часть наследства. Эта глупая гусыня, его мать, когда-то выговорила ему в удел Закарпатье, и даже город в его честь назвала. Но она просчиталась. Тот острог, как был дырой на границе со степью, так ей и остался. Твой брат поехал туда, посмотрел и отказался от такой чести наотрез. Сказал, что он не полный дурак и, если его матери так хочется, пусть она сама туда и едет.
— Кий потребует свою долю, — уверенно сказал Владимир. — Он мне нипочем не уступит, я его хорошо знаю, мама. И он воин из первых, он Берислава с дерьмом сожрет.
— Не знаю, не знаю, — протянула Мария. — Берислав весьма умен и проницателен. Да, он не воин, но он столько лет руководил Тайным Приказом… Я думаю, ты рано списываешь его со счетов.
— Как ты считаешь, мама, — хищно оскалился Владимир, — не пора ли заявить, что мы не подчиняемся больше Братиславе? Столица мира здесь, а не в лесной словенской глуши!
— Думаю, мы сможем провернуть это дельце, сынок, — ответила после раздумья Мария. — Подождем, как будут развиваться события. Но меня беспокоит совсем не это…
— Африка! — понял ее с полуслова Владимир, и его глаза жадно блеснули. — Я ее хочу, мама! Без нее мы с тобой живем как нищие! У нас мир с Муавией, а значит, пока арабы режут друг друга, мои руки развязаны. А Равеннским экзархатом, так и быть, пусть подавятся.
— Ну почему же… — подумала Мария. — Мы потребуем назад и его тоже. Но после длительных торгов уступим. Нам он все равно ни к чему. Рано или поздно они захотят сожрать Лангобардию, а значит, эту полоску земли между германцами и бывшими герцогствами Сполето и Беневенто нам нипочем не удержать. Да, пусть твои братья ей подавятся. Африка важнее, чем нищая Италия! Но надо проявить терпение, мой василевс. Мы вступим в игру только тогда, когда будем понимать, куда все идет, и ни минутой раньше!
1 Тингис — современный Танжер, город в Марокко, расположенный на берегу Атлантического океана. Он всегда был самой западной точкой римских владений.
2 Via Militaris — военная дорога, которая шла от Сингидунума (совр. Белград) через Софию и Пловдив на Константинополь. Дорога имела ширину 8 метров и была вымощена каменными плитами. Ее остатки нашли в Сербии, когда строили автомагистраль.
В то же самое время. Южная Дейра. Остров Британия.
— Покажем этим дерьмоедам! — Сигурд надвинул на голову шлем и перехватил поудобнее свой чудовищный топор. Слева от него стояла шестнадцатилетняя дочь Гудрун со щитом и секирой, а справа — сын Эрик, который родился на год позже. Они оба прилично уступали отцу по габаритам, что не мешало принцу и принцессе быть на полголовы выше самого высокого воина. Впрочем, Эрик еще рос и обещал догнать отца, в ширину точно. А вот Гудрун… Она стала настоящей головной болью для старого короля…
— Эй, вы! — заорала девушка, выскакивая перед строем войска. — Есть еще в Дейре и Берниции настоящие мужики? Ну, кто сразит Гудрун Сигурддоттер, старшую дочь короля Британии? Ну же! Чего зассали? Или вы только овец пасти можете?
— Да уймите уже кто-нибудь эту несносную кобылу! — обреченно сказал Сигурд. — Эрик, какое я давал за нее приданое? Сто коров? Дам двести! И выкупа не нужно! Пусть хоть кто-нибудь возьмет замуж твою скорбную на голову сестру! Видят боги, даже дикие норвежцы из северных фюльков по сравнению с ней кажутся вполне приличными людьми!
— Отец, — сплюнул на траву Эрик, — так не помогает твое приданое. Она же дерется со всеми, кто к ней подкатывает, и пока не признала никого достойным своей неописуемой красоты. Чтобы найти ей мужа, надо договориться с кем-нибудь из великанов Ётунов. Он сначала отдубасит как следует нашу Гудрун, а потом заделает ей пяток детишек. Вот она и уймется.
— Неописуемая красота? — хмыкнул Сигурд. — Это ты сейчас про мою дочь сказал? Отличная шутка! На пиру повторю, когда твоя сестра напьется и заснет в хлеву, иначе гости смеяться не будут. С этой кровожадной стервой никто связываться не хочет. И как у нас с твоей матерью могло получиться такое!
— Дядя Харальд рассказывал, что покойный дед Эйнар точно так же говорил про тебя! — усмехнулся Эрик. — Вот прямо слово в слово. И как, мол, у нас с матерью мог уродиться Сигурд — разбойник, полоумный берсерк и беспутный пьяница.
— Братец Харальд мне просто завидует, — обиженно засопел король. — Мне королевство не свалилось на голову после смерти отца! Я свою землю мечом взял, как и положено настоящему конунгу.
А по рядам воинов Нортумбрии прокатилась волна изумления. Они что-то слышали про ненормальную дочь короля южных земель, но еще никто не видел ее в деле. Она до этого воевала с бриттами Уэльса и северо-запада.
— Ну же, дерьмоеды поганые! — надрывалась Гудрун. Она уже исчерпала весь запас ругательств и просто трясла топором.
Девушка и впрямь не слишком удалась на лицо, она выросла точной копией своего отца. Здоровенная башка с густой гривой волос, совиные глаза, шрамы от оспы и крупный нос могли бы считаться просто некрасивыми, но свирепая ухмылка, то и дело мелькавшая на ее лице, отталкивала будущих ухажеров. Всегда ли так было? Вовсе нет. Гудрун росла обычной девчонкой, только очень уж крупной, страшненькой и оттого довольно стеснительной. Она даже плакала порой в подушку, потому что ее чуть ли не в лицо дразнили Ётуном, ледяным великаном из сказок. Впрочем, непривлекательная внешность — вовсе не проблема для дочери короля. Претендентов на ее руку хватало, но она влюбилась в простого хирдмана из отцовской дружины, и это все изменило. Тот воин был красавцем и щеголем, он нравился женщинам, а потому Гудрун, которая оказалась на полголовы выше, была осмеяна, как только попыталась пофлиртовать с ним. Воин, стоявший на страже у ворот дворца, хохотал так заразительно и громко, что Гудрун просто затрясло от ярости и обиды. Да, она не красотка, как некоторые служанки, но она же дочь короля! И не простому воину глумиться над ней. Решение пришло тут же: наглец должен понести наказание. Гудрун вихрем ворвалась во дворец, взяла топор
