С этой целью на обитателей преисподней (или иных миров, в которые иной раз удавалось проникнуть магам и кудесникам) надеваются специальные ошейники или браслеты. Они сдерживают демоническую сущность нечисти и позволяют ей вести себя в человеческом облике лишь немногим хуже, чем ведут себя люди.
Заметьте, я не сказал "вести себя хорошо", поскольку не понаслышке знаю, на какие гадости для ближнего своего способен простой смертный. Не всякий черт сумеет отравить жизнь человеку сильнее, нежели, например, собственная жена, или сосед, эту жену тайком вожделеющий.
Копыта лупцуемого черта, к моему удивлению, оказались забиты в колодки. Да не простые, а сработанные вполне со знанием дела. Выцарапанные на медных накладках чары не позволяли бесовскому отродью сбросить их с лап просто так. Снять колодки мог только посторонний, однако, судя по настроению толпы, с большей вероятностью с черта сняли бы шкуру. Собственно, к этому все и шло.
Пробившись в самый центр кучи-малы, я без лишних слов ухватил за загривок бородатого молодца, с особенным усердием орудовавшего палкой и отшвырнул в сторону. Двое других драчунов попятились сами. Разгоряченные и распалившиеся, они с ненавистью смотрели в мою сторону, но в драку не лезли. Пистолеты и шпага вообще обладают неплохим успокаивающим действием. Еще двое "истребителей нечисти" уже отдыхали на руках у зевак - участливые горожане заматывали их многочисленные порезы и царапины лоскутьями, на которые пошли собственные рубахи.
- Вы... вашмилость, чего это делаете?! - тяжело дыша, процедил один из мужиков, только что охаживавший черта черенком от метлы. - Вы за что же это с честным людями так-то?
Нестройный гул толпы поддержал возмущение.
- Разве честные люди должны портить чужую собственность? - я обвел ближайшие лица хмурым взглядом, и люди вдруг попятились.
Кажется, до них начало доходить, с кем имеют дело.
Только бородач, потрепанный за загривок, остался стоять на месте. Правда, дубину свою за спину спрятал, чтобы не раздражать благородного господина.
- Была бы чья собственность, ошейник был бы! - набычившись, прогудел он и быстро огляделся, в поисках поддержки, но увидел лишь испуганные, напряженные лица.
Толпа съеживалась на глазах. Кто посообразительнее уже дал деру сразу, другие прятался за чужие спины. "Выродок". Непроизнесенное слово гуляло по толпе, точно чума, заражая людей страхом.
Бородатый соображал туго.
- Я говорю, ошейник был бы! - глухо повторил он, тыкая пальцем в черта. - А раз нету ошейника, надо эту пакость прибить, пока не освободилась и делов не понаделала.
- Ну, так подойди сюда и прибей, сучий потрох! - тонким пронзительным фальцетом завизжал черт, подпрыгивая вместе с колодками. - Иди-иди сюда, человечишка! Я пощекочу тебя вот этим! Да промеж ног!
Нечисть зловеще растопырила длинные костлявые пальцы, увенчанные черными крючьями когтей. Гибкий и жесткий, точно хлыст, хвост черта яростно хлестал по мостовой. Секундная передышка позволила твари восстановить силы, зачерпнув их в собственной злобе.
А ошейника на нечистом и в самом деле не оказалось. Я нахмурился.
Толпа продолжала рассасываться сама собой. Кто-то осторожно тронул за плечо бородатого задиру, шепнул ему в ухо заветно-страшное слово. Мастеровой тотчас спал с лица и начал пятиться назад, страстно желая оказаться как можно дальше от злополучного черта и всего что с ним связано. Выродки - хуже чертей. От тех, по крайней мере, знаешь, чего ждать...
Но я уже забыл о бородаче, сосредоточив внимание на нечисти. Не прошедший магическую обработку бес среди бела дня и поперек улицы, да еще и с хитрыми колодками на копытах, это что-то необычное. Даже для Ура.
- Где твой ошейник?
- У меня его нет! - дерзко ответил черт. - Я свободен.
- По колодкам и видно, - я выдал кривую улыбку и вытянул из-за спины пистолет, заряженный вместо пули освещенной сандаловой четкой.
Немногочисленные зеваки, еще остававшиеся рядом - пусть и на почтительном расстоянии - продемонстрировали уникальное умение бесследно растворяться в пространстве.
- Можешь учуять, чем заряжена эта штука? Я вижу, что можешь. В таком случае не советую юлить, нечистый. Ты знаешь, кто я, и почему мне способно не понравиться твое присутствие. Что здесь происходит? Почему на тебе нет ошейника и откуда эти колодки?
- Древняя Кровь! - ухмыльнулся черт, втягивая носом воздух. - Родич! Ты понабрался плохого от смертных!
Я хрустнул курком.
Морду нежити обезобразило выражение обеспокоенности.
- Подожди, подожди, Слотер! Ты ведь из них? Ты Сет, да? Охотник на нечисть! В аду много обиженных тобой братьев.
- Сейчас станет на одного больше.
- Да подожди же ты! Клянусь нашей с тобой праматерью, я ни в чем не виноват! То есть, я виноват, конечно, во многом, как без этого - против натуры не попрешь - но только не сейчас, - затараторил черт, кривляясь и гримасничая под дулом пистолета. - Ну, убери же эту штуку от моей головы! У меня был этот хренов ошейник. Да, был! Я служил у вызвавшего меня Мориса Сандона. Это аптекарь с Боуни-тизис... Все честь по чести: пять лет безупречной службы помощником в его аптеке в обмен на сущую мелочь - невинность его старшей дочери.
Аптекаря с Боуни-тизис я не знал, но ничего удивительного в том, что он ухитрился вызвать и связать договором обитателя преисподней не углядел. В Уре многие люди обладают скрытыми талантами. Богатый и влиятельный герцог, устав от балов и светских увеселений, берется за бритву, чтобы искромсать в кровавые лоскутья отловленную его людьми уличную шлюшку. А скромный неприметный аптекарь, закрыв лавочку, идет домой, чтобы втихаря изучать искусство пентаграмм и заклинаний Малого Вызова. Таков уж Ур, город столь же Блистательный, сколь и Проклятый!
Многие алхимики прибегают к помощи рядовых чертей или бесов, заключая с ними тайные сделки. Это не совсем законно, поскольку официально магической обработкой нежити и нечисти могут заниматься только маги-чиновники Ковена или чародеи, получившие специальную лицензию в Магистрате. Но если нет больших денег на официальный найм, а хочется заполучить в помощники ловкого малого, чьи пальцы просто идеально приспособлены для смешивания веществ, растирания порошков, приготовления декоктов и прочих дел, связанных со ступками и пестиками, колбами и ретортами, приходится переступать через законопослушность.
Главное заключить правильный договор. Не каждый черт согласится работать за мелочь в виде невинности девчонки-дурнушки. Некоторым подавай сразу душу. Да еще и обжулить норовят и часто преуспевают.
Однако, судя по плачевному состоянию моего волосатого собеседника, в кои-то веки, заключая сделку с нечистой силой, в дураках остался не смертный.
- Кто же знал, что эта дурочка не убережет оговоренного?! Я ей предусмотрительно, как в возраст вошла глаз, скосил и щеку надул, чтобы окривела. И титьки присушил - лишь бы никто не позарился, а, поди ж ты! - жаловался черт. - Нашелся какой-то похабник. Эти смертные дерут все, что движется. А что не движется - пинают и все равно дерут... Срок почти вышел, а я остался без награды! Девка-то сама мне не на кой не сдалась, я не инкуб, но уговор есть уговор. Ты пойми Сет, что обо мне внизу подумают?! Пять лет служил за просто так!
Морда черта приняла такое расстроенное выражение, что я едва удержался от саркастического смешка. Все-таки и в аду не без урода.
- Я к хозяину - так и так, пересматриваем условия, давай с младшенькой расчет возьму. А он уперся. Младшая-то ему родная, а старшая - падчерица, - продолжал изливать душу, или что там у него имелось, нечистый. - Ну, я и пригрозил ему, что рано или поздно за все спрошу, да с процентами. Мы черти, короткой памятью не отличается. Так что хитрый мерзавец (чтоб ему пусто было!) задумал? Забил меня в эти колодки, ошейник снял и в портал швырнул! "Ты свободен", напоследок сказал и заржал, что твоя лошадь. Зубы Бегемота! Где там свободен, когда я в белый день посреди улицы оказался?!
Черт тоскливо вздохнул и принялся оттирать кровь, с морды. За время рассказа он совсем поник, от бойцового духа не осталось и следа. Даже хвост, обычно у всех чертей задранный вверх, точное боевой штандарт, уныло вытянулся по мостовой. Дальше нечистый рассказывал уже без вдохновения и выражения. Если даже он и врал (а принимать на веру все, что несет черт, да еще и прихваченный за живое, может только законченный глупец), то делал это весьма убедительно. Среди нечисти вообще полно лицедеев. И само это искусство-то в преисподней зарождалось.
- Какая-то баба глазастая присмотрелась, что я без ошейника, тут же в крик, мужики с дубинами набежали... у Сандона, скотины, на то и расчет был! Знал мерзавец, что забьют меня насмерть из страха и имени хозяина не спросят. Ему-то самому на меня руку поднимать по условиям уговора нельзя. А правила преисподней ты сам знаешь: кому здесь в физической оболочке бока наломали, да так, чтобы до смерти, потом пару веков наверх хода нету... За это время он и дочек замуж выдаст, и сам копыта отбросит, и род его чего доброго переведется. Как не крути, а я в убытке! Да еще ты теперь вот с пистолетом... ну так что, родич? Пристрелишь?
