– Подумаешь! Гарольд протестант, а Бетси вообще буддистка, – ответила она ему в тон.
Покосившись на нее, Саймон расхохотался.
– Ну вот, только что мы выяснили насчет тебя кое-что, чего даже я не знал, – проговорил Саймон, выходя из туалета. – У тебя есть чувство юмора.
* * *
Гарольд ошибался, опасаясь бури. На него обрушился настоящий ураган. Бетси никак не могла уняться. Мелли и Саймон после обеда отправились прогуляться вдоль реки Чарльз, и Гарольд оказался в машине нос к носу с женой. Спасало его разве что присутствие Уолта, мчавшегося на этот раз гораздо быстрее обычного.
Дома Бетси взяла мужа за плечо – он сознательно женился на женщине крупнее его и с тех пор пожинал последствия – и бесцеремонно поволокла в гостиную.
Горничная поостереглась предложить им кофе и вместе с лакеем скрылась за дверью. Прижиматься к ней ухом в этот раз не было необходимости – крик был слышен даже на кухне.
Сначала «Как ты додумался такое учинить?», потом «Ты ни перед чем не остановишься», «Она не твоя вещь», «Ты маньяк», «Постыдился бы» и, наконец, «Требую, чтобы ты перед ней извинился!».
Гарольд сохранял спокойствие, зная, что в такие моменты сопротивление бесполезно и способно только усугубить положение. Помалкивая, он привычно изображал раскаяние и наблюдал, как у жены близится приступ рыданий. Это обычно знаменовало прекращение военных действий.
Когда Бетси потянулась к серебряной шкатулке с бумажными платками, стоявшей на изящном столике, Гарольд понял, что опасность миновала, тяжело вздохнул и стал просить прощения.
– Я не хотел ее задевать, мне в голову не приходило, что щедрое предложение Джорджа так ее смутит.
– Смутит? Ей пришлось выбежать из-за стола, так ей стало плохо! Ты собираешься меня убеждать, что эта дурацкая идея принадлежит Джорджу?
– Согласен, я, наверное, повел себя неловко и опередил события, просто я думал, что ее обрадует его предложение вернуться в филармонию…
– Ты не просто неловок, бедный мой Гарольд, ты – сама неловкость! Только ты, один ты был бы на седьмом небе, если бы она снова стала гастролировать.
– Опомнись, Бетси! Сколько еще Мелоди будет неприкаянно бродить по дому? Долго еще это будет продолжаться?
– Пока она не будет готова.
– Она уже не та, какой была, даже люди, работающие у нас, это замечают, до меня доносятся их пересуды.
– Какие еще пересуды? Что отец, не довольствуясь тем, что дочь выжила в катастрофе вертолета, требует большего? Пойми, единственное, на что я всегда рассчитывала, – что эта законченная эгоистка, для которой единственная отрада – блистать, добьется признания публики. Не надо пафоса!
На смену первому смерчу мчался второй, еще более сокрушительный. Чувствуя его стремительное приближение, Гарольд сменил тактику.
– Мелоди всегда жила музыкой, поэтому я надеялся, что возвращение на сцену принесет ей пользу. Что ж, я ошибся и почувствовал за столом, что поторопился. Когда она вернется, я попрошу у нее прощения.
– Ты должен быть ей любящим отцом, вот что принесет ей настоящую пользу!
– Как это понимать? – возмущенно осведомился Гарольд.
– Что с ее одиннадцати лет отца сменил наставник, упрямый и фанатичный учитель музыки. Когда ты последний раз просто с ней разговаривал, а не сажал ее на табурет и не слушал ее игру? Нужно всего-то несколько часов нормального общения отца и дочери, обед вдвоем, прогулка, в конце которой она смогла бы рассказать тебе о себе, поход по магазинам, когда ты выбрал бы ей платье или еще что-то, что ей бы понравилось. Не напрягай память, Гарольд, такого никогда не было. Общие у вас только ноты, для нее это печально, а у тебя вызывает растерянность. Как ты умудрился лишить себя настоящих отношений с дочерью?
Гарольд пропустил бросок, и мяч ударил его прямо в грудь. Он рухнул в кресло с совершенно потерянным видом, в кои-то веки не ломая комедию.
– Что верно, то верно… – пробормотал он.
– Ты о чем?
– Где-то я оплошал.
– «Где-то» здесь явно лишнее.
– Как мне теперь быть? – пролепетал он.
– Я уже тебе сказала.
– Ну да: обед, прогулка, платье?
– Об этом надо спрашивать ее!
18
Гарольд подождал несколько дней, не позволяя себе появляться в гостиной, где музицировала Мелли.
Лишь однажды он осмелился приоткрыть дверь и убедился, что все в порядке. В следующий раз он предложил дочери пройтись.
Бетси тем временем приняла приглашение посетить салон современной архитектуры, открывшийся в Центре Джекобса в Нью-Йорке. Гарольду был предоставлен последний шанс, и она надеялась, что он воспользуется ее отсутствием, чтобы за него ухватиться.
Гарольд решил устроить Мелли шопинг. По пути к машине он спросил, доставит ли ей это удовольствие. Новой жизни – новый гардероб, ласково добавил он, опередив ее ответ.
Вернувшись домой, Мелли часто задумывалась о выборе одежды. Та, что висела и лежала в ее шкафах, удивляла ее, казалась неудобной и банальной. Предложение Гарольда сулило и другую радость – провести время с ним вдвоем.
Он велел своей ассистентке составить список модных магазинов. Экземпляр этого списка был вручен Уолту, который привез их на Бойлстон-стрит, торговую улицу, где располагались самые элегантные магазины для тех, кому был по карману их товар.
От моделей Ирис Ван Херпен перехватывало дыхание, платья из растительных волокон Ноа Равив были божественны.
– Может, что-нибудь возьмешь? – не выдержал Гарольд. – Ты примеряешь уже пятнадцатую вещь.
– Сама не знаю, жду озарения. Я искала что-то особенное, – отозвалась Мелли, не умея объяснить, что имеет в виду.
Чтобы найти применение всем платьям, юбкам и блузкам ее гардероба, заметила она отцу, пришлось бы по меньшей мере удвоить количество времен года. Если подумать, то в одежде она не нуждается, в тысячу раз приятнее было бы найти ресторанчик с симпатичной террасой и просто поболтать.
– О чем поболтать? – насторожился Гарольд.
Пока Мелли переодевалась в кабинке, он позвонил Уолту и попросил немедленно заказать им столик на террасе ресторана «Мими».
* * *
– О моем детстве, – ответила Мелли, изучая меню.
– Странная мысль! – Гарольд хмыкнул. – Ты знаешь его лучше, чем я, это же ты его прожила.
– Это как посмотреть. Какой я была в раннем детстве?
Гарольд попросил у официанта винную карту. Он редко пил вино, но сейчас ему надо было выиграть время.
– Скромной, – бросил он, выбрав «Шато Грюо Лароз» и радуясь, что нашел ответ.
– И все?
– Сдержанной.
– Это не одно и то же?
– Наверное. Разве этого мало?
Внимание Мелли привлекла молодая женщина, переходившая по «зебре» улицу.
– Вот какое «особенное» я хотела найти, – проговорила она невпопад.
– Ты о чем?
– Видишь, как она одета? – Мелли указала на женщину пальцем.
– Шутишь? Всего-то джинсы и старый пуловер!
– По-моему, очаровательно!
– Как-то вульгарно… Что с тобой, ты никогда не носила таких ужасных вещей!
– А теперь мне хочется!
– В твоем возрасте?
– Теперь мне кажется, что шутишь ты.
Гарольд нахмурил густые брови.
– Ты надо мной издеваешься?
– Ты хотел доставить мне удовольствие? Раз у меня такой плохой вкус, лучше забудем об этом.
Над столиком реяла тень Бетси. Официант уже направлялся к ним за заказом, когда Гарольд не вытерпел и вскочил.
– Пошли, не будем медлить!
Он потянул дочь за руку и торопливо повел ее к машине.
– Быстрее, как бы не потерять ее из виду!
– Что на тебя нашло?
– Ты хочешь, чтобы я одел тебя в старинные вещи, значит, надо выяснить, где их искать. Кто в наше время носит джинсы, кроме этой девушки, одевшейся как хиппи?
Они нырнули в машину, и Гарольд указал Уолту на силуэт вдалеке, поднимавшийся в пневматический трамвай.
Уолт обогнал трамвай, доехал до квартала СоВа южнее Вашингтон-стрит и остановился перед антикварным рынком.
Гуляя между развалами, Мелли поймала себя на блаженном чувстве, какого у нее не бывало с момента пробуждения в Центре.
– Вот то, чего я хотела! – сказала она, указывая на пуловер цвета морской волны на развале старьевщика.
Гарольд закатил глаза. Ну и воспитание дал он дочери, если в тридцать ей захотелось нарядиться в лохмотья! Но сейчас на Гарольда Барнетта была возложена важная миссия, так что о том, чтобы разочаровать Мелли, не говоря о ее матушке, не могло быть и речи.
На этом его огорчения не кончились… Мелли вышла из СоВа с четырьмя объемистыми пакетами покупок. Мало того, она категорически отказалась отдать их Уолту, чтобы тот донес ее сокровища до машины вместо нее.
* * *
Бетси вернулась на следующий день. Удивившись, что не слышно рояля, она постучалась в комнату Мелли. На дочери была длинная кисейная юбка, блузка без рукавов и золотисто-коричневая пашмина.
