ДЖЕК. Ох ты ж. Ну не кропаль ли это? (пауза) Валяй
КОДИ. Ну, это – это – сколько мы выкурили, чувак? сколько, по-твоему?
ДЖЕК. Не надо было мне воду пить, вот и все
КОДИ. Это единственное, все правильно. Ну, покурим еще тут через минутку, но мне надо этого пацана спать уложить, вишь, я на час завис, я СЧАС же через две минуты вернусь, а то и меньше, если получится
(КОНЕЦ)
ДЖИММИ. (из телефонной трубки) Ты знаешь, где это?
ДЖЕК. Минутку погоди. (Коди, прикрыв микрофон) Он хочет, чтоб ты его там подобрал.
КОДИ. Да ну?
ДЖЕК. Канеш, не прямщас, в самделе
КОДИ. Да? Скажи ему, какого —
ДЖЕК. Алло?
ДЖИММИ. Ну!
ДЖЕК. Так, теперь попробуем дать его Коди, Сорок три —
ДЖИММИ. Сорок ШЕСТЬ
ДЖЕК. Сорок шесть
ДЖИММИ. Восемьдесят три
ДЖЕК. Чё?
ДЖИММИ. Сорок шесть, восемьдесят три… Семнадцатая улица
ДЖЕК. Сорок шесть Вэ?
ДЖИММИ. Нет, сорок шесть – так, ладно, четыре… шесть… восемь… три…
ДЖЕК. Ага
ДЖИММИ. Сорок шесть, восемьдесят три, Семнадцатая улица…
ДЖЕК. Четыре шесть восемь три, Семнадцатая улица (Коди)
КОДИ. Во сколько?
ДЖЕК. Во сколько, Джимми?
ДЖИММИ. Ну, сколько времени – а во сколько ТЕБЕ удобней?
ДЖЕК. Ой, ненаю, наверно, когда угодно. Сразу же? Или хочешь подождать?
ДЖИММИ. Не напрягайся, чувак, знаешь, тише едешь
ДЖЕК. Ну, а ты что там делаешь?
ДЖИММИ. Я… к дочке в гости приехал, знаешь, я – мне тут очень весело
ДЖЕК. О, тебе там очень весело?
ДЖИММИ. О, ну с ребенкой же, конечно
ДЖЕК. О, ну мы, наверно, и подождать тогда можем, а?
КОДИ. Ага. Э, мы там будем в течение часа
ДЖЕК. В течение часа там будем
ДЖИММИ. В течение часа
ДЖЕК. Так нормально?
ДЖИММИ. Ой, конечно, я б вас мог где-нибудь встретить, где удобней, если хотите
ДЖЕК. Нет, нет, на место и приедем
ДЖИММИ. Лады. Ну, если заблудитесь, звоните Баттерхилл один восемь шесть четыре-ноль
ДЖЕК. Баттеруорлд – Баттерхилл один восемь пять четыре-ноль. Хии хии хии хии
ДЖИММИ. Да, в случае, если потеряетесь, там спросите Джимми Лоу, так?
ДЖЕК. Ладно, Джимми
ДЖИММИ. Ладно, Джек, э, тише едешь, хе?
ДЖЕК. Ага
ДЖИММИ. Ну здорово
ДЖЕК. Тише едешь
ДЖИММИ. – д’гварильсь.
ДЖЕК. Пока (вешает трубку) Эр, э, ир, ну… ну, вот в чем штука, ты нарезаешь
КОДИ. Чертбыдрал… сегодня вечером… и жирный, чувак, а лучше всего, что заряжен прорвой отличной дряни. Это тебе не просто старая файка чаю, чувак, когда спускаешь ее себе в потроха, надо, чтобы ты мне спичку дал (хии хии хии хии, покуда Дж. балдеет). Сорок шесть восемьдесят три, Семнадцатая улица, где, к божьим чертям, мы вообще когда-нибудь туда доедем. Нам это надо сделать, сразу же! Ха! Хампф! Если ты по этому вот не улетишь, то ни по чему уже. На, возьми вот (покуда Дж. нащупывает кропаль). Хмм (выдох)
ДЖЕК. Но ты в это врубился? (показывая отпечатанный на машинке листок)
КОДИ. Ну, вот этим-то я как раз тут в процессе и занимался
ДЖЕК. Ух, это в натуре что-то… А теперь уже не хочешь врубаться, правда?
КОДИ. Делай, как скажешь (отмахиваясь). Улетай, у-ле-тай… Вишь… Я знаю, у тебя запись включена, если я… ах, даже если я… (смеясь) ну его к черту
ДЖЕК. А?
КОДИ. Не, все нормально, чувак, от этого все нормально, мне просто не хотелось, чтоб у тебя создались какие-то ложные представления, знаешь, ТЫ-то знаешь, о чем я говорю, ты знаешь, потому что если б я типа вел себя так, будто б не знал, что она включена, ну что ж тогда, там была б двусмысленность этого… как его, э, скрытых мотивов, бубнежа, знашь, птушто тогда б ты был в процессе затаскиванья меня под машинку, а я был бы в процессе этого, э, говоренья, типа, напримерно, чтенья рукописи, вишь, ню, хмм, погоди минутку – потерял нить (смеясь)
ДЖЕК. О, ты вот о чем
КОДИ. Нет – тут просто карандаш – Хии хии хии, черт
ДЖЕК. Вишь, ты вот в это тут врубался? Я этого не заметил, пока заново не проиграл
КОДИ. (после долгого молчания)… (смеясь)…Это как вчера ночью – ох чертова штука
ДЖЕК. Хмм, ух ты, хорошо это было. Это хорошая была, а?
КОДИ. Фух!
ДЖЕК. Хмм… «И я вспомнил историю Джун про лошадь» вопросительный знак? (читая) Огого, да это как поэтическая строчка. Это ты про это говорил: «улет дурного порядка»?
КОДИ. Ага, в смысле никуда не годится
ДЖЕК. Я вставил
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Но этого я не знал, когда вставлял
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Теперь давай дальше
КОДИ. Дурной порядок, с его дурным порядком не улет, а глаза… вишь, у него глаза дурного порядка, он видеть не может, я вот о чем тебе говорю, вишь
ДЖЕК. О, во как?
КОДИ. Я говорю… «он не может ВИДЕТЬ»
ДЖЕК. А, улет дурного порядка —
КОДИ. Дурной порядок —
ДЖЕК. Глаза
КОДИ. – глаза, ага
ДЖЕК. Аааа
КОДИ. Глаза у него никуда не годятся, вишь
ДЖЕК. Я думал, ты говоришь, у него улет дурного порядка
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Ладно
КОДИ. Но то же самое все равно, оно тут есть
ДЖЕК. Вот же сукин сын. (Коди смеется) Ты погляди только на этого сукинасына
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Потом я вот это вспомнил: «застенчиво очи долу»
КОДИ. Это, похоже, и я помню
ДЖЕК. Хотя на самом деле нет
КОДИ. Нет
ДЖЕК. Это я сам придумал
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Про взгляд, который у тебя был
КОДИ. Ну, ага… он был как бы такой —
ДЖЕК. Но, очевидно, не был… что ты на самом деле делал…
КОДИ. Хотя вот к чему все это в итоге сводится
ДЖЕК. А чего, потому что гля… базар-то вовсе не застенчивый…
КОДИ. Ну, причина для застенчивости в том… любой подход к словам вроде, как мне помнится то, что я сказал… вот, э, «Я не могу записать, к примеру, знаешь, „Я не могу записать“» – Ну, я подошел к этому жуть ужасно, я говорил, знаешь, о том, что знаешь, что – оно продолжается – Ты понимаешь, что я хочу сказать?
ДЖЕК. Эй? (с подозрением)
КОДИ. Вишь? Вот что я говорю, например, я говорю, вот, чувак: «не могу записать», понимаешь, и даже пока я это говорю, оно звучит ужасно, а потом еще оно звучит, как потуги это записать, а также звучит как любой подход молодого пацана, кто, э, подходил бы с определенным базаром о том, чтоб это записать, либо же, иными словами, это может быть идеалист, который уже больше не идеалист, и потому больше не желает разговаривать об идеалах, знашь, и не хочет, но ты понимаешь, что я говорю, правда же… И вот так – вот что я говорю, когда я говорю: «Я не могу записать», и потом… «две минуты» – но ты именно к этому придрался, из всего разнообразного, что я говорил, и потому ты сказал: «Но тебе не нужно это записывать», знаешь, вот что ты сказал… и потому застенчиво очи долу… это просто взгляд в том же тоне и той же манере… какими были моя реакция и чувство, когда я сказал слова «но ты не можешь этого записать», знаешь
ДЖЕК. А… ты все-таки был застенчив, когда произносил эти слова
КОДИ. Нет, я сказал это —
ДЖЕК. Не знаю, почему ты был застенчив, если ты был застенчив
КОДИ. Я был застенчив просто из-за той же самой реакции тех слов, птушто ты выбрал «Я не могу записать», а я подошел к ним с колебаньем, ты понимаешь, что я говорю? Я говорю то, что —
ДЖЕК. Я думал, ты был застенчив, потому что когда я сказал «Тебе не нужно этого записывать»…
КОДИ. Ну?
ДЖЕК…ты думал, это значило, э, что я говорил… э, тебе вовсе не нужно писать, вишь, я буду писать. Ты застенчиво отвернулся, парень говорит: «У меня мышца поболе твоей»
КОДИ. Ага, ага, верно, ага. Ну, там не было – и я в это не врубался сам, я врубался, как в, как я говорю… э, воспоминание о своем прошлом, моем собственном, понимаешь – все это было штукой внутренней – не наружной, понимаешь… Поэтому когда я застенчиво посмотрел вниз, оно было так же, как… э – внутрь моего собственного я… Я подошел к слову, совсем как когда слышишь плохое слово, или видишь скверное слово, или тебе не нравится какая-то отдельная фраза… как будто какие-нибудь парни зависают на то, что им не нравятся фразы… знаешь, как, например, я могу вспомнить, сезонники, в этой стране, особенно тут, в Калифорнии, когда они говорят что-нибудь, вроде вместо того, чтобы сказать там либо одно, либо другое, или что-нибудь вроде, они скажут: «Чувак (кашляет) я собирался либо пристрелить того парня, либо его побить, одно!» Вишь, они употребляют слово «одно», одно из двух имеется в виду, вишь, я собирался либо это сделать, либо то… так или иначе, но они всегда говорят: «Чувак, я его либо стукну так, либо сделаю эдак, одно!»
