он. — Погибло несколько бандитов, отбросов общества. Какая разница, что их убило, верно? В конце концов, в этом есть и моя вина…
Если под своей виной он имел в виду попытку заказного убийства моей скромной персоны, то всё так и было. Без этого мы бы скорее всего и не познакомились. Причём Богданов в прошлый раз даже не извинился за то, что послал братков разобраться с невинным человеком — лишь за то, что недооценил угрозу.
— Посмотрите на вещи с другой стороны. Позавчерашний инцидент — самый вопиющий, но далеко не единственный. Люди пропадают по всему городу. Не верите мне, проверьте местные газеты, поднимите полицейскую хронику. Несколько изувеченных трупов нашли прямо на улицах. Не преступников, самых обычных людей. И всё это — за последние три-четыре месяца.
Мне удалось удержать брови от того, чтобы удивлённо поползти вверх — до текущего момента я думал, что марионетки грешным делом просочились сюда после бала солнцестояния. Три-четыре месяца? На работе до меня доходили обрывки слухов, что в городе завёлся серийный маньяк, но я настолько был погружён в мысли о Полуночи и собственных проблемах, что не обращал внимания. У нас никогда не было спокойно. Но чтобы настолько?
— Ваши опасения насчёт моей организации… обоснованы, — продолжил Богданов. — Но на текущий момент я ставлю на паузу все прочие операции. Все ресурсы, все люди и все мои связи будут брошены на решение данной проблемы. Если не принять решение сейчас, последствия будут катастрофическими. Подумайте, Виктор, это касается и вашего участия.
Я молчал. Передо мной сидел человек, пару месяцев назад пытавшийся меня убить по просьбе Борова. Глава преступной группировки, вероятнее всего весьма обширной, затрагивающей не только один мой город. Какие именно «операции» он поставил на паузу? Убийства, продажу наркотиков, торговлю людьми? Бездоказательно кроме первого пункта, но ничего не исключено. Если бы мне пришло в голову прямо сейчас вытащить Райнигун и всадить Богданову пулю в голову, я бы почти наверняка сделал мир немного чище.
А с другой стороны стояли чудовища из иных миров, каким-то образом попавшие на Землю. Они охотились за мной? Явились сюда по воле Князя в Жёлтом и прочих Знающих? Или причина была в чём-то другом, а моя странная история лишь случайно с ней пересеклась? Я не могу прятать голову в песок и скрываться в Полуночи, игнорируя родной мир. Реальность доказывала это раз за разом.
Одно можно сказать наверняка: в кои-то веки Анна будет в восторге.
— Никаких вызовов ночью, — наконец ответил я, и заметил, как печать усталости на лице Богданова сменяется настоящим удивлением. Похоже, он ожидал услышать отказ.
— В какой промежуток?
— С одиннадцати вечера до семи утра. Никаких исключений и экстренных случаев. Не пытайтесь меня разбудить — это бессмысленно.
— Я передам указания.
— Это ещё не всё. Если вам в самом деле нужна экспертиза, меня должны слушать. Даже если то, что я скажу, прозвучит как бред сумасшедшего. И поверьте, Владимир, это не бред.
— Справедливо. Принимается.
— Последнее условие. Если я узнаю, что поставленные на паузу «операции» продолжаются, меня вы больше не увидите. Как и своих людей, которых вздумаете послать следом.
Богданов вновь встал из-за стола, молчаливый и мрачный. А затем протянул мне руку, и мы скрепили сделку рукопожатием.
— Добро пожаловать, Виктор. И… спасибо.
День клонился к концу, а моя новая работа официально начиналась с завтрашнего дня. Всё равно пришлось задержаться ещё где-то на час, чтобы очень приблизительно ввести Богданова в курс дела. Без упоминания о Полуночи и других замках, без уточнения моего статуса хозяина. Самая общая картина: существуют другие измерения, некоторыми из них правят могущественные силы, способные создавать чудовищ. По какой-то причине часть этих чудовищ попала на Землю, их цели неизвестны, но убивать людей они могут только так, что уже неоднократно доказали. Да, я обладаю набором сил, чтобы остановить некоторых из них, но конкретной информации могу предоставить немного. Возможно, в будущем её станет больше.
Человек-глыба по прозвищу Крест вежливо предложил подбросить меня до моей новой квартиры, но вместо этого я назвал адрес Илюхи. По возвращению на Землю я трижды пытался достучаться до него с помощью «дальнего зова», но его огонёк больше не появлялся. Как бы мне не горело поскорее вернуться в свой замок, сперва нужно было поговорить по душам с моим единственным другом на Земле о его поразительной осведомлённости.
Ну и поблагодарить за спасение из Йхтилла, это в первую очередь.
— Живой, — констатировал Илюха с видимым облегчением, стискивая меня в богатырских объятиях. Я, на удивление, прочувствовал их — даже несмотря на силу «Зверя».
Одними объятиями дело не ограничилось: мой друг взял меня за плечи и несколько секунд пристально разглядывал моё лицо.
— Живой, и… настоящий.
— А что, мог бы быть фальшивым?
— Если бы Князь заполучил тебя в свои лапы, сейчас по великой паутине миров могло бы шататься штук пять Виков, — серьёзно сказал он. — И ещё один бы сидел на троне в Полуночи.
Я смутно вспомнил, что Кас в своё время тоже проводила подобную проверку — когда я впервые избежал атаки Жнеца и провёл в замке больше суток.
— Спасибо, что помог оттуда свалить, Илюх.
— Обращайся. И не стой на пороге, там пицца уже остывает.
Какое-то время — не очень долгое — мы провели в жадном поглощении ужина, который мне даже не пришлось готовить. Илюха никак не изменился за те несколько недель, что я его не видел: такой же могучий, с короткой стрижкой русых волос и приятным открытым лицом. Это был человек, которого я знал если не всю жизнь, то много лет, со школы. Мы были друзьями «по умолчанию» вплоть до событий с Полуночью, просто разделяли общие интересы, но с тех пор многое изменилось. Я доверился Илюхе, рассказал ему всё, а он в ответ дал несколько действительно ценных советов. Мне казалось, что он просто настолько открытый человек, что готов принять на веру даже самые невероятные вещи.
Но кем он был на самом деле?
— Вик, я вижу, о чём ты думаешь, — вздохнул мой друг, с сожалением отодвигая в сторону картонную коробку с последним куском пиццы с пеперони. — Хорош уже меня глазами сверлить. Напомню на всякий — я тебе жизнь спас.
— И я никогда этого не забуду, — сдержанно сказал я. — А также
