя, как валятся мачты, но залп этот был не по мне: канониры уже пристрелялись, менять "для меня" всю наводку никто бы не стал. Проходя мимо форта я, правда, почувствовал пару ударов (мне "вынесли" пушечный порт), но из башен по мне не стреляли. Затем, повернув фордевинд, я направил корму точно к пушкам, желая уменьшить свой мидель.
Ушли... Неужели ушли?! Но едва гром орудий слегка приглушили изгибы реки, впереди всё отчётливей стали слышны звуки боя. И тут капитан "Галеона" скомандовал, будто не я, а он здесь капитан:
-- Поворачивай! Надо вернуться и врезать им!
Мы уже видели город противника: наших прижали к воде, ещё пару часов, и их выбьют из зданий на пирсы. И после пощады не будет.
-- Обратно?! - вспылил я, - Нам надо собрать все плавсредства, плотов навязать, и эвакуировать наших!
-- Что ты нюни распустил, как девчонка?
И сильный удар по спине. Меня повалили, связали. Я слышал, как бросили в воду двоих, а быть может, троих.
Это было обидно: ладно бы это сделал мой экипаж: я готов быть матросом под началом любого из этих парней. Ладно бы мы проиграли бой. Но сейчас меня и весь мой экипаж растоптали те, кого мы спасли, отобрали корабль, на котором мы их приютили.
Ребята не стали меня защищать. Это грустно. Но я не виню их: они не герои из сказки, для них и захват тоже был неожиданным, и запугать... запугать в жизни могут любого...
Корабль замедлился. Кто-то схватил меня (двое, не меньше), поставил на борт, громко крикнул: "Не с вашего острова девочка?", и подтолкнул. Оказавшись в воде, я сорвал с глаз повязку, и в несколько сильных гребков ткнулся в берег: и чёрт с ним, побуду теперь робинзоном, вот только корабль с ребятами жалко... Вот на какой только остров меня...
Нет! Они не могли это сделать! Нечестно!!! Я встал, поскользнулся, упал, а корабль уже развернул паруса. Паруса показались мне чёрными, как у Тесея, когда его проклял Дионис.
Я ринулся в воду, но кто-то схватил меня за ногу. Через секунду девчонки несли меня к берегу, мокрые платья нескромно прильнули к фигурам. Ребята на палубе пялились. Над парусами издёвкой расправился ветром мой вымпел.
Я был в окружении девичьих тел - загорелых, упругих. Меня обнимали, ко мне прижимались так жарко, как я не мечтал бы. В другой обстановке. Сейчас же мне стало так стыдно, что я перестал вырываться. Смирился.
Корабль ушёл. Это значило только одно: я отныне - "тот парень, который перецеловал весь Изумрудный Замок". Позорище.
Вдруг от меня отступили:
-- Девчонки! Смотрите: к ребятам плывут броненосец "Потёмкин" и пара "Аврор"! Всё, мальчишки допрыгались!
Я попытался подняться, и замер: "мальчишки допрыгались". По эту сторону Взрослых все знают, что Замок не в нашей игре, что они не играют в пиратов. А те, с броненосцами, разве играли, когда мы напали на них? И откуда им знать, что играют не все острова и не все корабли?
Я попытался сказать им об этом, но кто меня слушал?
-- Что ты лежишь как мешок? Не дорос до свиданий?
-- Да дайте ж ему отдохнуть!
-- А ты пышечек любишь?
-- Я первая вечером!
-- О, это же мой воздыхатель! А ну-ка, потащим ко мне!
Меня пронесли и втолкнули - о, только не это! - в просторную комнату. В спальню, где в центре кровать с балдахином! "Уйдите!" - сказал тот же голос, однако девицы лишь чуть отступили: они не могли пропустить это действо.
Она встала рядом, взяла меня за руки.
Я отшатнулся: О нет! Ну зачем она так поступила? Зачем она стала доступной, развеяла образ богини-с-балкона?
-- Ты это хотел посмотреть или как?
И она подняла мои руки к плечам, таким нежным на ощупь...
И вскрикнула, глядя в окно. Только в эту секунду я вдруг ощутил этот звук - самолётный надрыв и хлопки разбиваемых волн. Убрав свои пушки как шасси, летел мой кошмар: бронированный катер брил волны, как будто был лёгкой "казанкой"! За ним шёл совсем невозможный корабль: по озеру двигалась арка; под ней, над водою, струилась какая-то капсула. Всё это двигалось твёрдо и ровно, без звука, без всплеска, без следа винтов. Это был их корабль, или корабль того, кто находится дальше? И этот-кто-дальше настолько же футуристичнее тех до кого мы дошли по сравнению с тем, у кого броненосцы?
-- Тот, последний, корабль... земной? - прошептала она.
Космолёт марсиан, не видящий разницы между водою и воздухом? А ведь похоже...
Они промелькнули за пару секунд, но я пережил снова и крах "Галеона", и ночь с обелиском, ночь-склеп...
А потом вдруг очнулся и понял: она, испугавшись, прижалась ко мне, и теперь мы стояли в обнимку. И я утешал её. Нежно. Мне стало стыдно, и я отпустил её, пара секунд - она тоже отпрянула.
Тут замок вздрогнул, и отзвуки мощного взрыва один за другим накатили от берега и островов. Это значило - нет больше нашей Тортуги. Я сел на кровать. Она тоже. Мы долго сидели по разные стороны, вдруг она тихо спросила:
-- Ты вправду... влюбился в меня?
Я кивнул. Постепенно прошла ещё целая вечность.
-- Я тоже... ждала твой корабль... ждала тебя.
-- Девочки! - крикнули где-то, - "Потёмкин", похоже, сюда идёт! Мама, что будет?
Подняв по пути свою шпагу, заправившись как на парад, я уверенно вышел навстречу развёрнутым пушкам. Орудия башен глядели на замок, команда - и залп отомстит им, ни в чём не повинным девчонкам, за наше мальчишество. Что я мог сделать? Но бросить девчонок когда они жаждут защиты, когда они робко стоят позади и с надеждой глядят тебе в спину, я точно не мог.
Вдруг орудия дрогнули и развернулись, открылся тяжёлый двустворчатый люк, и на палубу вышел моряк в отутюженном кителе. Долго устало смотрел на меня, и спросил как-то добро, сочувственно:
-- Бросили?
-- Да. Провели по доске.
Он поправил фуражку и отдал мне честь. Обнажив свою шпагу, я отсалютовал в ответ.
Зашипела вода под винтами, и грозный корабль отправился прочь. Ничего не разрушив, не сделав и выстрела, он удалялся с победой. Я долго смотрел ему вслед: утюгом распластавшись по глади воды, раздвигая, сминая её испещрённым заклёпками телом, стеля за собой паровозную гарь, он был силой, хранящей покой вот таких же девчонок.
Богиня-с-балкона прильнула ко мне. Я её не забуду. Даже зимой.
2. Границ нет
Где тот воин, что крикнет им "Стой!"
Помочь выйти из порта? Без сопливых сумеем!
-- Давай-ка враздрай под левый! - говорю я в блестящую медью трубу.
Мы - посудина вёрткая, это вот "Первенцу", длинной селёдке (хотя и с приличными пушками) тут самому не протиснуться.
"Обе на малый!", а сам запускаю штурвал до упора, и "Универсал" направляется к выходу.
-- Снайпер, спонсоны мне не "подравняй"! - это вместо приветствия трюмный механик с "Айвенго".
"Айвенго", зашитый в броню, но довольно манёвренный крейсер, стоит под парами. На нём лишь механик: "колдует", пока вся команда гуляет по берегу. "Колдует" он часто, он любит вылизывать, мазать, настраивать все механизмы один. А что про спонсоны - так это он прав: у "Айвенго" спонсоны торчат как у танка "Mark-1", тоже два, только пушки "потолще". У нас два стандартных калибра: обычный и крупный. "Айвенго" имеет две "крупные" пушки (в спонсонах), а "Первенец" - три (за барбетом). У "Универсала" все восемь орудий "поменьше", однако где б ни была цель, в её сторону будут палить пять из них. В целом же три корабля однотипны. Они не похожи, однако конструкцией и компоновкой, а также немалым числом элементов они идентичны. А вот "Армадилл" - тот другой. Совершенно. Один только главный калибр в двух башнях чего-то да стоит! (На тройке других кораблей компоновка никак не позволит наличия башен).
Мы вышли из порта, теперь можно дать полный ход. Я люблю этот миг, это словно корабль вырывается вдруг на свободу. Швырнув рукояти машинного телеграфа в "полный вперёд", я услышал как звякнули стрелки, когда мой механик в ответ передвинул свои. И запели компаунды: "чу" - выдыхал первый цилиндр машины, "фу" - принимал эстафету второй, наконец, с громким "ча" отработавший пар вырывался из третьего. Ход ускорялся, и Дима, механик, играл рукоятками реверса, чуть подправляя отсечку. Форштевень рубил и разбрасывал волны, и палуба чуть содрогалась, даря ощущение мощи.
