Создатель сказок - Макс Крынов

— Вот это откровения, — попытался ухмыльнуться я. Ухмылка вышла натужной, резиновой, а мать не обратила внимания на мои слова.

— Знаешь, когда дети проявляют родовую силу?

— Лет в девять?

— Верно. Норма — девять лет. Гении пробуждаются в шесть. Твоя Алиса, по слухам, использовала телекинез в пять. Степа и Ника в восемь. Ты — в четырнадцать. Если помнишь, тогда с тобой занимались наставники, отец учил тебя медитациям.

Я действительно припоминал что-то такое. Вереницу учителей, какие-то комнаты с печатями.

— Когда тебе было двенадцать, в одной из редких ссор Сава впервые упрекнул меня тем, что ты бесталанен. До этого я еще пыталась играть роль нормальной матери для тебя, но после — перестала. Оказывается, именно я не смогла дать мужу наследника, о котором он мечтал. Он думает, что проблема во мне!

Правда вскрывалась, как нарыв. Разлеталась брызгами по парку, оседала тротуарной плитке.

Я молчал, глядя на тонкий лед ручья.

— Мы старались, Айдар. Правда старались. Мы нанимали наставников, водили тебя по целителям, платили астрологам, чтобы те подсказали, есть ли у тебя предрасположенность к другому виду магии. Мы пытались исправить твои недостатки. Даже нашли тебе невесту — ту, которую называют гением. Лучший выбор, Айдар, лучший возможный вариант! Мы смогли удержать ее, когда нас шпыняли со всех сторон, сберегли договор о вашей свадьбе, даже когда наш род стал абсолютно бесперспективен. Но ты оказался никаким. Ты оказался одинаково плох во всем. В учебе, в физических тренировках, в отношениях с Алисой — ты везде отстаешь и портишь все, к чему прикасаешься.

— Ты даже не заметила, как я изменился за месяц? — спрашиваю хрипло. В горле стоит странный комок. Откашливаюсь. Мать безразлично пожимает плечами.

— Да, что-то такое есть. Пропадаешь на тренировках, возишься с Савой в лаборатории. Но если честно, мне все равно. Ты сегодня пригласил меня в театр, и спасибо за это. Знаешь, когда я была в театре с Савой в последний раз? Когда тебе было двенадцать. Перед той самой ссорой. Пять долгих лет назад. Я пытаюсь относиться к тебе, как к другим детям, но не получается. Я не могу заставить себя любить тебя, это так не работает. Ты рассказываешь мне о каком-то симбионте, которого засунул под кожу, а у меня вместо беспокойства о тебе — желание посмотреть, что с тобой будет, и если ты будешь в порядке, пройти через такую операцию самой. Вот твоя правда.

Мама вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Не подумай, я никогда не вымещала на тебе злость, и никогда не поднимала на тебя руку. Просто… просто не любила. Наверное, я плохая мать, раз сказала тебе такое. Хотя без «наверное»: пора признать, что я плохая мать для тебя. Надеюсь, ты меня простишь. Ты уже взрослый — думаю, ты заслуживаешь правды, которую я так долго от тебя скрывала.

Мама повернулась. Каблуки снова зацокали по камням.

Я вздохнул. Вот и вскрылись все непонятки насчет ее отношения. Может, меня-подростка эта правда бы и сломала, раздавила, только вот взрослый я не чувствовал ничего, кроме безадресной злости и желания размесить кого-нибудь в мясо.

Пусть у нас с мамой не заладилось общение, в остальном Алмазовы крепнут. Отец успешно сбывает клинки порталами в другие города и закрывает долги — ему начислили жирную сумму за победу над «Слендерменом» из портала. Осколок с кенку, который он нашел недавно, кто-то зачистил, прежде чем я до него добрался. Потому папе не оставалось ничего, кроме как ждать следующего.

Я часто беседовал с отцом — заходил в кабинет после учебы, или уже вечером, и обсуждали «мои варианты будущего» — отец уже нашел некоторые несостыковки в моих рассказах и реальности, но это почему-то лишь больше убедило его в том, что я говорю правду. Говорили на любые отвлеченные темы, обсуждали мою школьную жизнь и планы рода на будущее. Я сразу сказал, что не желаю становиться главой рода, и никогда не стану — Степа подойдет для этой роли лучше.

Папа поиграл желваками, но кричать или настаивать не стал. Похоже, принял мое решение, либо попытается планомерно переубедить меня.

Сегодня я решил развеяться и навестить осколок — удачно подвернулось место, заселенное дварфами. Злость после разговора с матерью все еще требовала выхода.

Портал находился прямо в недостроенном доме. Аккуратно перешагнув через кучу грязных вещей на входе, я вошел внутрь недостроя, но прежде, чем шагнул в дымку портала, раздался звонок. Звонила мой секретарь.

— Айдар, ты не занят?

Обожаю, когда все идет своим чередом. Когда планы выполняются, все идеи срабатывают, и все идет как по маслу. Скажу честно, такое на самом деле бывает редко. И дрожащий голосок Дарьи сегодня обозначил проблемы еще в одном плане.

— Что-то случилось?

— Да… В общем, мой преподаватель по зельеварению украл мой рецепт. То есть, мы встретились с ним вчера, он позволил мне показать процесс варки, записал все в тетрадь, а сегодня с утра я нашла этот рецепт в базе под его именем. На звонки он не отвечал, а потом и вовсе заблокировал мой номер. Я не знаю, что делать.

Вздыхаю. Относительно простой рецепт же, который не требует никаких особых ингредиентов. Ни императорский эликсир, который наделяет кости выпившего алмазной крепостью, ни какой-нибудь рецепт, оберегаемый верхушкой зельеваров и требующий литры драконьей крови. Какого черта люди такие жадные?

— Успокойся, я разберусь с этим на днях.

— Ты не сердишься?

— Нет, с чего бы.

Ты всего-лишь потеряла шанс включить новый рецепт в свое личное дело из-за того, что не разглядела гнили в своем наставнике, и теперь просишь меня о помощи.

Хотя, по правде говоря, у девчонки ни связей нет, кроме меня, ни личной силы в виде своих больших файерболов, чтобы отстаивать права перед серьезными дядями.

— В общем, я сейчас в осколок собираюсь, и времени на разговор нет. Как уже сказал, разберусь. Найди пока всю информацию по преподавателю, которую сможешь найти. Где живет, продолжает ли вести свои уроки. Можешь номер его скинуть. В общем, отыщи все. Давай.

Внимание! Вы вошли в осколок «Пещеры дварфийского народа».

Выход будет закрыт до полной зачистки либо смерти вошедших.

Ранг осколка — С

Рекомендуемый ранг команды